— Но ведь династия Фабиани хорошо известна…
— В пределах Федерации. Диким мирам плевать на наши династии. Им куда ближе наша мафия. А Совет Федерации погряз в интригах и коррупции почище, чем торговые кланы Акмантоя. Я это с раннего детства слышал и теперь убедился, что преувеличения тут нет.
— Неужели там совсем нет честных людей? Ну хотя бы более или менее… Ты законный наследник германарского престола и вправе обратиться туда за содействием…
— Зная, что Военное ведомство Федерации готово душу продать за эти ледяные корабли? И вообще за этот чёртов магический лёд! Возможно, честные люди есть даже там, но на лбу ни у кого ничего не написано. Я не могу действовать наобум. Проиграть в этой игре проще простого, а проигрыш — это смерть. Я ещё слишком слаб, чтобы действовать в открытую. Но я всё же надеюсь, что союзников у меня прибавится. Завтра Хай-Вер отправляется на Майдар. Он сказал, что в это время года там бывает один из его друзей, у которого есть весьма влиятельные знакомые и которому можно доверять. Союз с гаттанами, если таковой получится, — это уже что-то. Они недоверчивы, несколько эгоцентричны и предпочитают держаться обособленно — всё же в них много кошачьего, но если удастся с ними договориться, у нас будут надёжные союзники. К сожалению, открыть врата на Гатта-Наару невозможно. Это не получалось даже у Айслинда и Киммирелиса.
В лесу стало светлее — потому что сквозь голубые ветви елей всё чаще пробивался яркий золотистый свет. Вскоре отряд выехал на заснеженную поляну, за которой начиналась гимеловая роща.
— Думаю, у меня получится сделать врата, — сказала Илана. — Но мне нужна какая-нибудь картинка этого мира…
Если бы Гай не успел её подхватить, она бы упала с лошади. Приступ головокружения начался совершенно неожиданно. На мгновение у Иланы даже потемнело в глазах. Когда мир вновь обрёл краски, девочка обнаружила, что сидит на стволе поваленного дерева, а Гай растирает ей снегом виски.
— Что, опять? — спросила Хенна, слезая со своей норовистой белой кобылы. — Ничего, святилище совсем рядом. Эдера тебе что-нибудь даст.
— Зря ты вообще поехала, — сказал не на шутку встревоженный Мартин. — И чего ты так расклеилась? Сроду была самым здоровым ребёнком, какого я только знал.
— Не вечно же мне оставаться ребёнком, — улыбнулась другу Илана. — Не беспокойся, я уже в порядке. Можем ехать дальше…
— Ну уж нет, немного передохни, — подошедший Эдан протянул Илане флягу, в которой оказался приятный кисловатый напиток.
Минут через пять тошнота прошла. Илана огляделась. Теперь, когда она могла посмотреть на хауллы издали, эти деревья поразили её своей величественной красотой. Их серебристо-белые кроны, вздымающиеся над вершинами елей, напоминали кучевые облака.
— Это у них хвоя или листья? — поинтересовалась Илана.
— Ни то и ни другое, — ответила Хенна. — Это ахма. Или ахмаане — «пряжа богини». Их ветви покрыты волокнами, которые действительно можно прясть. Из неё ткут непромокаемую ткань, делают самые прочные верёвки, тетиву, лески. Но бывают периоды, когда собирать ахму опасно. Раз в месяц она становится хищной, и всё живое запутывается в её сетях. Дерево богини питается кровью своих жертв. Своим ароматом оно заманивает в сети птиц и мелких зверушек, которые живут на деревьях. Сейчас живности в лесах Айсхарана становится всё меньше и меньше, и хауллы умирают… Или изменяются. Это нормальные деревья, а вон там, к востоку, они уже почти все изменились.
— А что с ними случилось?
— Стволы и ветки почти что превратились в лёд, ахма стала слишком жёсткая и ни на что не годится.
— Опять происки Айслинда и его колдовской шайки?
— Вряд ли, — усмехнулся Эдан. — В Лес Богини они не суются. Леса Айсхарана уже давно изменяются.
— Богиня гневается, — сурово сказала Хенна. — Люди стали тщеславны, эгоистичны, слишком много думают о чужеземных благах и плохо заботятся о своём собственном мире. То, что гибнут священные деревья Вуурданы, — очень плохой знак. В древности им приносили жертвы. Иногда человеческие. Жертву поднимали на дерево и привязывали к ветвям перед началом ахмара — периода, когда ахма жаждет крови.
— А как определить начало и конец этого периода? — спросила Илана.
— Очень просто. О начале ахмара заранее предупреждает запах, который исходит от хаулл. А когда дерево насытится, на стволе выступает розоватая смола. Это означает, что ахма снова безопасна. А смола эта обладает множеством целебных свойств. Чем больше богиня взяла, тем щедрее потом одарит. За одну смерть она дарит много жизней. Жертва Вуурдане никогда не бывает напрасной.
Илане показалось, что Эдан немного помрачнел. Этот задумчивый юноша нравился ей всё больше и больше. В отличие от его сестры-близнеца.
«Первый из близнецов рождается для света, а второй для тьмы, — вспомнила Илана. — первый должен жить, а второй предназначен в жертву…»
Она уже знала, что из этих двоих Эдан родился вторым.
Как ни странно, Мартина посетили похожие мысли.
— Валькирия, уводящая героя в Валгаллу, — задумчиво произнёс он, глядя вслед брату и сестре, которые, вскочив на коней, помчались по тропе, ведущей в гимеловую рощу. Они решили поехать вперёд, чтобы предупредить Эдеру о гостях. — Может, лучше в повозку сядешь? Места там достаточно. Туши немного подвинем…
— Всё действительно так плохо? — перебила Илана. — Она и впрямь считает, что жертва Вуурдане в начале следующего года должна быть человеческой?
— Да нет… Как бы Хенна ни тряслась над древними традициями, смерти своему брату она не желает. Она к нему очень привязана. Даже излишне, я бы сказал… Но она действительно чем-то похожа на валькирию.
— Валькирии — это всего лишь низшие божества, — мрачновато усмехнулся Гай. — Верховные боги и богини в их советах никогда не нуждались. Храм совсем близко, вот в этой роще, куда мы сейчас въедем. Ты как, Илана?
— Нормально. Я поеду верхом.
Гимеловый лес был смешанным. Преобладали серебряные гимелы — их так называли за серебристо-серый цвет ствола и ветвей, но довольно часто встречались и голубые, глядя на которые, Илана вспоминала маленькую рощу в замке Айслинда. Рощу, далеко не всегда похожую на своё отражение в зеркальной скале.
Время от времени лес становился совсем редким, и среди деревьев Илана видела странные растения — какие-то полупрозрачные суставчатые кусты, похожие на изделия из светло-зелёного стекла или хрусталя. Проезжая мимо одного их этих кустов, Илана потрогала его. Он и на ощупь напоминал стекло.
— Ледяной мох, — пояснил Гай. — Симбиоз здешнего мха с вечным снегом. Одно из тех изменений, о которых говорили Хенна и Эдан. Магический снег влияет не на все растения, но некоторые из-за него гибнут, а многие становятся другими. Бывает, что даже приобретают целебные свойства, но чаще всего это изменения не в лучшую сторону. Снежные маги так долго превращали обычный снег в вечный, что в Айсхаране его накопилась очень много, и он стал выпадать в виде осадков — ты же знаешь о круговороте вещества в природе.
— Да-а… И осадки эти всё чаще и чаще заносит в другие миры.
— Здешние маги нарушили экосистему своего мира, как это, увы, довольно часто делали и до сих пор делают в нашем мире учёные.
— Пит Утсон совершенно прав, — вздохнула Илана. — Магия — это по сути та же наука. И так же разрушительно может воздействовать на природу.
— Точно, — кивнул принц. — Эдера вообще считает, что маги Айсхарана, а прежде всего иланы, полукровки и наары — спровоцировали те самые катастрофы, которые тут время от времени бывают. Эксперименты с материей не прошли для этого мира даром.
— Айслинд говорил, что маги занялись этими экспериментами, чтобы выжить, когда тут началось глобальное похолодание…
— Возможно, он перепутал причину и следствие, — усмехнулся Гай. — Во время спасательных рейдов мы обнаружили старый храм с рукописями. Служитель Вуурданы Армилар занимался экологическими исследованиями, ну или чем-то вроде, и наблюдал за небесными телами. Мы отнесли эти рукописи Эдере, и ей многое удалось разобрать — служители Вуурданы всегда изучали древний язык. Армилар не был магом. Он там где-то обмолвился, что ни хатанские, ни снежные маги никогда не позволят ему ознакомить с его теорией жителей Айсхарана, поскольку никогда не пожелают признать, что именно маги довели свой мир до катастрофы, которая разразилась потому, что они разрушили другой мир. С тех пор бедствие в виде падения осколков регулярно обрушивается на Айсхаран, и так будет продолжаться до тех пор, пока этот мир не погибнет. Или, согласно более оптимистической версии, пока маги не искупят свою вину перед жителями того погибшего мира, хотя те и понятия не имеют, кто разрушил их мир, а иланов так просто боготворят.
