Бандерлог сказал, что совсем недавно выяснилось, что у меня имеется двойник – сестра Ивана Поликарпова. Но, как считает Дима, Анька исчезла в неизвестном направлении. Именно Анька, а не Лера. С Анькой Дима был знаком раньше, так что может сравнить. Иван попытался что-то вставить, но Дима его остановил, заявив, что он в состоянии различить нас. Уверен в этом на сто процентов. И ребенок подтверждает. Костик тут же закивал. Это Ивану нужно искать свою сестру, а не моим родителям дочь. Может, Анька сейчас в другом городе, может, за границей, может, пересиживает в какой-то «берлоге» в городе. Ведь в пятимиллионном Питере можно неплохо укрыться. Ряд людей занят поисками Аньки. И некоторые из них вышли на меня. Но Дима взял на себя почетную миссию защиты моего бренного тела от посягательств извне. Он знает, что я – это я, а не Аня. И он просит Ивана поверить ему на слово, что так оно и есть. Никак иначе проверять Дима не позволит. И не допустит, чтобы я раздевалась перед чужим мужчиной. (Это бандерлог мне, что ли, родня?)
По выражению лица Ивана я заметила, что он начал сомневаться. Родители же схватились за головы. А потом матушка вдруг заявила:
– То-то мне сегодня показалось, что ты – это не ты, – и внимательно посмотрела на Аньку.
Иван тут же ухватился за ее слова и попросил объяснить, почему она так решила.
Мать начала с ярко-красной «Тойоты». Но о подарке Комиссарова Иван был прекрасно осведомлен, так что мамаше не удалось в очередной раз развести бодягу о том, что они всю жизнь жили с отцом бедно, но честно. «Тойоту» подарили именно мне. И в усадьбе Чапая была я. Но куда я делась потом?
– Она вела себя сегодня как-то не так? – подсказал Иван мамаше.
– Эта курит, – кивнула мать на Аньку, теперь рассматривая ее так же внимательно, как Поликарпов.
– Мама давно курит, – встрял Костик, – только не хотела, чтобы ты знала, бабушка. Потому что ты устроила бы очередной скандал.
– И устроила сегодня, – заметила Анька.
– Моя дочь не курит! – настаивала мамаша.
– Я курю, – устало проронила Анька и вытащила из-под подушки пачку «Мальборо». – Только ты, мама, об этом не знала. Ты, кстати, меня вообще часто видишь? И подолгу? Откуда ты можешь знать, курю я или нет? И чем я вообще занимаюсь? И что происходит в моей жизни? Ты когда внука-то видишь, каждый раз восклицаешь: «Ой, как Костенька вырос!» (Я об этом говорила Аньке, рассказывая об отношениях с родителями.) Да, он успевает подрасти между вашими встречами.
– Это потому, что ты не даешь его нам! – завопила мамаша.
Семейная сцена продолжалась минут десять, пока ее не прервал Иван, которому надоело это слушать, и он опять надавил на мамашу, требуя вспомнить, что во мне (то есть в Аньке) показалось ей непривычным.
– Да ей все во мне может показаться непривычным! – рявкнула Анька. – И вообще кто вас всех сюда приглашал? Вы ворвались ко мне в дом и устраиваете тут допросы! Убирайтесь отсюда немедленно! Дима! – с умоляющим взглядом повернулась Анька к бандерлогу. – Дима! Спусти его с лестницы, если он сам не уходит!
Актриса Анька даже слезу пустила. Мне хотелось похлопать в ладоши ее мастерству, но я сдержалась. Потом выскажу Аньке свое мнение о ее талантах. Только бы вся эта компания убралась поскорее. Я надеюсь, мои родители не будут тут ночевать? Во-первых, негде, во-вторых, мне что, всю ночь в шкафу сидеть?! Вообще уже есть хочется. Я же целый день ничего не ела. И попить тоже. Как я не сообразила поставить в шкаф бутылку воды? Ладно, на ошибках учатся. Надо оборудовать место съемок всем необходимым. И еще, наверное, купить памперсы самого большого размера.
– Уйду сам, если Лера ответит на последний вопрос, – невозмутимо сказал Иван, делая ударение на моем имени.
– Что еще за вопрос? – посмотрела на него Анька.
– А со Стасюсом Кальвинскасом вы знакомы?
– Если не ошибаюсь, это фамилия госпожи Инессы, э… знакомой вашего батюшки? Только у нее, по-моему, она звучала несколько по-иному.
– Кальвинскене. У ее сына – Кальвинскас, – пояснил Поликарпов. – Так знакомы или нет?
Анька покачала головой.
Тогда Иван вытащил еще одну фотографию. «Он бы уж сразу целый семейный альбом доставал, что ли», – подумала я.
– Ой, да это же Стас! – воскликнула Анька.
– А вы говорите, что не знакомы, – заметил Иван.
– Но я же не знала его фамилию! – Анька опять посмотрела на Ивана с невинным видом. – И зовут его не Стасюс, а Стас. По крайней мере, он так представлялся. И говорил без акцента.
Иван спросил, каким образом Анька познакомилась со Стасюсом-Стасом?
– Вы понимаете, тут такое дело… – залепетала Анька.
Мои родители тут же захотели узнать, кто это такой. Дима суровым тоном спросил, при каких обстоятельствах я познакомилась с Кальвинскасом и почему не сказала ему об этом. Вместо ответа Анька разрыдалась. Бандерлог тут же кинулся ее успокаивать. Анька положила светлую головку на его могучую грудь. Дима метал взгляды-молнии в сторону Ивана, сидевшего с невозмутимым видом. Нервная система старшего братца вызывала у меня восхищение. И вообще Иван был очень даже ничего. И если Анька на него никак не действует…
– Он… он… приехал сюда, так же, как вы, – рыдала Анька. – А потом… потом… ему начали мерещиться цветные мыши… Красная, зеленая и, кажется, фиолетовая. Или сиреневая. Я не помню. Он их тут ловил, бегал по всей квартире… Хорошо, что пришла соседка снизу… Она услышала тут дикий шум… Он, в смысле шум, ее беспокоил. Это Стас, то есть Стасюс, прыгал по кровати… И кричал. Если бы не она… Я такого страху натерпелась! Вы представляете, что такое сумасшедший у тебя в доме?!
Анька уткнулась в футболку Димы и разрыдалась еще громче. Бандерлог принялся ее успокаивать.
– Лерочка, выпей коньячку, – протянул фужер папашка.
– А Костя где был? – спросила мамаша. – Костенька, ты видел сумасшедшего дядю?
– Я тогда мультики смотрел у дяди Леши, – сообщил Костик.
– Да, слава богу, ребенок не видел этого кошмара! – снова запричитала Анька. – А я…
– Вы знаете, где сейчас Стасюс? – прервал Аньку Иван.
– Как где? Где ему и положено быть, – ответила она.
– Где это?
– В психушке, конечно, – сказала Анька. – Мы с соседкой санитаров вызвали. Его тут же забрали.
– Понятно, – сказал Иван и поднялся.
Дима вызвался закрыть за ним дверь.
После того как бандерлог вернулся в комнату, родители наконец соизволили сообщить, почему их обоих сегодня принесло в Питер.
К ним в поселок приезжали какие-то бандиты и интересовались, где я. Напугали всех соседей. Из какого-то огромного темно-синего джипа с тонированными стеклами, расписанного по бокам, вылезли трое образин (так выразилась мамаша) и завалились к ним с папашкой на участок. Соседи быстренько разбежались по своим норам и выглядывали из них, наблюдая, чем дело закончится. Ни одна сволочь не бросилась к телефону, чтобы вызвать милицию. А бандиты стали допрашивать мамашку с папашкой: где я, когда меня в последний раз видели, и так далее, и тому подобное. Потом рекомендовали моим родителям съездить в город и убедиться, что в моей квартире живу именно я, а не кто-то другой. После чего образины отбыли в неизвестном направлении.
Родители напились корвалолу, закусили валидолом, тут высыпали из своих укрытий соседи, стали расспрашивать о случившемся, потом возмущаться моим безобразным поведением. Раз мной интересуются бандиты, а я сама появлялась на такой шикарной (с точки зрения соседей) машине, значит, занялась темными делами и меня следует направить на путь истинный. Вот родители и приехали направлять. Мамаша прямо поехала, а отец по пути заглянул еще в их квартиру. И родители как раз убедились, что я совсем разболталась.
– Ах, вот зачем вы сюда приперлись?! – завопила Анька, вскочив на ноги. – Я вас сейчас обоих головой вниз с лестницы направлю! Нет чтобы забеспокоиться, как там дочь? На это их не хватает! У них воспитательный зуд! А ну, живо оторвали задницы от кресел и марш обратно на дачу!
