Я услышала хруст, когда попала по плечу. Кое-что, в конце-концов…

Я медленно продвигалась к стене храма. Если я подойду слишком близко, она будет мешать мне наносить удары. Я снова попыталась нанести решающий удар…

Внезапно человек справа от меня согнулся, темная фигура появилась за его спиной. Нет времени на размышление. Я сосредоточила внимание на первом монахе, нанеся удар, затем еще один.

Тот, кто пришел мне на помощь, был не столь удачлив. Второй монах оглушил его и начал наносить удары, ломающие кости. Мой союзник кое-что знал о борьбе без оружия, так как он стал в оборонительную позицию и блокировал многие из них, иногда даже нанося свои удары. Но он явно проигрывал.

Наконец я нанесла ногой другому удар в плечо. Я три раза пыталась ударить моего противника, пока он был на земле, но все три раза он уворачивался. Я услышала короткий вскрик справа, но не могла отвести взгляд от своего противника.

Он поднялся, и на этот раз я поймала его внезапным обманным движением и нанесла смертельный удар по голове. Затем развернулась, и во-время, так как мой союзник лежал на земле, а второй монах был рядом со мной.

Или я была удачливой, либо он был сильно ранен, но я быстро разделалась с ним, проведя серию быстрых ударов.

Я поспешила к третьему мужчине и опустилась на колени, тяжело дыша. Я заметила его золотую серьгу во время схватки со вторым монахом.

– Борис.

Я взяла его руку.

– Почему ты здесь?

– Я сказал тебе, у меня есть несколько свободных дней, чтобы помочь тебе, – сказал он, кровь стекала из уголка его рта.

– Нашел тебя. Фотографировал… И смотри… Я тебе понадобился.

– Прости меня. Ты лучше, чем я думала.

Он сжал мою руку.

– Я говорил тебе, что ты мне нравишься, Марьюшка. Слишком плохо… у нас не было – больше времени…

Я наклонилась и поцеловала его, ощутив кровь на губах. Его рука разжалась. Я никогда не была знатоком людей.

И так я поднялась. Я оставила его там, на мокром асфальте.

Я ничего не могу сделать для него. Я иду в храм.

У входа темно, но внутри достаточно света от свечей. Я никого не вижу. Не думаю, что кто-то должен быть здесь. Здесь были только эти два монаха, которые должны были притащить меня к терминалу. Я иду по направлению к свету. Это должно быть где-нибудь сзади.

Я слышу, как дождь шуршит по соломенной крыше. Здесь несколько маленьких комнаток за светом.

Наконец, я нахожу то, что искала. Это во второй комнате. И я даже не переступая порога, по ионизации чувствую, что Кит где-то здесь.

Я прислоняю мой посох к стене и подхожу ближе. Кладу руки на тихо жужжащий терминал.

– Кит, – говорю я, – я пришла.

Передо мной нет эпигонов, но я чувствую его присутствие, и кажется, что он говорит мне, как в ту ночь, очень давно, когда я сидела в кресле с надетым шлемом:

– Я знал, что ты будешь здесь сегодня.

– И я тоже, – отвечаю я.

– Все твои дела сделаны?

– Большинство из них.

– Сегодня ты готова соединиться со мной?

– Да.

Снова я чувствую это движение, почти сексуальное, когда он перетекает в меня. В этот момент он мог бы выиграть.

«Татема» – это то, что вы показываете другим. «Хонне» – это ваше действительное намерение. Как Мусачи предупреждал в Книге Вод, я стараюсь не обнаружить моего «хонне» в этот момент. Я просто протягиваю руку и роняю мой посох так, что его металлический конец, подключенный к батареям, падает на терминал.

– Мэри! Что ты сделала? – спрашивает он, когда жужжание прекращается.

– Я отрезала твой путь к отступлению, Кит.

– Почему?

– Это единственный выход для нас. Я даю тебе этот «джигай», мой муж.

– Нет!

Я чувствую, как он захватывает контроль над моими руками.

Но слишком поздно. Они уже движутся. Я чувствую, как лезвие входит в мое горло, в правильном месте.

– Дура! – кричит он. – Ты не знаешь, что ты сделала! Я не смогу вернуться!

– Я знаю.

Когда я тяжело опускаюсь на терминал, мне кажется, что я слышу ревущий звук за моей спиной. Это Большая Волна, наконец пришедшая для меня. Я единственно сожалею, что я не сделала этого на последней станции, если, конечно, это то, что Хокусай пытается показать мне, за маленьким окном, за туманом и дождем и ночью.