Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Сеньор Гомес оттолкнул Русова, ринулся на сеньора Гонсалеса. В глубине коридора показался Серегин. Он быстро подошел, взглянул на Русова, мол, успокоить мореплавателей? И Русов кивнул, но тут же сказал:

— Валюха, быстро тащи сеньора Ортегу сюда. Ввяжемся, накатают потом, что мы их избили. Пускай-ка сами разбираются.

И он отступил, захлопнул дверь. Раза три кто-то тяжко ухался в нее. То ли сеньор Гомес швырял сеньора Гонсалеса, то ли наоборот, сеньор Гонсалес шлифовал спину и бока сеньора Гомеса о переборки и дверь каюты, пока не показался спешащий к месту баталии сеньор Ортега. Русов, подпиравший дверь плечом, отскочил, дверь распахнулась, и оба мореплавателя выкатились в коридор. Что-то страстно выкрикнув, сеньор Ортега ловким, точным ударом уложил на палубу сеньора Гонсалеса. В следующий момент и сеньор Гомес, как лягуха, распластался на палубе, но уже на ногах был второй сеньор. Еще удар, да еще какой!.. Видно, оба сеньора, и Гонсалес и Гомес, уже порядком приустали, потому что Ортега быстро завалил одного из мореплавателей на койку, а второму вывернул за спину руку и глянул на Русова. Да, лучше будет, если драчунов развести по разным каютам.

— Двенадцать часов ноль-ноль минут, — разнесся по судовым помещениям бодрый, как всегда, голос Куликова: — Команде обедать.

«Как-то обстоят дела у Тани?» — подумал Русов и направился к госпиталю. Постучал. Назвал себя. Щелкнул ключ, Русов вошел. Таня лежала на койке, прикрытая простыней. Доктор сидел на краешке постели, держал ее руку, проверял пульс. В углу каюты с коротким пожарным ломиком в руке таился Юрик Роев. Русов опустился в кресло, спросил:

— Ну как, Таня?

— М-мм... сейчас орать буду... — ответила та. Лицо у нее горело, весь лоб в капельках пота. Она закусила губу, мотнула головой. — То немного отпустит, то так схватывает, что, кажется, умру. Чувствую, что вот-вот и... Толя, я не умру, а?

— Ты у нас крепкая, Танюха. Ты же морячка, милая ты наша. — Гаванев промокнул со лба Тани пот, улыбнулся ей: — И все будет отлично. — Кивнул на люльку: — И уже сегодня этот кораблик получит пассажира. — Он встал, поправил халат: — Коля и Роев, уходите.

— Пойдем, Юра. — Русов взял Роева за локоть. — Идем.

— Да-да, я иду! Танечка, я рядом, в прачечной, слышишь? — Русов подтолкнул его к двери, наклонившись к нему, Юрик зашептал: — Берегите Жорку. Они не могут вернуться на Северную Корону с пустыми руками! Нет, они не похитят его, а он уйдет с ними. С ней, Викторией. Ему обещано все: любовь, громадное приданое невесте, дом, машины, яхта, кругосветное свадебное путешествие.

— Я все понял, Юра. Спасибо за предупреждение.

Какая духота, вся одежда прилипла к телу. Отдохнуть бы хоть час-полтора, помыться, но где там, столько дел: «Сан-Себастьян», Таня... А где Жорка? Наверное, уже сменился с вахты, зайти, что ли? Мягко колыхалась под ногами палуба коридора, мощно, напряженно работал главный двигатель, гнал танкер вперед, на рандеву с бразильцами.

Злобными голосами перекликались через переборку соседних кают запертые на ключ сеньоры мореплаватели. «Карр-рамба!» — время от времени выкрикивал сеньор Гомес. «Диабло!» — ответствовал ему сеньор Гонсалес. Слышны были и голоса из каюты Жоры Куликова, вернее один, юной наездницы сеньориты Виктории Ортеги. «Рио-де-Жанейро... Монтевидео, Нью-Йорк... Мадрид», — громко, напряженным голосом называла города девушка. Уж не маршрут ли это их с Жоркой свадебного путешествия? Ну, дела.

Он постучался, Жора весело откликнулся: «Да!» Увидев старпома, Виктория тотчас встала и вышла из каюты, а Русов повалился в кресло под прохладную струю вентилятора. В расстегнутой до пояса рубахе, восторженный, рот до ушей, Жорка сидел напротив него, волосы взъерошены, глаза лучатся.

— Ну и жара, — проговорил Русов и сам заулыбался, — Жора, какая, а?

— И не говори, чиф. Жаркие денечки! — весело отозвался Жора. — Да и ночки тоже, а? Не до сна, чиф. А, плевать, в гробу выспимся.

— Сияешь как надраенный судовой колокол. Ну что, сказал: «Ёо ту керо»?

— А на фига? Она сама сказала.

— А ты что?

— А что я? Разве можно обижать такую девчонку? Говорю: «Си, Виктория, си!» Уже и сеньор Ортега приходил, и вдвоем приходили, и снова одна приходила. Такой я парень, чиф! — Жора засмеялся, пружинно поднялся, прошелся. Остановился перед Русовым, сунув руки в карманы, сказал басом: — Сэр, могу предложить вам должность капитана на парусно-моторной яхте. И квартиру из пяти комнат в нашем с Викторией особняке... Ну как?

— Рожу умой, вся в губной помаде, сеньор Куликов.

— А, плевать! Так согласны или нет? В общем, пока мы с Викторией будем путешествовать, вы, сеньор, покупаете по моей доверенности яхту, переоборудуете ее и разрабатываете маршрут кругосветного плавания. А мы вначале, мы прошвырнёмся с Викторией по Бразилии. Верхом. На конях, сеньор Русов, а уж потом...

— Представляю, какие у тебя будут кривые ноги. — Русов поднялся. — Колесом, как у сеньора Ортеги. Ну, духота. Доберусь я сегодня до своей каюты?

— Ноги? М-мда... Вот это обстоятельство меня как-то смутило. Я же моряк, а не гаучеро, — сказал Жора. Сел в кресло, пододвинул к себе вентилятор. Погрустнел: — Так все хорошо, Николай Владимирович, и так все печально. Славная она девчонка. Жаль, но океаны и моря пока все же не соединяют, а разъединяют людей.

Под душ бы скорее, под тугую, холодную струю. Но прежде чем оказаться в своей, Русов очутился в каюте боцмана. Дверь в нее была открыта, боцман Василий Дмитриевич Медведев сидел на койке в обнимку с сеньором Фернандо Ортегой и что-то втолковывал ему, медленно покачивая перед массивным носом скотопромышленника темным, толстым, как свайка, пальцем.

— Не отрывайся, Федюня, слышишь?.. Не отрывайся от рабочего класса, слышишь?.. От гегемонта не отрывайся... А, Коля! — переведи ему, слышишь?.. Штоб не отрывался, ну-ка, переведи. Вижу, смекает он, но надо, штоб точно все понял.

— А я и есть рабочий класс, — выслушав Русова, стукнул себя в грудь кулаком сеньор Ортега и растопырил пальцы. — Во! Этот быком расплющен, этот молотком покалечен, с этого ноготь сорван, а этот — кривой, видите?.. — тоже в труде покалечен! — Ортега улыбнулся. — Жена укусила, такая она у меня страстная. — Сеньор Ортега похлопал боцмана по колену и, посерьезнев, сказал Русову: — В первый раз в жизни работал сегодня бесплатно. И удивительно: не жаль. — Засмеялся, погрозил пальцем боцману, потом Русову: — Соревнование! Ну, хитрецы. — Задумался, покачал головой. — Вот бы еще у моей девчонки все сложилось.

— А что у нее должно сложиться?

— Полюбила она вашего парня. — Сеньор Ортега внимательно поглядел в лицо Русова. — Да и мне он понравился. И черт с ним, соседом-ковбоем.

Чувствуя себя совершенно разбитым, изнемогающим от невероятной духоты, он поднялся к себе в каюту, стянул липкую рубаху, шорты и направился в душ, Подставил голову тугим струям воды. Ну, Жорка! Ну, дела.

К островам Зеленого Мыса танкер «Пассат» подошел вовремя. В пятнадцать тридцать пять вахтенный помощник капитана, степенный и неторопливый Степан Федорович Волошин, постучал в каюту капитана. Таращась в полумрак капитанского жилья — шторы на окнах были опущены, — он доложил, что локатор зацепился за горы острова Боавишта. И что ход танкера по распоряжению старпома, который находится в рубке, снижен до среднего. Через тридцать-сорок минут они будут в точке рандеву. Бубин поддерживает постоянную связь с «Сан-Себастьяном».

— Иди, — отозвался капитан и медленно, словно боясь что-то сшелохнуть в своей голове, сел в койке: — Боцмана и Куликова в рубку.

— Куликова? — помедлив немного, переспросил Волошин. Он понимал, для чего нужен боцман, но зачем капитану Куликов? — Вы сказали...

— Пускай побудет с нами. Идите.

— Вместе с нами? — опять переспросил Волошин. — Ну да. Хорошо.

Он опять вздохнул, прикрыл дверь и отчего-то на цыпочках направился в рубку. Сообщил Русову о приказе капитана, вызвал и того и другого по судовому радио. Дверь из ходовой рубки в коридор была распахнута, и было слышно, как Бубин переговаривался по радиотелефону с «бразильцем». Послышались шаги, и показался капитан. Горин шел плавно, будто держал на голове сосуд, наполненный водой.

66
{"b":"132126","o":1}