Чтобы скоротать время в пути, Савичев, как обычно, начал разговор – молчать в компании больше пяти минут было выше его сил.

– Стас, скажи, ты книги в детстве читал?

– Ну, бывало.

– Тогда ты рос непослушным мальчиком. Я так думаю, тебя часто ставили в угол.

– Не понял, с чего ты это взял, – ответил Стас: он никак не мог уловить подвох, хотя и чувствовал его.

– Если бы ты был паинькой, то тогда бы последовал совету одного умного дяденьки, который в своих стишках очень доходчиво сказал о том, что «маленькие дети, ни за что на свете не ходите в Африку гулять». Короче, тут и акулы, и гориллы, и большие злые крокодилы – вон Санек тоже подтвердил, что их тут навалом. А ты вместо того, чтобы послушаться дяденьку, беззаботно здесь шатаешься. Вот я и подумал, что ты был непослушным, – сказал Олег, сделав серьезное лицо. – Правда, и меня сюда занесло непонятно каким ветром, хотя в детстве я был сама святость, даже конфет без спросу не брал.

Стас слегка ухмыльнулся и выдал нетипично длинную для него речь:

– Я никак не пойму, то ли ты действительно такой юморной, то ли под него косишь, только непонятно зачем. Я видел многих чудаков, но ты еще тот. Хотя мне на это наплевать. Для меня главное работу сделать.

– Да, Стас, не ожидал от тебя такого… Какая грубость, какой пошлый жаргон, где ты только нахватался такого! А с виду производил впечатление приличного человека. Вот уж точно, век живи – век учись.

Стас на этот раз ничего не ответил, только легкая улыбка на его лице говорила о том, что он немного оттаял. Саша шел рядом и в разговор не встревал. Его забавлял диалог этих русских. По обе стороны тропы, по которой они шли, возвышались холмы, местами поросшие кустарником, и оттуда раздавалось пение птиц. Казалось, этот мир окружают безмятежность и полный покой, однако все трое знали, что это не так. Незаметно для самих себя они вышли прямо к лагерю. Кениец пока хорошо отрабатывал свои деньги.

Нуем стоял и смотрел на этих трех человек, двое из которых были незнакомы. Третьего он уже видел недавно – тот все расспрашивал об Алине и Толике, а потом уехал и сказал, что скоро вернется и его надо дождаться. Вот он и вернулся – и не один.

– Привет, папаша, как поживаешь? – улыбаясь и протягивая руку для приветствия, обратился к нему по-русски Олег.

Нуем, ни слова не понимая, все же пожал ему руку. Другие тоже поприветствовали его. Жена Нуема стояла рядом со своей палаткой и смотрела на них со стороны.

– Эти люди понимают только английский, – пояснил Саша, – если вы не владеете, то я могу перевести.

– Нет нужды, – произнес Стас на неплохом английском.

– Стас, ты меня поражаешь, – воскликнул Савичев, – кто бы мог подумать, что ты у нас полиглот! Ты у него спроси, подкрепиться странникам у него ничего не найдется? А то я после той каши как-то некомфортно чувствую себя.

Но Нуем и сам жестом руки приглашал их к костру и давал одновременно какие-то указания своей жене. Та быстро принесла различные банки и свертки, и вскоре компания энергично утоляла голод. После ужина можно было спокойно поговорить, и Олег обратился к Саше, чтобы тот спросил охотника о происшествии, которое здесь было. Саша говорил с Нуемом на суахили, который знало почти все население этой страны. Было заметно, что Нуем немного забеспокоился, а затем, ковыряя сухой палкой в костре, не спеша начал свой рассказ, который Саша тут же переводил на русский.

– Аля и Толик наняли меня еще в Найроби, им кто-то посоветовал. Сам я живу в пригороде, у меня там есть небольшая сувенирная лавка, за ней сейчас приглядывает сын. Когда они меня попросили их сопровождать, я сразу согласился, так как в саванне мне по-настоящему хорошо, да и цену они давали неплохую. В общем, они, я и моя жена, которая должна была присматривать за лагерем, отправились сюда на джипе, который они взяли напрокат. Ребята хотели найти некоторые растения, я им тоже помогал, я старый охотник. – Нуем улыбнулся. – Все было хорошо, нас никто не беспокоил. Несколько раз ходили в деревню за мясом и сыром. А однажды их пригласили на праздник, который должен был длиться целые сутки.

Затем Нуем замолчал и о чем-то задумался. Его никто не перебивал, и все терпеливо ждали продолжения рассказа. Нуем достал горящую палку из костра, потушил ее о землю, а потом снова отправил в пламя, при этом было хорошо слышно, как он вздохнул. Сумерки плавно захватывали власть. Где-то далеко затявкала гиена. Из саванны временами раздавались и иные неведомые Стасу и Олегу звуки.

Савичев решил помочь охотнику и заодно придать разговору динамизм. Ловким движением он залез в свой рюкзак, достал оттуда литровую бутылку «Столичной» и загадочно подмигнул окружающим. Затем он извлек несколько пластиковых стаканов и начал их вручать всем присутствующим. Возражающих в компании не нашлось, и стаканы были быстро наполнены. Савичев произнес краткий тост за дружбу народов и отправил содержимое своего стакана в нутро. Стас от него не отставал, но местные к таким оборотам были, похоже, не приучены и пили русскую экзотику небольшими порциями с перерывами, чем вызвали небольшое нарекание со стороны Олега. Вскоре был завершен второй раунд, при котором кенийцы попытались исправиться, однако при последних глотках как по команде поперхнулись и долго откашливались, чем вызвали улыбку даже у Стаса.

– Чему тебя только учили в школе? – обратился Савичев к Саше. – Как можно подавиться этим благородным напитком. Нет, Санек, я точно возьмусь за твое воспитание, иначе ты дойдешь до ручки. При таких манерах с тобой в приличном обществе появляться ну никак нельзя, облажаемся сразу. Ведь вроде в России человек жил, а элементарным вещам не научился.

– Я вообще-то не пью, только так, немного, – попытался оправдаться Саша, но чувствовалось, что речь его значительно изменилась и стала тягучей.

– Эй, землячок, ты смотри не выключи бортовое питание раньше времени, а то мы останемся без переводчика, – вполне серьезно укорил его Савичев.

Ему не терпелось услышать продолжение рассказа Нуема, и чтобы не слишком затягивать этот процесс, он сказал об этом Саше. Тот кивнул головой как бы в знак согласия, осоловелыми глазами взглянул на Савичева, потом на Стаса, и на этом его деятельность закончилась. Он медленно лег на землю и, подложив руку под голову, закрыл глаза.

– Да, как говорится, душевно посидели, или лучше сказать, даже не начинали, – пробурчал Олег, оценивая взглядом на три четверти наполненную бутылку.

Тут неожиданно Нуем начал говорить по-английски, временами делая паузы. Как настоящий охотник, он был наблюдателен и сразу отметил, что русские его хорошо понимают.

– Я им говорил, чтобы они возвращались со мной в лагерь, не мог же я оставить тут одну мою жену на ночь. А они сказали, что останутся на праздник и придут утром сами. Больше я их не видел. Утром я пришел в деревню, чтобы узнать, где ребята, но мне сказали, что они недавно ушли обратно в лагерь. Я сразу понял, что случилось что-то нехорошее. В лагерь ведет всего одна нахоженная тропа, и разойтись мы просто не могли. Целый день я обходил все окрестности, но даже их следов не обнаружил. Вечером я позвонил по номеру, который мне дала Алина на необходимый случай, и сказал о пропаже ребят. Через два дня сюда приехал вот он, – Нуем показал пальцем на Сашу. – Он сказал, чтобы я здесь дожидался тех, кто приедет из России. Вот и все, что я знаю, – закончил свой рассказ Нуем и снова начал ворошить угли в потухающем костре.

– Трогательная история: ушли ребята в ночь и растворились в ней. Нет, что-то тот старик из деревни недоговаривает, я это сразу понял. Что-то слишком просто для того, чтобы все стало так сложно. По тропинке этой мы только что прошли, и она мне вполне понравилась – ни одной кочки и ямки. Сбиться с нее при всем желании невозможно, – прокомментировал Савичев рассказ Нуема, одновременно наливая по стаканам очередную порцию «Столичной». – Подводя итог, можно сказать, что продвинулись мы в наших поисках недалеко. Нет, круг поиска уже вырисовывается, он примерно диаметром километров в пятьсот. Лет на пятьдесят работенки должно хватить. В общем, чтоб голова не болела, – произнес тост Савичев и показал пример остальным. Стас и Нуем его поддержали. Саша в это время, судя по всему, видел розовые сны.