Партизаны по возможности не теряли связи с Красной Армией, давая ей своевременно сведения о противнике и о себе посредством особых лазутчиков, посылаемых через фронт.

Находясь в тылу противника и постоянно беспокоя его путем засад, нападений, распространения ложных и провокационных слухов, партизанские отряды должны были, кроме того, организовывать восстания трудящихся, создавать враждебное к противнику отношение со стороны населения, терроризировать войска противника, особенно видных руководителей белой армии и вообще ее командный состав.

Все подобные партизанские отряды, несмотря на различные методы их организации и управления ими, находились, по существу, на военном положении и получали содержание распоряжением уездных революционных комитетов как красноармейцы, согласно приказа РВС республики за № 1000. Провиантское и приварочное довольствие они получали при тех ревкомах, войсковых частях, военных учреждениях и заведениях, в местах расположения которых они находились. В случае отсутствия указанных организаций в пунктах своего расположения партизаны довольствовались собственным попечением, получая от уездных революционных комитетов денежное довольствие по расчету красноармейского пайка. Поэтому такие партизанские отряды мы называем партизанами войскового типа, как созданные самой армией, или ревкомами на помощь армии, для поддержания с ней связи в моменты ее операций.

Эти партизанские отряды особенно развились в первый период организации и укрепления Красной армии. С ее окончательным оформлением партизанские отряды стали исчезать как самостоятельные единицы и вливаться в армию. На фронтах, в боевой обстановке, выделялись иногда свои партизанские отряды, создаваемые уже по чисто войсковому типу, по армейским штатам для набегов в тыл противника в зависимости от оперативных соображений армии или фронта.

Партизаны войскового типа использовали и армейскую технику, как авиацию и пр. Авиация выполняла задачи:

1) разведки (иногда с аэрофотосъемками) объектов, подлежащих порче или уничтожению со стороны партизан; районов, намечаемых для набегов;

2) связи с армией, гражданскими и партийными организациями;

3) доставки партизанам подрывного имущества, материалов, боевых припасов и др.;

4) перевозки агитаторов, агитлитературы и ее распространения;

5) охраны партизанских отрядов путем атаки живой силы противника и его техники, выполнением демонстрационных полетов, с целью отвлечения противника от действительного местонахождения партизан и др.;

6) совместных с партизанами боевых действий по разгрому противника.

В качестве иллюстраций можно указать следующие факты.

На стороне белых — обслуживание партизанских отрядов, действовавших в тылу крестьян в верховьях Дона из Новочеркасского района полетами полковника Веселовского весной 1919 года (он выполнял свои полеты на аэроплане типа «Бранденбург» со 175–сильным мотором, см. журнал «Наша стихия», орган врангелевской авиации); обслуживание связи отряда генерала Мамонтова при набеге его летом 1919 года с главными силами армии генерала Деникина (во время этой операции произошел случай вынужденной посадки белого летчика в расположении Красной Армии, по документам этого летчика нам удалось установить диспозицию белых и успешно использовать эти данные) и т. п.

На стороне красных — полеты из «Саренской боевой воздушной базы» к отрядам красных около Мугани и на Каспийском побережье при обороне Баку в 1918 году. Аналогичная работа при действиях против чехословацких банд в районе Волги, в борьбе с басмачами и др., на основании чего в «Наставление по применению авиации» (1919) Красной армии было внесено подробное указание о порядке обслуживания авиацией связи партизан с главными силами, что в старых наставлениях совершенно отсутствовало. Рассеивание вооруженных сил противника пулеметным огнем и бомбометанием (преимущественно фугасными бомбами) очень удачно было произведено красными летчиками совместно с действиями партизанских отрядов в марте 1919 г. в районе Сызрани, а также в июне того же года в районе г. Балашева против «зеленых» и пр.

В настоящее время авиация широко используется империалистами для поддержки отрядов, в особенности попавших в тяжелое положение. Так было в целом ряде операций малых войн в Марокко, Сирии, Месопотамии и др. Сводка британского военного министерства от 20 сентября 1920 года сообщала: «Воздушная разведка над Куфой заметила написанную на крыше просьбу прислать табаку и папирос…» Сводка от 24 сентября того же года гласила: «Один из наших аэропланов, сбросив провиант на оборонительное судно «Гринфляй», стоявшее на мели на Евфрате, был сбит туземцами…» В 1917 году английский отряд, окруженный противником в Кутэль-Амаре, получал продовольствие путем доставки его на аэропланах. Такими же были действия японской авиации при подавлении в 1920 году восстаний на острове Формоза и действия французских летчиков в Марокко и англичан в районе Багдад-Фелуджа против племени Зоба и др.[70]

Партизанство войскового типа использовало и водные средства. К таким партизанским набегам мы относим операции английских минных катеров в 1919 году в район Кронштадта с потоплением нашего крейсера «Олег» и налетом на самую кронштадтскую гавань с целью взрыва военных судов — «Андрея Первозванного», «Петропавловска», «Помощи Азова» и «Рюрика»[71], действия наших речных флотилий на Волге, Амуре и др.

Партизаны войскового типа все свои действия приурочивали к периодам оперативной практики сторон, исходя из замыслов высшего командования. Поэтому задачи партизанства были неодинаковы на период мобилизации и на время наступательной операции или обороны, точно также и средства подбирались в зависимости от индивидуальных задач в помощь армии и ее материальных ресурсов.

Помимо партизан войскового типа были еще иные партизаны, рождавшиеся стихийно или организованно, но как результат повстанчества масс против власти. Они нимели никакой связи с армией, в первые моменты существования у них не было организаций гражданской власти, иногда не было никакой связи с партийными органами. Восстающему населению необходимо было иметь вооруженную силу для самообороны от «набегов» властей и для дальнейшего развития и закрепления своего влияния в массах. Поэтому такие отряды всегда создавались в тылу воюющих и производили большое впечатление на сражающихся, внося в борьбу новый элемент социально-политического характера, иногда решающий для внешних боевых фронтов. Такие отряды мы называем партизанскими отрядами повстанческого типа, так как задачи, формы и методы их практики отличаются от партизанства войскового типа.

Теоретически можно утверждать, что повстанчество должно иметь ясно выраженную классовую позицию и быть революционным или контрреволюционным, пролетарским или кулацко-бандитским, как это и было отчасти в нашей гражданской войне, например повстанчество тамбовщины, махновщины и др. Но практика подтверждает, что жизненным бывает лишь то повстанчество, которое опирается на основную массу трудящихся — рабочих и крестьян, иными словами, повстанчество восходящего класса и его авангарда. Только такое повстанчество имеет будущее, оно и должно рассматриваться как основное, длительное и постоянное явление социально-политической борьбы. Отдельные контрреволюционные вспышки, конечно, могут иногда оказать то или иное влияние на исход операции борющейся стороны, но не они «делают погоду» войны. Они случайные элементы, лишь сопутствующие борьбе восходящего класса. Махновщина вовсе не обязательно явление для нашей гражданской войны, или во всяком случае она могла бы принять иные формы, если бы не было немецкой оккупации и пр. Антоновщина, роговщина и др. проявления крестьянской стихии, подогретой кулаками и белогвардейцами, не были похожи на махновские боевые формы; кулацкие восстания в Пугачевском уезде по сравнению с первыми были совершенно невинны. Сызрано-Сенгилеевское восстание в связи с наступлением Колчака было окрашено под «советский» цвет, ничуть не соответствующий характеру типового контрреволюционного восстания и отличный от антоновщины, роговщины и др.[72] Как известно, все такие вспышки не могли разгораться широким пламенем и сравнительно быстро гасли.