Наконец первый десантник приземлился. На него тут же набросили сеть, стреножили и перевернули на спину. И тут капитан чуть не подавился собственным языком от удивления. На припорошенной земле лежал грубый манекен человека, с пластиковыми глазами навыкате и дурацкой улыбкой, которая художественно подчеркивалась красным языком, намалеванным прямо на ткани мешковины.

– Что?! – прохрипел офицер, рванув ворот кителя.

Ему на мгновение показалось, что все это – какой-то идиотский сон. Ведь этого не может быть... Капитан тупо тряс в руках куклу, словно надеясь выбить из нее ответ по поводу происходящего. Опомнившись, он сморщил лицо, с ненавистью бросив на землю цветного тряпичного урода.

Окружавшие своего командира морские пехотинцы также опешили от такого зрелища. Дальше – больше. Во двор стали опускаться новые «бойцы противника». Нет, они не были в состоянии сопротивляться, не говоря уж о каких-то более активных действиях, но многие из морпехов почувствовали, как краска стыда заливает их щеки. Когда парашютисты повалились, как спелые груши, стало очевидно – весь десант в направлении базы был всего лишь уловкой. А основной удар будет нанесен...

Со стороны ворот раздался скрип, и тяжелые металлические створки начали открываться. Времени уже совсем не осталось, и это было худшим из того, что могло случиться.

– Закрыть ворота! Быстрее! – что есть мочи заорал капитан. – Кто отдал приказ?!

Однако вместо ответа с вышки дежурного послышался звук борьбы. Судя по всему, тому, кто находился там, уже ничем нельзя было помочь. Командиру базы стало ясно, что его обвели вокруг пальца как последнего школьника:

– Все к воротам! Быстро!

Однако этот отчаянный запоздавший приказ уже не мог исправить ситуацию. В ворота ворвалось подразделение десанта, которое тут же рассыпалось по всей территории базы. Морпехи, нарушив строй, который они сбили для отражения атаки с воздуха, вынуждены были вступить в рукопашную схватку с противником. Капитан еще не терял надежды – быть может, численное превосходство и физические данные его подчиненных смогут склонить чашу весов в его сторону.

Однако десантники действовали молниеносно. Батяня, первым оказавшись на территории базы, резким ударом в челюсть вырубил двухметрового морского пехотинца и тут же нырнул вправо, уклоняясь от встречного удара напарника своей жертвы. Этот удар пришелся точно в ладонь Абакумова, который ничуть не уступал местным колоссам. Легко выкрутив сустав своего оппонента, прапорщик бросил его через плечо прямо в створку ворот. Бедняга потерял сознание, а остальные защитники немного отшатнулись, не ожидая подобного поворота событий.

В этот момент с противоположной стороны на крыше одного из ангаров показались еще двое десантников с автоматами. Поливая очередями подкрепление, которое спешило втянуться в бой у ворот, они отходили к краю крыши. Тихо спрыгнув вниз, ребята без труда вырубили двух морпехов и бегом направились к зданию рубки. Капитан, находящийся на грани отчаяния, скомандовал остановить их любой ценой.

Восемь морпехов бросились наперерез штурмовой группе, но «голубые береты» решили действовать немного более изощренно. Специально притормозив, они увидели, что справа от них валяется кем-то неосмотрительно оставленная сеть (которая предназначалась именно для парашютистов). Один из бойцов жестом указал на сеть – второй молниеносно среагировал и схватил ее левый край, имитируя подготовку к прыжку. Морпехи окружили противника, и четверо человек отделились от группы, чтобы «взять» этих налетчиков. Внезапно один из десантников рванул сеть, а второй выдал очередь прямо под ноги тем незадачливым громилам, которые остались стоять поодаль. Как результат – четверо в сети, четверо на земле, оглушенные и, как казалось, с простреленными ступнями.

Оставив своих ребят наводить порядок на воротах, Лавров быстро прорвался ко входу в рубку, лично возглавив прорыв ударной группы. В это время во внутреннем дворике разыгралась целая баталия: около двадцати огромных парней в черном камуфляже безуспешно пытались скрутить восьмерых десантников.

Абакумов, не зная устали, то и дело предоставлял всем желающим уникальную возможность познакомиться с его увесистым кулаком. Юркие и гораздо более ловкие парашютисты валили громил, не забывая лишать их оружия и всякого желания продолжать борьбу. Через пять минут борьба в основном была закончена – поверженные морпехи толпились под присмотром четырех десантников, а остальные поспешили на помощь своему командиру, не забыв расстрелять по пути несколько особо ярких прожекторов.

Внутри рубки события разворачивались еще более стремительно. Практически без единого выстрела Батяня и двое его помощников освободили коридор и направились к винтовой лестнице. Однако капитан оказался человеком, который не привык сдаваться. Верхний люк рубки тут же задраили, а со стороны входа к Батяне уже бежали человек шесть охраны, вооруженных винтовками «М-16». Но и тут Лавров проявил армейскую смекалку – указав своим ребятам на письменный стол, стоящий в углу, он для большей убедительности прострочил автоматом по стенке коридора. Морпехи тут же упали, начав отстреливаться. Когда выстрелы со стороны атакующих умолкли, Батяня достал световую гранату, рванул чеку и зашвырнул заряд за угол.

Через секунду в коридоре валялись шестеро бойцов противника, ослепленных неожиданной вспышкой, в то время как Батяня и двое десантников чуть ли не ухохатывались за предусмотрительно поваленным столом. Дальше они, резво поднявшись по лестнице, прострелили замок и под взаимным прикрытием проникли в рубку. Из окна Батяня с удовлетворением отметил, что никакого сопротивления оборонявшиеся уже не оказывали. Абакумов стоял внизу, победно размахивая трофейной винтовкой.

У дальнего окна виднелась фигура человека в мундире.

– Добрый день, уважаемый противник! – шутливо крикнул Батяня. – Я вижу, мы прибыли как нельзя вовремя. Ведь нельзя же, в самом деле, ограничиться одними тряпичными куклами. Раз уж приходить в гости, то в полном составе.

Настроение у майора было просто великолепным, и он не смог отказать себе в удовольствии немного пошутить над поверженным неприятелем. Конечно, мало приятного выслушивать о себе разные колкости, но на то она и армия, чтобы кто-то выигрывал, а кто-то оставался... в дураках.

– Лавров, вы когда-нибудь вообще ошибаетесь? – с досадой ответил капитан Алешин. – Или у вас все всегда в порядке?

Капитан нервно покусывал губы. Он старался не подавать вида, но скрыть раздражение было трудно. Провалить такую операцию – это ж просто черт знает что! И виноват во всем именно он, капитан. А значит, спрашивать будут с него. И выводы соответствующие сделают по поводу именно его. Нет, не в выводах и нагоняях дело, а в том, что проиграл...

Десантники с недоумением посмотрели на Батяню. То, что происходило, вызывало недоумение теперь у них.

– Бойцы, выражаю вам личную благодарность за великолепно проведенную операцию! Все было, как на настоящей войне – и вы сделали все так, как умеют только бойцы ВДВ. Молодцы, ребята, молодцы! – Батяня был доволен исходом операции и не скрывал этого.

После того, как по громкоговорителю было объявлено о захвате базы «противника» и окончании учений, во дворе раздался смех. Прапорщик помог подняться одному из морпехов и поздоровался с ним, как старый боевой товарищ. Десантники немного опешили от такого развития событий, но Абакумов объяснил им все буквально в двух предложениях.

Капитан, отведя Батяню в сторонку, спросил полушепотом:

– Лавров, объясни мне, где же вы, собаки, высадились?

Тут майор и раскрыл всю соль операции. Он и сам прекрасно понимал, что высаживаться «в лоб» – чистое самоубийство. Поэтому и приготовил несколько манекенов, которые были успешно захвачены морпехами на внутренней площадке. А высадка проводилась затяжным прыжком (вот почему десантники могли наблюдать еще планирующие купола парашютов «десанта», хотя прыгали позже), да и наступление шло со стороны сопки, потому что туда, вероятнее всего, никто смотреть бы и не стал. Так и произошло. Алешин слушал и, казалось, стыдился своих некомпетентных действий.