Все, хватит ковыряться в постигших его несчастьях! Любые переживания подтачивают волю, выращивают безнадежность. Безволие в его положении — первый шаг к гибели.

В шесть утра беглец притаился неподалеку от Кольцевой. Ехать в город с раной на щеке и в изорванной одежде опасно, первый же мент почует неладное и отбуксирует подозрительного парня в отделение. Извлекут его оттуда сотрудники госбезопасности и переселят в собственную тюрягу.

Остается одно — воспользоваться легковушкой. Нет, не напроситься в пассажиры — ни за что не возьмут, побоятся. Нужно воспользоваться машиной без разрешения и согласия. Побежит водитель в кусты справить малую или большую нужду, оставит в спешке ключ в замке зажигания — прыгнуть и рвануть с места в карьер — секундное дело.

Правда, вариант, если честно признаться, на тройку с двумя минусами. Подловят менты — три года на ушах, париться на зоне. Перспектива отвратная, свобода дороже всего, пусть даже сейчас она — чисто условное понятие — урезана по самые кругленькие.

Но другого выхода не существует.

А вот и место, подходящее для задуманной операции! Неподалеку — площадка отдыха уставших водителей. В стороне — отхожее место. На переднем плане — сбитый из досок стол с двумя скамьями. Здесь же — непременная шашлычная: пышущая жаром жаровня, на шампурах нанизаны кусочки мяса, аромат которого щекочет пустой желудок.

Николай достал бумажник, пересчитал лежащие там деньги. Пожалуй, на один шампур хватит. А дальше как жить? Нет, не стоит рисковать — потерпит, не подохнет.

С независимым видом закурил сигарету, заодно загляул в оттощавшую пачку. Пять штук! Придется ограничиться одной в полтора-два часа. Доберется до гаража Сансаныча, добрый, глуповатый мужик ссудит либо куревом, либо деньгами.

Заглядывать в будущее не хотелось, оно настолько туманно, что на два шага не различить даже контуров. Присел на пень неподалеку от сооблазнительной жаровни. Будто проверял свою волю.

— Хочешь хавать, дружан?

Черномазый торговец шашлыком, видимо, парился либо в изоляторе, либо на зоне — бодро, без запинки ботал по фене. Но не издевательски — сочувственно. Или Родимцев ошибается, или судьба послала ему второго добряка. Судя по всеобщему дефициту в России доброты — невероятное везение. Даже не верится.

— Карман продырявился, филки пропали, — беззаботно рассмеялся Николай. — За так не накормишь, ведь? Нынче в России даже поссать юесплатно не удается.

— Не говори, дружан, — вздохнул черномазый. — Времячко приспело — не дай Бог… Похавай шампурчик, небось, не обеднею. Все одно клиенты мимо проезжают, торопятся загребать башли. Рано еще. Через пару часов отбоя не будет.

Для вида поколебавшись, Родимцев подошел к жаровне. Продавец выбрал два шампура, которые — помельче, обильно полил их ароматным соусом. Первый кусок Николай стянул медленно, как бы не хотя. Желудок требовательно заурчал — потребовал более активного продолжения трапезы.

— Пять лет парился в Мордовии, — ловко готовя запасные шампуры, откровенничал шашлычник. — Наехали с дружаном на одну богатую хату — менты засекли. Дружана окрестили на семь с конфискацией, меня — на пять. Оголодал — страшно сказать, от баланды нутро выворачивало. Ништяк, выдержал, не подох. Освободился — завязал узелок. Как вспомню лагерную баланду — дрожу. Лучше не попадаться. Вот и стал промышлять шашлычком… А ты — в бегах?

Признаваться на сто процентов — глупо и опасно. Но не ответить на откровенность откровенностью Родимцев посчитал недостойным культурного человека. Мать не раз твердила: ты, сын, из интеллигентной семьи, мать — инженер, отец — бывший кандидат наук, сейчас — видный предприниматель. Учти, люди оценивают друг друга по манере общаться.

— Нет, не в бегах. Пасут и мышинные тузы, и шестерки одного авторитета. Вот и не знаю, куда податься. Видишь, на щеке — рана? Пулей задело. В таком обличьи гулять по улицам…

— Да и лепень на тебе продырявленный. Сразу видно — пулями… Значит, решил угнать тачку? — перебил черномазый. Сообразительный попался парняга, ничего не скажешь. — Сделать это одному — легко просадить понты. Ништяк, не штормуй, кореш, помогу. Наскочит фрайер — задержу его, а ты…

— Спасибо тебе!

От избытка чувств Родимцев чуть не стиснул щуплого паренька в об»ятиях. С трудом удержался — ограничился благодарной улыбкой. Шашлычник понял, с деланным равнодушием кивнул и подал ещё один, не запланированный шампур.

Николай отошел в сторону. Прежде чем сжевать угощение, достал носовой платок и перевязал щеку. Со стороны — у парня разболелись зубы. Правда, полностью скрыть рану не удалось — щека разбухла, по ней расползся багровый отек.

Первой на площадку влетала «вольва». Водитель шикарно развернулся носом к дороге, затормозил. Из машины вылез толстяк с приспущенным галстуком. Родимцев поднялся было, но тут же снова опустился на пенек. В салоне осталась пухлая брюнетка. Кавалер что-то сказал ей, наверно предложил прогуляться, полакомиться шашлычком на свежем воздухе, но дама манерно покачала головой. Дескать, предпочитаю велюровый салон.

После «вольвы» — получасовой перерыв. Легковушки проносились мимо, их владельцев не сооблазняли шашлыки, они, видимо, предпочитали удобные рестораны.

Наконец, подрулил японский джип. За рулем — сухопарый мужик в золотых очках. Один, без дамы и телохранителей. Минут десять посидел в машине — наверно, слушал по приемнику последние известия, или — репортаж о футбольном матче. Наконец, вздохнул, выбросил недокуренную сигарету и, не выключая двигатель, подошел к жаровне.

Шашлычник выразительно подмигнул Николаю. Давай, дескать, кореш, действуй, тачка — класс. Родимцев ответил благодарным кивком и медленно, будто прогуливается, направился в сторону джипа.

— У тебя — собачатина или кошатина? — спросил мужик, подозрительно оглядывая шампуры.

— Обижаете, господин, — плаксиво прогундосил дорожный предприниматель. — Чистейшая баранина. Наша фирма дорожит вниманием клиентов… Разрешите, я вам поджарю свеженького… Сколько возьмете: три шампура, четыре?

— Ну-ну, все вы — хваткие. Ишь разогнался — три-четыре. Ежели понравится, парочку осилю… А соусы какие? Небось, давно провонялись?

— Свежайшие! У нас соусами и приправами занимается один старичок-китаец. Мастер! Мы их в специальной таре держим. Сами можете убедиться.

Не дослушав до конца, Николай подобрался к джипу, забрался в салон и с ходу включил вторую скорость. Позади — истерические вопли ограбленного бизнесмена. Ему вторит хитрец-шашлычник…

Москву Николай знал не просто хорошо — превосходно. За два года до суда, в результате которого он очутился в заключении, отец предложил ему подработать. Задача простая: вместе с водителем развозить на «каблучке» заказанные изделия.

По утрам курьеру вручался список с адресами и специальные, заполненные бланки заказов. Получив изделие, клиент должен был расписаться на этом бланке. Вечером Родимцев сдавал пачку заказов в обмен на причитающуюся ему довольно солидную сумму.

Поэтому он отлично изучил не только главные улицы — переулки и проезды. Не раз приходилось для ускорения пользоваться проходными дворами. Правда прямая всегда короче извилистых кривых, а курьеру приходится торопиться. По принципу: волка ноги кормят.

И все же сейчас парень не решился использовать кратчайший путь через центр города. Точно так же не поехал по кольцевой дороге, где на каждом километре — по два мента. Погнал украденный джип по городским окраинам.

Не доезжая до гаражного кооператива, за два квартала припарковал машину в каком-то дворе, рядом с выставленными, будто на продажу, «вольвами», «мерседесами», «ауди», «бээмвушками», родными «жигулями» и «москвичами». Старательно протер сидение, рулевую баранку, рычаг переключения скоростей. Так будет надежней. Поправил с»ехавшую повязку и, крадучись, осматривая каждый закоулок, пробрался на старое место — туда, где в нише замаскирован пустой «макарыч». Использовать его без патронов не удастся, а вот напугать можно.