4. Что мог бы кто-нибудь сказать о лжеапостолах, лжебратии, о бесчисленных и разнообразных войнах? Ведь приводились в действие не только мщения и наказания, но даже красноречие ораторов и подготовленность философов; и не только ими, но даже торговцами употреблялось в дело много хитростей против Церкви; на это намекая, он говорил: "Александр медник много сделал мне зла. Берегись его и ты, ибо он сильно противился нашим словам" (2 Тим. 4:14,15). Как море не бывает без волн, так и душа Павла была исполнена бесчисленных испытаний, ежедневных опасностей: совне, извнутри, посредством слова, посредством дела, посредством денег, посредством коварств; и никакое слово не в силах будет представить тучи тех стрел, множество волн. Итак, когда в таком (положении) были дела, не в отношении сказанного только, но и гораздо большего, когда не учителя только, но и ученики подвергались опасности, и не ученики только, но и учителя, - а ведь если бы одна часть была в испытании, остальная же в безопасности, то последняя для первой могла бы послужить утешением, теперь же на ту и другую нападали враги и поражали, - когда при виде этого, многие из весьма немощных ослабевали, цепенели, постоянно грустили, видя блага проповеди - царство, воскресение и нетление - в надежде, а здесь - в испытании и терпении - (видя) печальное: плавильни, печи, темницы, войны, вражду, ненависть, смерти, опасности, и учителей своих то в темницах, то в синагогах, оскорбляемых, отводимых, когда отовсюду были тучи зол, и они находились в какой-то глубокой ночи испытаний, которая всех обнимала и заставляла их сильно волноваться и смущаться, - тогда, заметь, как он возбуждает мысль их одним изречением. Он делает то же самое и с другой стороны, в другом послании, говоря: "…укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колени" (Евр. 12:12); говорит не о коленах и руках, но о хромающих помышлениях, ослабляемых множеством испытаний. Потом, после увещания, он присоединяет величайшее утешение, говоря: "…еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит" (10:37). Но так как это было пока в надежде, то он опять ещё иначе их поощряет, приводя в лучшее расположение не чужими, но собственными примерами. "Вспомните", - говорит, - "прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий" (ст. 32). Постыдитесь самих себя и ваших преуспеяний, не делайте конца, недостойного начала, примите от себя самих утешение. После увещания тем и другим способом, он увещевает также и этим изречением. Как и каким? Называя утверждением Евангелия темницы и оковы. Не мертвые только восстанием, говорит, не прокаженные очищением, не демоны изгнанием, но и мы утверждаем Евангелие заключением своим в оковы. Как же это, скажи мне? Ведь в этих словах - новость и многое походит на загадку. Слушай, наконец, как: если бы мы проповедовали без страха, не терпя ничего неприятного, ни ужасного, то и многим из желающих нас оклеветать казалось бы, что проповедь подозрительна; а теперь мы - гонимые, преследуемые, разрезаемые, сжигаемые, сбрасываемые со скал, терпя бесчисленное множество (испытаний) и не уступая, но делаясь от этого более бодрыми, даже склонным к сильнейшему бесстыдству доставляем достаточное доказательство, что мы - проповедники истины, и в нас есть некоторая божественная сила, которая всё это облегчает, и не дозволяет множеству испытаний превзойти проповедников -хотя последних немного - возобладать (над ними) чрез столько препятствий. Если бы кто-нибудь пожелал получить ясное доказательство, что нас призывает внутренняя божественная сила, - пусть он взвесит наши испытания, опасности, оковы, темницы. Не свойственно человеческой силе преодолеть столько крутизн, переплыть столько волн, дать место стольким стрелам, но это свойственно божественной и необоримой крепости. Таким образом цепь есть утверждение Евангелия, не для тех только, но и для нас, страдающих, - потому что она делает нас испытаннее, крепче, заставляет больше презирать козни. Потому он и говорил: "…хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает" (Рим. 5:3 - 5).

5. Видишь ли, как скорбь утверждает Евангелие? Потому именно и в другом месте, когда он просил об освобождении от испытаний и часто ради этого приступал (к Господу), он услышал: "…довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи" (2 Кор. 12:9). Немощью здесь называются преследования, испытания, опасности, козни, оскорбления. А сказанное вот что значит: Я мог, говорит, этому воспрепятствовать, погасить войну и задержать волны, но не сделал, чтобы больше выразилась Моя сила. Сила Его так не выразилась бы, если бы этого не было, как (выразилась), когда было, но не имело крепости. Так точно и лучшим кормчим мы называем не того, кто может направлять корабль по тихому морю, но кто плывущих на нём проводит между скалами, волнами, бурями и ветрами, - и врачом того, кто страдающего исторгает от бесчисленных удручающих болезней, - и полководцем того, кто может поставить победный знак, когда отовсюду облегают и поражают враги, - и пастырем того, кто соблюдает стадо в безопасности от бесчисленных окружающих волков и других злоумышленников. Так и тогда особенно удивительно было то, что они, терпя бесчисленное множество бед, одерживали верх над ними и превосходили самих причинявших (беды). Когда Петра и Иоанна, сына грома и основание веры, ввергли в темницу, подумай, в каком оказались затруднении, когда те были выпущены. Приведши их, говорят в сонмище: "…что нам делать с этими людьми…" (Деян. 4:16)? Иудеи, вскормленные на крови пророческой, народ неистовый и яростный, разрушавший до основания алтари, убивавши пророков, вскормленный на убийствах, народ свирепее зверей, с которого капала, ещё Владычняя кровь, распинатель, - этот народ, взяв двух рыбаков - неучёных, простых, неизвестных, безгласнее рыбы, из которых один не перенёс пустой угрозы даже привратницы, - их именно взяв, и держа связанных у себя, обнажённых, не облечённых ни богатством, ни крепостью тела, ни искусством слова, ни силою ораторства, ни знатностью рода, ни величием отечества, этих рыбаков от рыбаков, боровшихся с крайнею бедностью, - (Иудеи) оказались в затруднении, как поступить с ними, и говорят: "…что нам делать с этими людьми?…" Видишь ли, насколько великое дело добродетель, и каким образом испытания - утверждение Евангелия? И говорят к ним: "не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь Того Человека" (Деян. 5:28). Если Он только человек, зачем тебе быть в страхе? А если Бог, из-за чего не поклоняешься? Не восклицал ли ты недавно, говоря: "…кровь Его на нас и на детях наших" (Mат. 27:25)? Почему ты боишься этой крови? Почему она потрясает твой дух? Не связывал ли ты Его? Не бичевал ли? Не распял ли на кресте? Не видел ли мёртвым снимаемого со креста? Не созерцал ли погребаемым и в земле скрываемым? Не положил ли ты печати на гроб? Не подкупил ли воинов? Не посеял ли молву, что ученики украли Его? Почему ты боишься теперь? Почему трепещешь Его крови? Видишь ли, что истина сияет во всём? Когда, после того замысла, они увидели, что поднимается дело, и его вступление блестяще, светлее даже солнца, что из самого начала обнаруживается, что оно охватит сразу всю вселенную и будет гнать заблуждение до крайних пределов, и они не в состоянии будут даже перенести несказанный порыв его и силу, - они боятся, трепещут этих скованных, осуждённых, бичёванных, против которых злоумышляли, этих двух, этих простых. Потому Павел называет испытания утверждением Евангелия; потому также в другом месте говорит: "Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедывать слово Божие". (Флп. 1:12-14). Кто видел, кто слышал, что темницы доставляют смелость, и оковы производят дерзновение, не у связанного только, но даже у учащихся? Однако, тогда так было: проповедь усиливалась чрез противников, и ученики, - когда учитель подвергался нападению, козням и заключение в оковы, - делались ещё смелее, больше радовались, больше веселились. Вы похвалили эти слова? Будем, наконец, подражать этому мужеству, поревнуем этой добродетели, и пусть ничто нас не пугает, никакое из испытаний пусть не смущает; это узы благочестия, это крылья любомудрия, это приготовляет крепких и неодолимых, это даёт большее дерзновение к Богу, привлекает большее благоволение, содействует поселению многой благодати. Итак, чтобы нам насладиться всего этого, будем – умоляю - переносить всё случающееся, славя за всё Бога, так как Ему приличествует слава, честь и держава, с единородным Его Сыном и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.