– Это Оуанда находится вне влияния. С Новиньей не так.

– Она с Детьми Разума Христова. Ведь это же орден, Эндрю.

– Не совсем. Это лишь орденское отделение, принимающее только супружеские пары. Без меня она не может присоединиться к ним.

– Вот именно. Ты получишь ее назад, как только присоединишься к Filhos. Представляю себе, каким ты будешь Dom Cristao.

Эндер не смог сдержать улыбки.

– Спать в раздельных кроватях. Непрерывно молиться. Никогда не прикасаться друг к другу.

– Если это супружество, Эндрю, то мы с Оуандой тоже женаты.

– Это супружество, Миро. Поскольку пары у Filhos da Mente de Cristo вместе трудятся, вместе проводят занятия.

– Значит мы с тобой тоже супружеская пара, – заметил Миро. Ты и я. Ведь мы вместе пытаемся спасти Джейн.

– Приятели, друзья, – поправил его Эндер. – Мы только друзья.

– Скорее, мы соперники. Джейн держит нас на поводке словно любовников.

Слова Миро напомнили про обвинения Новиньи.

– Нас трудно считать любовниками, – ответил Эндер. – А Джейн – не человек. У нее нет даже тела.

– Странная логика. Ведь ты сам говорил, что ты с мамой можете быть супружеской парой, даже не прикасаясь друг к другу.

Эндеру эта аналогия не понравилась, потому что касалась слишком истинной. Неужто Новинья все эти годы по праву ревновала его к Джейн?

– Если рассматривать проблему практически, она живет в наших головах, – признал Миро. – А это такое местечко, куда жена никогда не доберется.

– Мне всегда казалось, что твоя мать ревнует к Джейн, потому что тоже хотела бы иметь кого-то столь же близкого.

– Bobagem. Lixo, – бросил Миро. Бессмыслица. Чушь. – Она ревновала к Джейн, потому что хотела быть близкой к тебе. Но ей это не удалось.

– Не она. Она всегда была… замкнута в самой себе. Случалось, что мы оба были очень близки, но она всегда возвращалась к своей работе.

– Так же как и ты возвращался к Джейн.

– Это она тебе сказала?

– Не дословно. Но бывало так, что ты разговаривал с ней и внезапно замолкал. Ты хорошо говоришь про себя, но видны легкие движения челюсти, а глаза и губы реагируют на то, что говорит тебе Джейн. Она на это глядела. Ты рвал связь, уходя куда-то.

– Не это нас разделило, – шепнул Эндер. – А смерть Квимо.

– Смерть Квимо была всего лишь последней каплей. Если бы не Джейн, если бы мама и вправду верила, что ты принадлежишь ей душой и сердцем, то после смерти Квимо она обратилась бы к тебе вместо того, чтобы от тебя отвернуться.

Миро сказал вслух то, чего Эндер более всего опасался. А именно, что все случившееся – это его вина. Что он не был хорошим мужем. Что оттолкнул свою жену. А самое паршивое, когда Миро уже закончил, Эндер знал, что все это правда. Чувство утраты, теперь уже невыносимое, внезапно удвоилось, бесконечно разрослось в его душе.

Он почувствовал на плече руку Миро, тяжелую и неуклюжую.

– Бог свидетель, Эндрю, я не хотел доводить тебя до слез.

– Бывает.

– Здесь не только твоя вина. И не Джейн. Не забывай, что у мамы совершенно поехала крыша. Она всегда была такой.

– Она слишком настрадалась в детстве.

– Поочередно теряла всех тех, кого любила.

– А я позволил ей поверить в то, что и меня она тоже потеряла.

– И что ты должен был сделать? Отключить Джейн? Один раз ты уже такое сделал, помнишь?

– Разница здесь в том, что сейчас у нее есть ты. Все время, пока тебя здесь не было, я мог оставить Джейн, потому что у нее был ты. Я мог реже с ней разговаривать, даже попросить, чтобы она отключилась. Она бы простила.

– Возможно, – признал Миро. – Но ведь ты этого не сделал.

– Потому что не хотел, – признался Эндер. – Я не хотел ее оставлять. Я верил, что мне удастся сохранить старую дружбу и в то же самое время быть хорошим мужем для собственной жены.

– Тут дело не только в Джейн. Была еще и Валентина.

– Догадываюсь. И что теперь? Мне вступить в Filhos и ждать, пока не прилетит флот и не взорвет здесь все на кусочки?

– Делай то же, что и я, – сказал Миро.

– А именно?

– Набираешь воздух в грудь. Выпускаешь. Потом снова.

Эндер задумался.

– Вот это я бы смог. Даже уже делал, когда был совсем маленьким.

Еще какое-то время он чувствовал руку Миро на собственном плече. Вот почему мне нужно иметь собственного сына, думал Эндер. Чтобы его поддержать, когда он маленький, а затем опереться на нем, когда сам буду уже старым. Но у меня не было собственных детей. Я будто Марсао, первый муж Новиньи. Окруженный всеми этими детьми и понимающий, что они не мои. Разница лишь в том, что Миро мне друг, а не враг. И это уже что-то. Может я и был плохим мужем, но все еще могу завевать и удержать друга.

– Перестаньте-ка плакаться в жилетку и возвращайтесь к работе.

Это в ухе раздался голос Джейн. Она ожидала довольно долго, пока не заговорила, достаточно, чтобы он был почти что готов к ее подколкам. Почти что, но не совсем, поэтому эти ее слова Эндера рассердили. Рассердило именно то, что она все время подслушивает их и подсматривает.

– Вот сейчас ты разъярился, – сообщила ему Джейн.

Ты понятия не имеешь, что я испытываю, подумал Эндер. И не можешь знать. Потому что ты не человек.

– Ты думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь, – сообщила Джейн.

Какое-то время Эндер боролся с головокружением, потому что в этот миг ему показалось, будто Джейн слышит нечто более глубокое, чем просто разговор.

– Но ведь и я сама тебя один раз потеряла.

– Я вернулся, – проговорил про себя Эндер.

– Но не до конца, – ответила она ему. – Совершенно не так, как раньше. Потому-то смахни-ка пару дурацких слезинок жалости над самим собой со своих щечек и признай их моими. Чтобы сравнять счеты.

– Я и сам не знаю, зачем мучаюсь, спасая тебе жизнь, – беззвучно заявил Эндер.

– Я тоже не знаю. И ведь уже говорила, что это напрасная потеря времени.

Эндер возвратился к терминалу. Миро остался рядом, изучая имитацию сети анзиблей на экране. Эндер понятия не имел, о чем Джейн говорит с Миро… но был уверен, что разговор такой ведется. Он уже давно догадался о том, что она может вести несколько бесед одновременно. И с этим уже ничего не сделаешь; хотя его немного раздражало, что Джейн близка Миро точно так же, как и для него.

Разве возможно такое, думал он, чтобы один индивидуум любил другого, не пытаясь подчинить его себе? Неужто это так глубоко закодировано в наших генах, что убрать это будет просто невозможно? Моя территория. Моя жена. Мой приятель. Моя любовница. Моя раздражающая и наглая компьютерная личность, которую вскоре сотрут из за наполовину безумной девицы, гения с психозом навязчивых идей, живущей на планете, о которой я в жизни не слыхал… и как же я смогу жить без Джейн, когда она уйдет?

Эндер увеличил масштаб схемы. Больше, еще больше, пока экране не начал показывать всего лишь по несколько парсеков в каждую сторону. Теперь он видел модель небольшого фрагмента сети – линии с полудюжины филотических лучей в глубине пространства. Теперь они уже не походили на сложную, плотно сплетенную ткань – скорее на линии, расходящиеся друг с другом на миллионы километров.

– Они не касаются друг друга, – шепнул Миро.

И вправду, нет. Эндер никогда не осознавал этого. В его воображении галактика всегда была плоской, такой, какой ее показывали звездные карты, горизонтальный разрез той части ее спирального рукава, откуда с Земли начали распространяться люди. Но ведь галактика не плоская. Никакая пара звезд не лежит в той же плоскости, что любая другая пара. Филотические лучи, соединяющие космолеты, планеты и спутники, распространялись по идеально прямым линиям, от одного анзибля к другому. На плоской карте они казались пересекающимися, но вот на трехмерном увеличении компьютерного экрана было ясно, что они даже и не касаются друг друга.

– Как она может в этом всем жить? – буркнул Эндер. – Как может она существовать в этом всем, если помимо конечных точек, никаких других соединений между этими линиями не имеется?