— Я… я здесь недавно, госпожа, — пролепетала женщина. — Я, конечно, о вас слышала, но я не знала, что вы можете тут появиться… Что вы сделали с этими людьми?
— Это не люди. Человек не может растаять, даже по воле самого что ни на есть могущественного колдуна. Это не люди и не демоны. Просто полуледяные куклы.
Две фигуры продолжали таять. Головы у них отвалились, а конечности превратились в вязкие льдисто-матовые ручьи, медленно вытекающие из рукавов, штанин и сапог. Зрелище было малоприятное.
— Что за шум?
В дверях кабинета стоял лорд Джадд. Его худое морщинистое лицо было очень бледно, но Илана нисколько не сомневалась, что перед ней не ледяная кукла, а лорд Джадд собственной персоной. Она слишком хорошо знала это его выражение лица. И его обыкновение бледнеть от гнева.
— Её снежное высочество явилось полюбоваться плодами своих трудов? — спросил он сиплым от ярости голосом. — Зачем ты утащила её в свой дьявольский мир? Зачем ты помогла ей вернуть это чудовище? Знаю, она обожала своего сына, тосковала по нему, но нельзя возвращать мёртвых в мир живых. Нельзя!
— Лорд Джадд, я…
— Тот, кого вы нашли в том ледяном мире, уже не Гай. От него осталась лишь оболочка. Я не знаю, кто он — демон, живой мертвец или кто-то ещё… Он кто угодно, но только не тот Гай, которого я знал. И кем бы он ни стал, его нельзя было возвращать сюда. Зачем ты ей помогла? Заморочила ей голову своей дьявольской магией! Я с самого начала знал, что ты не принесёшь нам ничего, кроме бед…
— Советник, вы опять не в духе? — прервал эту гневную тираду глубокий, мелодичный голос Изабеллы.
Лорд Джадд ничего не ответил, лишь почтительно склонил свою лысеющую яйцеобразную голову. Ему уже не раз предлагали нарастить волосы, но лорд гордился своей лысиной не меньше, чем своим фамильным гербом. Он презирал пластическую хирургию и косметологию, постоянно повторяя, что старого человека украшает достоинство, а не искусственная моложавость.
За спиной Изабеллы маячили с полдюжины бледнолицых охранников. Ледяные куклы… А может, это уже были гормы?
— Рада тебя видеть, — королева обняла Илану, обдав её знакомым запахом. «Golden queen»… Любимые духи Изабеллы Фабиани. — Не стоило пугать служанку своими магическими штучками. Охранники ничего бы тебе не сделали. Просто привели бы ко мне.
— Извини, но я привыкла ходить по этому дворцу без сопровождающих.
— Да, конечно. Я должна была предупредить охрану, что ты можешь появиться в любую минуту. Я ждала тебя. Пойдём в мои покои.
— Ваше величество… — начал было лорд Джадд, но королева жестом велела ему замолчать.
— На сегодня вы свободны, советник. Вы можете отправляться домой.
— Вы меня прогоняете, ваше величество?
— Что вы, лорд Джадд! Но не всё же вам заниматься моими делами. У вас есть право заняться и своими.
— Моя жизнь и всё моё личное время принадлежит вам, ваше величество, — с поклоном промолвил старик. — И в последнее время мне меньше всего хочется оставлять вас тут одну. С вашего позволения я удаляюсь, но знайте, что я готов явиться по первому вашему зову.
— Ему трудно всё это понять, — вздохнула Изабелла, когда лорд Джадд удалился. — Слишком уж он… прямолинеен. Всегда был таким и уже не изменится. Но ты должна меня понять, Илана. Пойдём, нам надо поговорить.
Изабелла улыбнулась какой-то жалкой, вымученной улыбкой. У Иланы сжалось сердце. Она была рада, что королева жива и здорова, и всё же в глубине души девочка надеялась, что увидит здесь не Изабеллу, а её ледяную копию. Куклу, которую колдуны посадили на германарский трон, чтобы править здесь, прикрываясь фальшивой королевой и фальшивым королём. Тогда у Иланы была бы надежда найти настоящую Изабеллу. Ей так хотелось верить, что Билли не предала ни её, ни остальных своих друзей, ни свои принципы… Нет, Изабелла была настоящая, от неё веяло теплом живого существа. Неужели Айслинд сказал правду? Неужели Изабелла, как бы ей это ни было неприятно, участвует в игре своего демона-сына? Похоже, так оно и есть. Иначе лорд Джадд не был бы в такой ярости и в таком смятении. Прежде он никогда не позволял себе подобные эмоциональные взрывы. Лорд Джадд… Илана не питала к нему особой симпатии, но она знала, что этот человек предан своей королеве до гроба и будет рядом с ней, что бы ни случилось.
— Ты познакомишь меня с Гаем?
— Да, конечно, но не сейчас. Хочу сначала поговорить с тобой наедине. Мне надо кое-что тебе объяснить, и я надеюсь, ты поймёшь.
В покоях королевы всё было по-прежнему. На столике возле кушетки как всегда стояли в голубой вазе её любимые бархатистые хризантемы.
— Билли, где все остальные? Мартин, Томас…
— С ними всё в порядке, — королева усадила Илану на кушетку и села рядом. — Завтра ты с ними увидишься, я пошлю за ними. Жить здесь они не пожелали, и я их понимаю…
Изабелла вздохнула и замолчала.
— Билли, в городе чёрт знает что, люди напуганы… Что происходит? Неужели ради него ты готова принести в жертву всё?
— Не говори так. Всё наладится, Илана. Всё не так уж и страшно. Гай — мой сын, и я знаю, как его образумить. Всё наладится, поверь…
Придвинувшись к Илане вплотную, Изабелла обняла её за плечи.
— Я избавлю его от злых чар. Всё постепенно наладится, ты должна мне верить, девочка. Ты должна…
Илана вскрикнула, почувствовав болезненный укол в предплечье. Рука тотчас онемела.
— Что ты со мной сделала? — спросила она, чувствуя, как оцепенение холодной волной разливается по всему телу. — Изабел…
Язык отказал ей. Он казался деревянным и словно бы еле помещался во рту.
— Ничего страшного, — мягко сказала королева. — Тебе просто надо поспать…
Её красивое лицо растворилось в тумане, который тут же сменила полная тьма.
Илана не знала, сколько была без сознания, но, очнувшись, обнаружила, что по-прежнему не может двигаться. Впрочем, минуту спустя она поняла, что причина этому уже не лекарство. Она была прикована к столу, над которым висел круглый щиток с несколькими лампами. Илана могла лишь шевелить пальцами и поворачивать голову. Просторная светлая комната напоминала операционную. Одна из стен представляла собой зеркало, в котором отражались шкафы с инструментами и дверь в соседнее помещение. Там суетились люди в белом. Похоже, это и впрямь больница. Или камера пыток?
Илане стало страшно. Она попыталась высвободить руки из похожих на полицейские наручники браслетов, но они плотно прилегали к телу. Точно такие же браслеты прочно прикрепляли к столу её ноги — в щиколотках и чуть пониже колен, а самый широкий — уже не браслет, а металлический пояс — обхватывал её талию. Дискомфорт усиливала совершенно невыносимая жажда. Во рту так пересохло, что Илана даже сглотнуть не могла.
— Не пытайся вырваться, дорогая.
Этот ехидно-ласковый голос вызвал у Иланы новый приступ страха, теперь ещё и смешанного с отвращением. Герцогиня Левенхольд подошла сзади. Её неестественно гладкое лицо, обрамлённое мелкими локонами, нависало над скованной пленницей, словно неизвестно откуда взявшаяся голова Горгоны-Медузы.
— Неужели ты и впрямь вообразила, что тебе удалось одержать надо мной верх? Ты ещё слишком мала, чтобы со мной тягаться.
— Не припомню, чтобы я с вами в чём-то состязалась, мадам, — ответила Илана, стараясь говорить спокойно и насмешливо.
Похоже, у неё это неплохо получилось, потому что физиономия герцогини порозовела под толстым слоем пудры. От злости мадам Левенхольд всегда вспыхивала, как мак.
— Ты знаешь, почему я стала тем, кто я есть?
— Нет, мадам. Понятия не имею, что за скверна такая должна случиться с человеком, чтобы он стал таким, как вы.
— Ладно, можешь поупражняться в остроумии. Всё равно это в последний раз. Скоро ты станешь милой, покладистой девочкой, которой даже в голову не придёт сбегать от своей доброй покровительницы. А всё потому, что голова у тебя будет работать правильно. Скоро тебе сделают небольшую операцию, которая совершенно изменит твою память, твой характер и вообще твою личность. Не знаю, сохранишь ли ты свой магический дар, но если даже сохранишь, пользоваться им без моего разрешения ты не сможешь, ибо основой твоего характера станет послушание. Жаль, конечно, перекраивать такой интересный, строптивый характер, но я признаю строптивость только до определённого предела. Не бойся, операция будет сделана под самым лучшим наркозом, который абсолютно не повредит твоему здоровью. И поправишься ты быстро, обещаю. А ещё я обещаю тебе райскую жизнь, полную всевозможных удовольствий. Ты же знаешь, я умею быть щедрой. А почему я стала тем, что я есть… Однажды я сказала себе: Бабилония, ты получишь от жизни всё, что хочешь, но только если будешь добиваться желаемого, ни на йоту не отступая от поставленной цели.
