— И ещё… Я очень рад, что родителям понравилась Лилиана, — добавил молодой рыцарь, немного помолчав. — Они поняли, что у нас всё серьёзно, если я привёл свою девушку в их дом. Я боялся, что мама начнёт расспрашивать её о семье, о родословной… А она лишь спросила, как Лилиана терпит такого шалопая.

— У тебя замечательные родители, — серьёзно сказала Лилиана.

— Я знаю. Хотя, как выяснилось, я не очень-то хорошо их знал.

На следующий день вернулся с Гатта-Наары Хайвер и тоже принёс добрые вести. На его родине уже давно заинтересовались исчезновением соотечественников, а также тем, что следы пропавших теряются как правило на Майдаре. Хай-Вер сообщил Совету Вождей о тайном договоре колдунов с майдарскими олигархами, согласно которому колдунам разрешалось охотиться на территории Майдара на всех, не относящихся к классу альфа-гуманоидов. После этого правительство Гатта-Наары настояло на том, чтобы в комиссию независимых экспертов включили их соотечественника.

Когда прибыла комиссия, все были приятно удивлены, увидев среди экспертов танкайца.

— Дядя умеет убеждать людей, — сказал Джанни не без гордости. — И не только людей. Танкайское правительство решило, что нашу кампанию уже поддерживают достаточно крупные фигуры, а посему можно к нам присоединиться.

Экспертов разместили в том же доме, что и блэквудскую компанию. На экскурсии по Айсхарану их водили через врата. Показали им ныне пустующие колдовские лаборатории и гормов, которые жили при святилище. Эксперт с планеты Рахмалока тут же узнал в одном из гормов мальчика из своего родного селения, пропавшего в прошлом году. На Рахмалоке не было городов. Её жители предпочитали строить небольшие комфортабельные посёлки, перемежающиеся с лесными зонами. Этот мир считался самым экологически чистым из всех цивилизованных миров и самым замкнутым. Рахманы, как называли себя жители Рахмалоки, возвели свою обособленность едва ли не в культ. Внешнюю политику они проводили мирную, но так боялись чужеземной заразы, что всячески ограничивали количество не только эмигрантов, но и туристов, желающих посетить их планету. Впрочем, эта обособленность не спасла рахманов от вторжения айсхаранских магов.

— Поменьше надо от мира отгораживаться, — заметил Томас, когда никого из экспертов не было поблизости. — Чем больше хороших союзников, тем лучше.

— А я их прекрасно понимаю, — хмуро сказала Хенна. — Когда у тебя в доме чистота и порядок, не больно-то хочется, чтобы он превратился в проходной двор.

Томас воздержался от ответа. С Хенной сейчас вообще предпочитали не спорить. Обстановка в посёлке и так накалялась день ото дня. Хозяйка поместья пользовалась уважением даже тех, кто её не особенно любил, и её скрытая неприязнь к разношерстным чужеземцам, которые сейчас тут везде расхаживали и обо всём расспрашивали, постепенно передавалась другим. В основном, конечно, старикам, но кое-кто из взрослых настроил соответствующим образом и детей. Некоторые родители строго-настрого запретили своим отпрыскам посещать лабораторию на краю посёлка.

— Не понимаю, что происходит? — спросил однажды за ужином астроном Жан Ренье. — Вчера один малец поинтересовался у меня, правда ли, что скоро Айсхаран займут чужеземцы и будут добывать тут вечный лёд? А мы тут якобы изучаем этот лёд, чтобы в нашем мире из него могли делать оружие. Кто вбивает им в головы всю эту чушь?

— Почему непременно кто-то вбивает им это в головы? — пожала плечами Хенна. — Дети наблюдательны. Они же видят, с каким рвением вы изучаете здешний лёд, растения, которые он изменил, и вообще всё, что его содержит. А особенно этот голубой лёд, который валится на нас с небес. Вы уже изучили все куски линдимина, какие есть в посёлке, у Эдеры, у этого отшельника Далау. Вы ищете линдимин в горах и везде, где он когда-либо падал… Зачем вам это?

— Этот голубой лёд — осколки погибшего мира, — сказал Пит Уотсон. — Планеты, погубленной магами Айсхарана, если верить вашим преданиям. Насколько я понял, ты им веришь.

— Ну и что с того?

Молодой физик не сразу сообразил, что сказать, но за него ответил Мартин Кейн:

— А то, что между вашей планетой и той, погибшей, существует роковая связь.

— Значит, вы изучаете всё это исключительно ради нас? — не без иронии поинтересовалась Хенна. — Чтобы помочь нам избавиться от злого рока? А по-моему, у вас тут свой интерес имеется.

— Естественно, — невозмутимо согласился Пит. — Мы учёные, и у нас в руках оказалась материя, обладающая удивительными свойствами. Материя, которая, возможно, хранит загадку происхождения вселенной. Уверяю, что вам от наших исследований никакого вреда не будет.

— По-моему, всё это очень интересно, — мечтательно улыбнулся Эдан. — Я с детства ломал голову над тем, почему этот мир именно такой, какой он есть, из чего всё сотворено…

— Если бы Творец считал, что мы, люди, должны это знать, мы бы это знали, — нахмурилась Хенна. — У Высших свои дела, у нас, людей, свои, и когда мы лезем в чужие, то не имеем ничего, кроме лишних проблем.

— Дорогая Хенна, — улыбнулся Джанни, — если бы Творца сильно раздражало наше вмешательство в его дела, он бы уже давно уничтожил всех учёных. Ну а поскольку он их терпит, будь и ты к ним снисходительна. Тем более что нас действительно волнует судьба вашего прекрасного мира, которому грозит катастрофа.

Хенна слегка покраснела и ничего не ответила. Похоже, обращение «дорогая» вывело её из равновесия, только было непонятно, что она испытывает в большей степени — смущение или раздражение. Какой женщине неприятно, когда мужчина, который ей нравится, называет её «дорогая»? Но Хенна ни за что на свете не хотела признаться себе в том, что этот чужак ей нравится.

Илана чувствовала себя неважно и отправилась спать сразу после ужина. А ночью ей приснилась катастрофа. С неба летели огромные сверкающие голубые камни. Они с оглушительным треском сшибали горные вершины и вековые деревья, рушили посёлки, падая на равнины, взметали столько снежной пыли, что всё вокруг тонуло в белом тумане. Небесные снаряды проламывали лёд, и из трещин фонтанами выплёскивалась вода, которая тут же застывала на морозе, превращаясь в причудливые серебристые деревья и кусты. Казалось, что подо льдом столько лет спало не давно замёрзшее море, а некий заколдованный лес, который теперь пробудился к жизни. Впрочем, Илана знала, что жизни тут не будет. Удары огромных небесных тел, сотрясая тело планеты, несли ей неминуемую гибель…

Проснувшись с тяжёлой головой и чувством тошноты, Илана сжевала сразу две порции лекарства Эдеры, наспех умылась и отправилась в лабораторию. Как она и ожидала, Пит Уотсон уже был там — он всегда вставал раньше всех. Илана поздоровалась и, не дождавшись ответа, спросила:

— Вы проверили свои расчёты? Когда и где упадут эти чёртовы осколки?

— Проверили. Наш первоначальный прогноз подтверждается. Та мелочь, которая скоро свалится на северо-востоке, никаких разрушений не учинит. Ты чего с утра такая вздёрнутая? Кошмар приснился?

— Ещё какой, — усмехнулась Илана, наливая себе холодного кофе, которое осталось в лаборатории со вчерашнего дня. — Наверное, я просто слишком много об этом думаю, вот и снятся катастрофы. Но это уже мои проблемы, которые к современной астрофизике никакого отношения не имеют.

— Как сказать… Лично я не считаю, что вещие сны и предчувствия — всего лишь выдумки любителей оккультизма. К тому же ты не истеричная барышня, которая паникует по пустякам. Что тебя беспокоит, Илана?

— Ты уверен, что этому миру не грозит катастрофа?

— Как астрофизик могу тебя заверить: те космические бродяги, которые есть в данной солнечной системе и поблизости, способны лишь на мелкое хулиганство. Но у меня такое чувство, что здесь может произойти всё, что угодно. Этот мир живёт по своим законам, и он настолько полон загадок, что я просто в растерянности. Взять, к примеру, тот погибший мирок, который сейчас периодически бомбардирует Айсхаран своими осколками. Непонятно, куда делась часть его массы, составляющая примерно его треть. Видишь ли, нам удалось вычислить его приблизительную массу…