— Спасибо, сэр, — обратился Данила к коту. — Вы навели меня на мысль. А теперь вынужден вас побеспокоить.

«Мр — р», — ответил Черчилль и, спрыгнув с табуретки, независимой походкой прошествовал к миске.

Данила взял газету — тот самый недельной давности номер с той самой статьей — и, спешно вернувшись в комнату, приложил заголовок к тексту послания. Буквы совпали тютелька в тютельку.

— Ах, до чего же я умен и наблюдателен, — тихонько пропел Данила. — То есть умный не я, а Марфин кот. Неужели это не просто случайность и не совпадение? Но тогда что же получается? Черчилль прочел послание? А до этого газету читал?

Мальчик потряс головой, словно отгоняя наваждение. Впрочем, не важно. Главное в данном случае — результат. А в жизни, как известно, много случается странного и необъяснимого. Зато они с ребятами теперь точно знают: слова вырезаны из местной районной газеты. Следовательно, похитители, кто бы они ни были, тоже из местных и тоже получают этот бесплатный печатный орган. Иначе наверняка бы воспользовались каким — нибудь другим. Данила очень сомневался, чтобы житель другого района Москвы читал «Вестник Серебряных Прудов». Преступники, по — видимому, недолго думая схватили первое, что попалось под руку. Не побежали другие газеты покупать. Зачем деньги и время тратить, когда на халяву можно воспользоваться?

Или… Максим сам себя похитил? В таком случае тоже вполне логично, что он воспользовался самым доступным. Хорошо бы проверить, сохранился у Труниных этот выпуск или Максим, убегая из дома, с собой его прихватил? Хотя они просто — напросто могли «Вестник» выкинуть. Не все читают бесплатные газеты. Иные вообще вынут из ящика и тут же выбросят, даже не занося в дом. Пусть Ахлябин и Ди попытаются окольными путями выяснить. Ох, скорей бы пришли ребята!

У Данилы уже столько вопросов к Ахлябину накопилось! Как доставили Труниным письмо? Просто ли оно было сложено или лежало в конверте? Имелся ли на конверте адрес — написанный, напечатанный или наклеенный? Все это было очень важно. Не выяснив деталей, трудно строить какие — либо предположения.

Мальчик то и дело поглядывал на часы. Стрелки, как назло, еле двигались. Казалось, они вообще стояли на месте. Чтобы убить время, Данила залез в Интернет и почитал там о нашумевших похищениях людей. Чтение оказалось совсем неутешительным. Далеко не каждый похищенный возвращался домой даже после того, как за него платили выкуп. Одни вообще бесследно пропадали, других находили убитыми, третьи оказывались живыми, но изуродованными: вымогая деньги, похитители шли на зверства — посылали несчастным родственникам уши и пальцы жертв. Кроме того, большинство жертв похищения были психологически сломлены.

Даниле стало совсем не по себе, и он вновь схватился за листок. Вдруг удастся вытянуть из текста какую — нибудь улику, указывающую на преступников? Вот, к примеру, цифра. Почему она так странно написана? 250, пробел, а потом два нуля. Логично пробел было бы сделать после цифры 25. Напрашивалось лишь одно объяснение: в газете было напечатано 250 000. Мальчик перелистнул свой экземпляр «Вестника». Точно! Заметка о жителе Гамбурга, выигравшем в лотерею 250 000 евро, но потом потерявшем билет, который чудом нашелся. Похитители вырезали 250000, отбросив последний ноль. Кстати, похоже, сумму выкупа они взяли с потолка, вернее, из газеты. Действительно, почему двадцать пять, а не тридцать и не двадцать? Цифр в газете полно. Любую сумму можно составить. Или это и впрямь работа Максима? И еще вопрос: почему сумма указана в евро, а не в долларах или рублях? Кстати, 25 000 евро за возвращение мальчика — это много или мало?

Вероятно, точка отсчета одна: степень богатства ближайших родственников. Интересно, выкуп, который требуют за Максима, по карману Кириллу Петровичу? Даниле казалось, что да — судя по тому, как Трунины живут. Он снова залез в Интернет посмотреть расценки на киднеппинг. Разброс оказался солидным. От десятков миллионов долларов за внука миллиардера (кстати, дедушка оказался принципиальным, долго торговался и заплатил лишь два с половиной миллиона) до ста долларов за похищенную болонку преклонных лет.

Данила вздохнул. Вывести сколько — нибудь достоверный средний коэффициент невозможно. Но если сам Максим вознамерился вытянуть из папаши кругленькую сумму, то, наверное, прикинул его реальные возможности. Хотя мог и просто попугать, назвав первое попавшееся число, которое увидел в газете, но счел чересчур большим и сократил в десять раз.

Ребята ворвались в квартиру Соколовых в крайне взбудораженном состоянии.

— Что случилось? — спросил открывший им Данила.

Марфа исподлобья глянула на брата:

— Мальчишки перестарались.

— А мы, между прочим, предупреждали, — задорно добавила Лиза.

— Данька, не обращай на девчонок внимания, — вмешался Илья. — Уверяю тебя: ничего страшного не произошло.

— Типично женская логика преувеличивать неприятности, — проявил мужскую солидарность Ахлябин.

Диана ничего не сказала. Она просто молча расстегивала куртку.

— Вы можете наконец сказать мне, что случилось? А мнение я потом как — нибудь уж и сам составлю, — взмолился Данила.

— Да они Зиберова допрашивали, — свирепо, словно рассерженный Черчилль, фыркнула Марфа.

— В мужском туалете, — добавила еще один штрих Елизавета.

— Замечательно, — сказал Данила. — Только мне очень хотелось бы узнать, кто такой Зиберов?

— Зиберов — полный идиот, — сообщил Илья. — Клинический.

— Какой — то ты сегодня, Илюха, категоричный и немногословный, — хмыкнул Данила. — Характеристика, конечно, сильная, но хотелось бы чуть поподробнее. Чтобы понять, зачем этот Зиберов вам понадобился.

Клим услужливо выдал краткую биографическую справку на Никиту Зиберова.

— Ну и что вы с ним сотворили? — поинтересовался Данила.

— Ох, лучше не спрашивай, — схватилась за голову Елизавета. — Что они там с ним делали, не знаю, но он вышел с мокрым лицом.

— Не слушай ее. Конечно, пошло все немного по — другому, чем мы с Климом первоначально планировали, — нехотя признал Илья. — Мы собирались с Зиберовым просто серьезно поговорить, а если получилось не так, то он исключительно сам виноват.

— Понимаешь, Данила, начинается большая перемена, — скороговоркой подхватил Клим. — Мы с Ильей спускаемся этажом ниже, ну, туда, где их классы. Зиберов, как по заказу, в коридор выходит. Я ему говорю: «Никита, подойди на минутку, разговор есть».

— А он, — продолжал Илья, — шасть за учителя физкультуры, который как раз шел мимо, и дунул от нас со всех ног к лестнице. У нас с Ахлябиным мигом и сработало: если смывается, значит, есть что скрывать.

— Это сначала у одного Ильи, а не у меня сработало, — признался Ахлябин, — а я уже понял, что к чему, когда он мне сказал, что надо обязательно Зиберова на этой перемене выловить, иначе потом он подготовится и расколоть его будет гораздо труднее.

— Главное, Зиберов бегать здоров оказался, — устало сказал Илья. — Долго его догнать не могли.

— И естественно, нам все яснее делалось, что Зиберов в чем — то замешан. — Ахлябин вновь переживал процесс погони.

— Говорю же: клинический идиот! — в сердцах воскликнул Илья. — Трудно было ему сразу подойти и объяснить, что про Максима совершенно не в курсе. И себе и нам упростил бы задачу.

— Да вы посмотрели бы, с какими зверскими рожами они его подзывали, — сказала Марфа, которая вместе с подругами наблюдала за происходящим со стороны.

— Я бы на его месте сама испугалась и решила, что меня бить пришли, — подтвердила Диана.

— Не преувеличивайте, — возразил Илья. — Просто мы сосредоточились, соображали, как лучше беседу с ним провести. Короче, бегаем мы за ним. С одной стороны, зло берет, а с другой, думаю, он сейчас устанет, вымотается и больше шансов, что проговорится. И Ахлябин тоже бежит позади меня и пыхтит: «Костьми ляжем, а должны взять». Этот гад решил в столовой от нас спрятаться. Там мы его и заловили. Сказочное везение: ни одного учителя не оказалось. Мы Зиберова быстренько скрутили — и в туалет. Я его для психологического эффекта к стенке припечатал: «А ну, признавайся быстро, где Максим прячется?»