В качестве свидетеля был вновь допрошен бывший статс-секретарь Вернер Науман, участвовавший в том «историческом» прорыве 2 мая 1945 года. Спустя восемнадцать с половиной лет 18 декабря 1963 года он «вспомнил»:
«Я пошел назад, к мосту Вайдендаммербрюкке. В одной воронке близ моста я заметил остатки нашей группы, их было человек 11, среди которых находился Мартин Борман, рейхсюгендфюрер Аксман. Еще, насколько могу вспомнить, там был доктор Штумпфеггер. После этого мы пошли по железнодорожному полотну к Лертерскому вокзалу, где попытались прорваться. Снова начался бой с русскими. Наша группа разделилась на три части. Я остался с двумя офицерами. Остальные присоединились либо к Аксману, либо к Борману. Я не знаю, кто пошел с Борманом. Однако я знаю, что к этому моменту Борман еще был в живых».
(Эти показания, как видите, прямо противоречат вер сиям Кемпки и Аксмана о смерти Бормана около танка.)
Особенно «урожайным» был следующий, 1964 год) Человека, похожего на Бормана, видели на границе между Чили и Перу. С сенсационными утверждениями выступил бывший шофер английской Контрольной миссии в Германии Л. Бленден, который якобы дважды после войны разговаривал с человеком, как две капли воды похожим на портрет Бормана, опубликованный в британских газетах.
Вслед за ним привратник одного из датских замков заявил, что в мае сорок пятого человек с внешностью Бормана в составе группы офицеров войск СС прибыл замок, где в ту пору размещался немецкий лазарет, которым командовал штандартенфюрер Вернер Хайде.
В марте 1965 года агенты Интерпола арестовываю человека с аргентинским паспортом на имя Карлоса Родригеса. Арестованный оказался штурмбанфюрером СС Детлевом Зонненбергом, который в конце 1953 года прибыл в Бразилию из Египта. На допросе он показал, что после ареста Эйхмана бывшие нацисты, живущие странах Латинской Америки, объединились в «организацию самозащиты», цель которой — скрывать сообщников от правосудия. Среди них,— утверждал Родригес-Зонненберг,— находится и Борман, проживающий в Бразилии. Однако обнаружить и изловить его практически не возможно.
Тем временем досье франкфуртской прокуратуры продолжало пополняться. 16 апреля 1966 года Бауэр объяви на очередной пресс-конференции, что располагает «свежими данными» о Бормане. «Круг сужается и скоро замкнется,— сказал он.— Наши люди шлют донесения с всех частей света. Мы идем по горячему следу». Бауэр выразил твердую уверенность в том, что Борман жив место его нахождения — Бразилия. Но широковещательное заявление осталось пустым звуком.
В конце 60-х и в начале 70-х годов было зарегистрировано свыше трех десятков «борманов». Полиция разных стран в разное время арестовала несколько человек. Например, одним из таких лже-борманов, задержанных весной 1972 года в колумбийских джунглях неподалеку от эквадорской границы, был семидесятидвухлетний Германн. В течение многих лет он жил в одном из индейских племен и был случайно обнаружен двумя колумбийскими журналистами. Власти обратились в Бонн с просьбой переслать им карту с отпечатками пальцев настоящего Бормана. Просьба была выполнена. Результат: Германн и Борман — совершенно разные лица.
...Одну из наиболее правдоподобных историй об исчезнувшем рейхсляйтере рассказала лондонская газета «Дейли экспресс», которой как будто удалось установить, что Мартин Борман жив и скрывается в Латинской Америке под именем аргентинского коммерсанта Рикардо Бауэра.
Однажды редакцию посетил Ладислав Фараго — автор многочисленных шпионских бестселлеров. Фараго утверждал, что располагает неопровержимыми данными о местонахождении Бормана и предложил организовать экспедицию в Южную Америку. Хозяева «Дейли экспресс» задумались: идея показалась им заманчивой — в случае удачи можно было рассчитывать на солидные дивиденды.
И вот в сопровождении сотрудника газеты Л. Стюарта Фараго отправляется за океан. В течение долгих месяцев охотники за Борманом колесили по странам континента. Бесконечные маршруты, многочисленные данные, десятки свидетелей — досье пополнялось. Последнее и решающее доказательство репортеры получили в аргентинской секретной службе. В их руки попали документы, донесения агентов, показания доверенных лиц, свидетельствующие о том, что Мартин Борман, он же Рикардо Бауэр, он же Августин фон Ланге, долгие годы находится под наблюдением службы безопасности Аргентины, с того самого момента, когда давний знакомый экс-рейхсляйтера опознал его в Буэнос-Айресе.
Что ж, поездка оказалась не напрасной. Хотя репортерам и не удалось встретиться и проинтервьюировать самого Бормана, Фараго и его напарник привезли в Лондон множество вещественных доказательств о пребывании нацистского преступника в Латинской Америке. И вот 27 ноября 1972 года «Дейли экспресс» оповестила: Борман жив! Газета рассказала, что осенью 1944 года Борман присвоил себе имперские ценности на сумму 200 миллионов долларов, с помощью которых был намерен после крушения «третьего рейха» начать новую жизнь где нибудь за границей.
Как же удалось ему завладеть такими богатствами? «Дейли экспресс»: благодаря связям с шефом гитлеровской службы безопасности Эрнстом Кальтенбруннером. Последний якобы под большим секретом поведал Борману о том, что в сейфах Рейхсбанка находятся ценности награбленные эсэсовцами. (Оговоримся: сведения, о которых идет речь, были настолько же секретными для Бормана, в какой степени для любого из нас — сообщение о местонахождении тюрьмы, «приютившей» главных нацистских преступников, Шпандау; любой мало-мальски крупный чин СС, не говоря уже о нацистской элите, был пре красно осведомлен о том, что содержалось в хранилищах Рейхсбанка.)
Но вернемся к «Дейли экспресс». Итак, став обладателем сокровищ, Борман распорядился отправить их на подводной лодке в Аргентину и разместить в четырех немецких банках, владельцы которых состояли в заговоре с человеком, намеревавшимся захватить власть в этой стране — другом фашистов Хуаном Доминго Пероном.
Не собираясь оспаривать тот факт, что немалое количество награбленных гитлеровцами ценностей в конце войны было действительно тайно вывезено за границу, и прежде всего в страны Южной Америки, возразим, что вряд ли Борман мог единолично распорядиться имуществом имперской службы безопасности, ревниво охранявшей свои права от любого посягательства. Да и зачем же было Борману, имевшему возможность практически бесконтрольно распоряжаться огромными суммами из партийной кассы НСДАП, средства которой слагались конечно же не столько из членских взносов, сколько из ежемесячных поступлений крупнейших магнатов нацистской Германии, рискуя головой, вступать в ненужный конфликт с могущественной империей Гиммлера — Кальтенбруннера? Впрочем,— не исключено — мог существовать и сговор «тройки»: Борман — Гиммлер — Кальтенбруннер.
Ну, а теперь о том, как удалось Борману выскользнуть из окруженного Берлина. Согласно «Дейли экспресс», от шефа гестапо Генриха Мюллера Борман узнает, что в подвале служебного помещения в доме № 117 по улице Курфюрстендамм Эйхман построил тайный бункер, который должен был служить ему убежищем на случай прихода советских войск. О существовании этого убежища знают в Берлине лишь три человека: Эйхман, Мюллер и Кальтенбруннер. И Борман избирает этот бункер в качестве своего укрытия и исходного пункта в бегству.
Снова оговоримся. Бункер, на который ссылается Фараго, был самым заурядным убежищем от воздушных налетов. С 1944 года он использовался как телетайпная гестапо. Во время бомбежек там собирались служащие со всего здания, а часть этого погреба была отгорожена для гражданского населения.
А дальше, если верить газете, произошло следующее. Борману в ночь с 1-го на 2 мая удается беспрепятственно добраться до этого убежища. Вместе с Мюллером и еще одним человеком по имени Шольц Борман дожидается «их», которые с минуты на минуту должны прийти за ним. А вот и «они» — посланцы епископа Алоиса Худала, которые помогают Борману ускользнуть из Берлина и благополучно добраться до Баварии, где в одной из деревенек находится его жена Герда. Ну, а дальше путь следовал через таинственные монастырские лабиринты, где следы Бормана как будто бы обрываются...
