Помимо этого, в положении «Об организации и деятельности комиссий при обэкосо и губэкосо по борьбе со взяточничеством»[255] предусматривалось создание в областях и губерниях «особых местных ведомственных комиссий по борьбе со взяточничеством» при местных органах НКПС, ВСНХ, НКЮ, НКВТ, НКВД (по коммунхозу и милиции) и Центрсоюза (далее — местные ведомственные комиссии). При этом организация местных ведомственных комиссий губернского масштаба была не обязательна и могла производится только по согласованию соответствующих комиссий губэкосо и наркомата.
Задачи и численный состав местных ведомственных комиссий были такими же, как и у ведомственных комиссий. Председателем назначался заведующий местным отделом или приравненное к нему по должности лицо. Указанные комиссии имели двойное подчинение. Секретно они были подотчетны комиссиям при обэкосо и губэкосо и открыто своим ведомственным комиссиям.
В дополнение к этому губернские ведомственные комиссии НКВД назначали уполномоченных по борьбе со взяточничеством на уездном (волостном) уровне во всех подразделениях органов внутренних дел (отделов управления), а они, в свою очередь, обязывались приобретать осведомителей каждый по своей линии (коммунальное хозяйство, исправительно-трудовые учреждения, милиция, уголовный розыск и др.).
Комиссия СТО, проведя организационную работу по борьбе со взяточничеством в Центре, 5 октября 1922 г. инициировала перед руководством страны вопрос о придании «ударной кампании» по борьбе со взяточничеством всероссийского масштаба и организации взаимодействия местных органов НКЮ, ГПУ и РКИ. В результате этого 5 октября 1922 г. вышло постановление СТО, утвердившее положение комиссии СТО «Об организации и деятельности комиссий при обэкосо и губэкосо по борьбе со взяточничеством»,[256] которое приняло решение наряду с ведомственными комиссиями создать при областных и губернских экономических совещаниях временные комиссии по борьбе со взяточничеством (далее — комиссии при об-экосо и губэкосо).
В задачи комиссий при обэкосо и губэкосо входило:
1. Проведение «широкой кампании» по борьбе со взяточничеством на всей территории данной области (губернии) и придание ей «ударного характера».
2. Координация работы областных (губернских) органов НКЮ, ГПУ и РКИ для придания ей направленности «в сторону ударной борьбы со взяточничеством».
3. Руководство деятельностью других комиссий по борьбе со взяточничеством, находящихся на данной территории.
4. Взаимодействие с хозяйственными органами и ведомствами области (губернии) через соответствующие областные и губернские ведомственные комиссии по вопросам пересмотра личного состава и «чистки» его от взяточников и расхитителей.
5. Взаимодействие с органами НКЮ по вопросам организации и «проведения показательных судебных процессов по делам о взяточничестве».
7. Использование областной (губернской) партийной и советской прессы для «агитационной кампании по борьбе со взяточничеством».
8. Внесение на рассмотрение в комиссию СТО проектов и предложений, направленных к искоренению взяточничества и выходящих за пределы компетенции комиссий при обэкосо или губэкосо.
9. Отчет о своей деятельности перед комиссией СТО.
Комиссии при обэкосо и губэкосо состояли из трех человек и формировались из представителей областных (губернских) органов ГПУ, НКЮ и ВСНХ. Создание специальных аппаратов для обеспечения работы комиссий не предусматривалось. Предлагалось для этого использовать существующие аппараты ведомственных органов. Комиcсии при обэкосо подчинялась непосредственно Комиссии СТО, а комиссии при губэкосо подчинялись комиссиям обэкосо, за исключением комиссий, работающих на территории самостоятельных губерний и подотчетных в этом случае комиссии СТО.
С самых первых шагов создания ведомственных комиссий их члены столкнулись с серьезными организационными проблемами. Такими, например, как необходимость участия в работе комиссии без отрыва от своей основной службы, высокие нравственные и политические требования, предъявляемые к кандидатам в члены комиссии, отсутствие специально выделенного технического аппарата. Помимо этого, в ряде комиссариатов, таких как НКВД, НКРКИ и НКЮ эта деятельность носила строго конспиративный характер. В результате этих и других причин темпы работы ведомственных комиссий давали сбои. Так, например, первое заседание ведомственной комиссии при НКВД состоялось только 21 сентября 1922 г., на котором вместо доклада о конкретно выполненных делах лишь только планировалось свою деятельность направить на «наблюдение за Центральными Органами НКВД» путем создания в каждом отделе и управлении комиссариата групп осведомителей из числа безукоризненно честных партийных и беспартийных сотрудников.[257]
В Москве 27 сентября 1922 г. состоялось заседание председателей ведомственных комиссий, которое заслушало результаты работы комиссий в 9 наркоматах и ведомствах. Во всех комиссиях, за исключением комиссии при Народном комиссариате финансов (далее — НКФ) (назначен лишь председатель ведомственной комиссии), в той или иной мере, приступили к работе. На общем фоне лучше обстояли дела в комиссиях Центросоюза, Народного комиссариата внешней торговли (далее — НКВТ), Народного комиссариата путей сообщения (далее — НКПС), НКРКИ и НКЮ. Намного хуже обстояли дела в ведомственных комиссиях ВСНХ, НКВД, Народного комиссариата продовольствия и торговли (далее — НКПиТ) и, как упоминалось выше, в НКФ.[258]
Такое положение дел не осталось без должной оценки руководства комиссии при СТО, которое дало указание отстающим комиссиям доложить о причинах низкой эффективности работы и путях ее повышения. По итогам были приняты решения: о большем использовании партийной и советской прессы для контроля за работой государственного аппарата; о гласности в работе ведомственных комиссий, в том числе путем использования прессы для освещения проведения кампании по борьбе со взяточничеством; о совершенствовании механизма изъятия доходов, полученных в результате коррупционной деятельности, путем премирования лиц, оказывающих помощь ведомственным комиссиям в разоблачении коррупционеров; дальнейшее изучение вопроса и доведение до членов ведомственных комиссий информации о деятельности корруптеров (доклад Управления делами СТО «О лицах, дающих взятки»); разработка и ознакомление членов ведомственных комиссий с проектом постановления «О чистке личного состава».
В целях усиления борьбы 4 октября 1922 г. СТО принял постановление о премировании лиц, содействующих раскрытию взяточничества. Механизм премирования был определен в специальной инструкции, в которой говорилось, что выдача премий производится лицам, заявившим розыскным, судебным или контрольно-ревизионным органам о взяточничестве и содействующим его открытию, но не состоящим на службе в указанных органах и не подпадающим под действие 2-й части ст. 114-а УК РСФСР (лица, подпадающие под действие ст. 114, 114-а УК РСФСР, но добровольно и немедленно заявившие о факте вымогательства взятки), а также только после вступления приговора в законную силу.
Премии выдавались из расчета 20-процентных отчислений, произведенных от оценки имущества, конфискованного по судебному приговору. При этом 10 % передавались заявителю, а другая часть оставалась у органа, принявшего заявление о взяточничестве. Таким образом, СТО добавил к «решительной и бескомпромиссной» борьбе со взяточничеством еще и личную материальную заинтересованность как отдельных граждан, так и вышеуказанных органов, призванных бороться с этим преступлением.[259]
Наряду с этим 4 октября 1922 г. вышел циркуляр ЦИТО № 45 «О направлении осужденных за взяточничество в Архангельский лагерь»,[260] в котором предписывалось взяточников, осужденных на срок более 6 месяцев, направлять для исполнения наказания в Архангельский лагерь.
