9. Вот почему и пророк, отклонив слушателя от пороков чрез сердечное сокрушение, сделав его способнейшим к совершению добродетели, смягчив жестокость души и сделав ее нежною от внутреннего сокрушения, начинает речь о правде и говорит: "приносите жертвы правды и уповайте на Господа". Что значит: "приносите жертвы правды"? Приобретайте правду, приносите правду; тот дар Богу – величайший, та жертва Ему приятна, то приношение весьма Ему благоугодно, которые состоят не в заклании овнов и тельцов, но в совершении праведных дел. Видишь, как издревле предъизображается жизнь Церкви и вместо жертв чувственных требуются духовные. Правдою же он называет здесь, как я выше сказал, не частный вид добродетели, но добродетель вообще, равно как и праведным человеком мы называем того, кто имеет всю добродетель. Эта жертва не нуждается ни в деньгах, ни в ноже, ни в жертвеннике, ни в огне, она разлагается не в дым, смрад и пепел, но совершается только сердцем приносящего ее. Для нее ни бедность не служит препятствием, ни недостаток средств – остановкою, ни место, ни что-нибудь другое подобное; но где бы ты ни был, ты можешь приносить ее, будучи сам и священником, и жертвенником, и ножом, и жертвою. Таковы жертвы разумные и духовные: они совершаются с большим удобством, не имея нужды ни в каком внешнем приготовлении. "И уповайте на Господа". Другой переводчик говорит: и веруйте (πεποίθετε) Господу [4]. Кто праведною жизнью приобрел себе милость и благоволение Господа, тот имеет в Нем величайшего поборника, непреоборимого помощника, получает от Него великое содействие. Видишь ли плод этой жертвы, являющийся тут же? Видишь ли сокровище благ, тотчас происходящее от ней? В самом деле, кто имеет Бога своим помощником, тот кого будет бояться? Никого. И это немаловажная добродетель – надеяться на Него и быть уверенным в Нем. Вместе с правдою пророк требует от нас и этой добродетели – быть уверенным в Боге, надеяться на Него, не полагаться ни на что житейское, но, отрешая себя от всего подобного, к Нему прилепляться мыслью. Действительно, предметы настоящей жизни подобны сновидениям и теням, и даже того ничтожнее; они лишь только являются, и уже исчезают, и при самом явлении причиняют много беспокойств имеющим их; а надежда на Бога вечна, неизменна, неподвижна, неизменчива, способна доставить совершенную безопасность и сделать непобедимым того, кто содержит ее тщательно и с надлежащим расположением. "Многие говорят: "кто покажет нам благо?" Яви нам свет лица Твоего, Господи!" (ст.7). Окончив наставление касательно нравственности, приведши к богопознанию и употребив все меры к пробуждению души заблуждающихся, и особенно из происходившего с ним самим и из промышления о святых доказав попечение о нас Божие, пророк представляет некоторое возражение, предлагаемое людьми более слабыми и грубыми, и говорит: "Многие говорят: "кто покажет нам благо?". Не те немногие, честные и доблестные, которые умеют любомудрствовать, говорят это, а толпа беспорядочная, невежественная, безрассудная. Что же означают слова: "кто покажет нам благо?". Есть люди, которые, или клевеща на промысл Божий, или по любви и привязанности к удовольствию, спокойствию, богатству, славе и власти, говорят так: где блага Божии? Я нахожусь в бедности, болезни, несчастии, терплю крайние бедствия, клеветы, злословия; а другой – в благоденствии, роскоши, власти, славе и богатстве. Одни из них только ищут этих благ, оставляя без внимания блага истинные, т.е. добродетель и любомудрие; а другие, как я выше сказал, клевещут из-за этого на промысл Божий и говорят: где промысл Божий, когда в жизни существует такой беспорядок, когда столь многие терпят недостатки, бедность и крайние бедствия? Где доказательство Божия о нас попечения? Но говорящие таким образом делают тоже самое, как если бы кто-нибудь среди самого ясного и чистого полдня искал увидеть солнца и сомневался в его свете. Это и показывает пророк и, тотчас же предлагая разрешение, говорит: "яви нам свет лица Твоего, Господи". Не сказал: явился, не сказал: воссиял, но: "яви", – выражая, что подобно тому, как начертанное на открытом лице бывает очевидно для всех и ни от кого не может укрыться, и лица, озаренного светом и отражающего лучи, никто не может не узнать, так невозможно, говорит, не узнать и промышления Твоего; как свет назнаменованный, т.е. напечатленный и начертанный на лице, бывает ясен для всех, так и промышление человеколюбия Твоего. Светом он называет здесь покровительство, попечение, содействие, промышление. Сказав это, он далее приводит и доказательство. Какое же? "Ты исполнил", говорит, "сердце мое веселием". Укорив людей безрассудных, он заимствует доказательство промысла Божия от людей благоразумных и здравых, и говорит: "ты исполнил сердце мое веселием" т.е. научил меня любомудрствовать, презирать предметы житейские, знать предметы истинные и постоянные, возвысил меня добрыми надеждами, руководил к будущей жизни, прежде наслаждения благами окрылил меня надеждою благ. Хорошо так сказал он.

10. В самом деле, если тот, кто надеется получить наследство или достигнуть высокой власти, не только во время получения, но еще прежде действительного получения, оживляется надеждою и во все это время приходит в восторг от ожидания, то представь, в каком состоянии должен быть тот, кто ожидает царства вечного и бессмертного и благ таких, "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку" (1Кор.2:9). Поэтому он и говорит: "Ты исполнил сердце мое веселием". Это было действие величайшего промышления Божия, что Он еще тогда приготовил и сообщал такое благо. Если же люди более грубые, плотские и привязанные к земле не внемлют этому, то уже не от Обещавшего, а от их невежества происходит недовольство и смущение. И не сказал просто: "Ты исполнил веселием", но: "сердце мое", выражая, что веселие его происходило не от внешних предметов, не от рабов, не от золота и серебра, не от одежд, не от роскошного стола, не от величия власти, не от великолепия жилища. Это – веселие не сердца, но одних только глаз. Многие из приобретших эти блага даже считают жизнь не в жизнь, носят в душе своей пещь огорчений, истощаясь от множества забот и терзаясь непрестанным страхом. А мое, говорит он, веселие не в этом, а в разумном сердце, бестелесной душе, помышляющей о бестелесном. Если радуют тебя блага настоящие, то и из них уразумей промышление Божие; но тем более научайся из благ будущих, чем они превосходнее, постояннее и неизменнее. Если то, что ты пользуешься богатством и благополучием, убеждает тебя в существовании промысла Божия, то тем более богатство небесное пусть приводит тебя к такому убеждению. А если ты скажешь: почему те блага только в надежде и неизвестны? – то я скажу, что мы верующие считаем эти ожидаемые блага более известными, нежели блага видимые: таково убеждение веры. Если же ты еще скажешь: почему мы не получаем воздаяния здесь? – то я скажу, что здесь время трудов и подвигов, а там – венцов и наград. И это было делом промышления Божия, что труды и подвиги определены для настоящей жизни краткой и скоропреходящей, а награды и венцы отложены до жизни бессмертной и нестареющей. Но так как многие слабы душою, то Бог даровал им и чувственные блага. Таким образом, например, Он руководил народ иудейский. У них и богатство текло, и жизнь продолжалась до старости, и не было никаких болезней; истребление врагов и глубокий мир, трофеи и победы, доброчадие и многочадие, и все тому подобное было даруемо повинующимся Богу. Но когда пришел Господь наш Иисус Христос, призывающий нас на небо, убеждающий презирать блага здешние, внушающий любовь к благам тамошним и отторгающий нас от всего житейского, то справедливо блага настоящие сокращены и все богатство заключено в благах будущих, так как мы сделались совершенными. Подобным образом детей, пока они малы, отцы забавляют обувью и одеждою, золотом и ожерельями; а когда они вырастут, то, оставив это, дают им нечто другое, большее, как-то: право голоса в судилище, знатность в городе, известность при царских дворах, начальство и власть, отклоняя их от всякого детского честолюбия. Так точно поступил и Бог: желал отклонить нас от предметов малых и детских, Он обещал блага небесные. Поэтому не прилепляйся к благам непостоянным и скоропреходящим и не будь малодушным. Впрочем, Он не совсем лишил тебя и этих благ. Так как существам, облеченным плотью и живущим в теле, невозможно быть и без них, то Он обильно подает нам и их. Вот почему и пророк, рассудив высоко и любомудро об этом виде промышления Божия и сказав: "Ты исполнил сердце мое веселием", присовокупляет следующее: "с того времени, как у них хлеб и вино <и елей> умножились".