Один раз он снял девочку в кафе через дорогу от гостиницы. Индивидуалку. Она была не очень-то девочка – к тридцати, не меньше. «Ну, так даже лучше, – подумал Сережа. – Убедительнее».

Пришли в номер, выпили, спокойно, по очереди, сходили в душ, и завел он с ней разговор о своем отце. Что его папа, инженер-строитель, часто приезжал в этот город в… кстати, постой-постой-постой, ты какого года? И как звали твою маму, мне папа рассказывал про одну женщину…

И он, как всегда, растерянно сощурился и вгляделся в нее.

– Сестра, сестра, – сказала она. – Только не ваша. Вашей уважаемой супруги двоюродная кузина. Дайте немного денежек, чтоб я не проболталась.

Сережа открыл портфель, порылся там, положил на стол три синие бумажки.

– Хватит?

– Вполне.

– Ну, а теперь иди ко мне, – улыбнулся он. – Где мы были, мы не скажем…

– Еще чего! – сказала она.

Встала, скинула с себя широкое полотенце, в которое была закутана после душа, спокойно при нем оделась и вышла, подхватив деньги со стола.

ГОЛОВА

Одна знакомая парикмахерша рассказывала.

«Я тогда молодая была и работала в одной ведомственной парикмахерской. В закрытой, в общем. У меня стригся один академик, военный химик, еще совсем нестарый, страшно засекреченный, не имею права фамилию сказать. Андрей Иванович звали, вот. И была у нас любовь. Приезжал ко мне, отпускал машину, а у меня был такой вроде салон с комнатой отдыха, для массажа и косметики, ну, мы закрывались, ну и… (смеется). Чего такого? Он нестарый еще мужчина, а я молодая и красивая. Замужем, замужем, ну и что, жена же не собственность мужа, слава богу. Муж мой шофер был, Коля. Он как раз возил этого академика, Андрея Ивановича. Вот так совпало. Жизнь – это вообще сплошное совпадение. Иногда ужасные совпадения бывают. Вот, например, ехали на машине Андрей Иванович и его помощник Зиновий Петрович, я его тоже стригла, кстати говоря, и мой Коля за рулем; мчались осенью по дождю и разбились. Коля насмерть, Зиновий Петрович насмерть, а Андрея Ивановича врачи буквально по кусочкам собрали. Год по больницам, а я, главное, не могла его навестить, ну кто я такая, я только плакала – мужа потеряла, любимого человека потеряла, спасибо, работу не потеряла (плачет).

Вот год прошел, другой начался, вдруг дверь открывается – господи, твоя воля! Андрей Иванович. Живой-здоровый. С палочкой. Шарфик шелковый на шее.

– Здравствуй, Нина, – говорит.

– Здравствуйте, – говорю как дура. – Стричься будем?

Бросились друг к другу, обнялись – и сразу в комнату отдыха. Я дверь закрыла, разделась одним махом и его раздевать стала. Раздеваю и вижу: боже ты мой, шея – один сплошной шрам, а грудь, а руки, а все тело – Коли, моего мужа, который погиб, и я как будто с ними двумя одновременно.

Я решила, что мне почудилось от переживаний, а Андрей Иванович говорит:

– Правда, Нина, правда. Успех советской медицины. Мою драгоценную секретную голову пришили к телу мужа твоего, Николая. Вот я живу и работаю. Только я на самом деле не работаю ни черта. Одна видимость. Потому что советская медицина не знает главного секрета. Что не мою голову спасать надо было, а Зиновия Петровича. Потому что он, мой скромный референт, кандидат наук, и был самой главной головой нашего НИИ и вообще всей нашей секретной отрасли…

Потом Андрей Иванович умер все равно».

Лет через пять я рассказал эту историю одному знакомому трансплантологу. Он долго хмыкал и кашлял, но в конце концов сказал:

– Эта Нинка-парикмахерша его пасла от Комитета. Она тут же доложила. Проверили. Оказалось, правда насчет этого Зиновия Петровича. Ну а потом, как водится, внезапное отторжение тканей. А наш отдел расформировали.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВО ВРЕМЕНИ

Один мой знакомый художник, Сева Шатурин его звали, очень хотел быть старше. В школе завидовал ребятам из шестого класса. Даже на восьмой засматривался. Тогда он еще не знал, что у него талант к рисованию. А когда поступил в художественную школу на все пятерки, то сразу стал воображать себя студентом. Потому что ему нравились старшие девочки. Что-то в них было другое. Серьезное, настоящее. Прически. Походка. Ноги без пупырышек и царапин. Даже ногти лучше, чем у малышни. Крепкие, как миндальный орех. Когда в школьной раздевалке его случайно обдавала взглядом старшеклассница, он потом полчаса в себя прийти не мог.

В институте у него появилась любовница, сильно старше. Бывало, ребята у него спрашивают по поводу вечеринки, почему он опять один пришел:

– А чего ты свою девочку от нас прячешь?

– Девочку… – снисходительно усмехался Сева. – Старик, это взрослая женщина!

Он приходил к ней только днем, она никогда не раздевалась совсем, холодные серьги торчали в ее твердых ушах, все было быстро и аккуратно, без глупых слов и лишних поцелуев, но он все равно гордился. Взрослая женщина, понимать надо. И ценить.

Потом он женился. Первая жена была на пять лет его старше, вторая на год, а третья – на четыре дня, а это уже не считается.

То есть Сева приходил в норму. Тем более что он оказался довольно успешным художником и вокруг него вертелись разные люди. В том числе молодые и красивые журналистки, искусствоведки и художницы.

Ничто человеческое не было чуждо Севе Шатурину, и он помаленьку стал, как все. Ну, как большинство. Становясь все старше и старше, он все чаще и чаще говорил своим юным подругам:

– Ах, девочка моя, ах, если бы я был помоложе…

– Вот, – сказал мне Сева Шатурин сравнительно недавно, когда мы с ним наворачивали всякую японскую дребедень в незатейливом, но вкусном месте на Большой Дмитровке. – Какая пошлость. Ах, если бы я был моложе! Какая чушь, ведь я же не могу стать моложе! Это, извините, природа! – И он злобно взял себя за смуглую морщинистую щеку, зажал пальцами кусок кожи и подергал вверх-вниз. – Но тут недавно я встретил одного совершенно чудесного человечка. Художница. Красивая, умная, талантливая, как черт! Любит меня по-настоящему, я уже старый и опытный, я чувствую… Но ей двадцать шесть. Ты понимаешь? Вчера я ей чуть не сказал:

«Ах, девочка моя, ах, если бы ты была постарше…»

Но ведь на самом деле. Было бы ей лет сорок, мы были бы счастливы.

КОМПЛЕКС. НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

Господа!

Время жить в Комплексе! Он расположен на уютной охраняемой территории в одном из самых престижных уголков столицы.

Все квартиры оборудованы охранной и пожарной сигнализацией, средствами химической и бактериологической защиты, а также камином, сауной, бассейном и бильярдной. Вам помогут оформить интерьер, выбрать и расставить мебель, установить ростральные колонны и триумфальные арки.

По вашему желанию в квартиру проводится индивидуальный лифт объемом от пяти до пятнадцати пассажиров, оборудованный баром, телефоном и телевизором. К лифту прилагается индивидуальный круглосуточный лифтер со знанием иностранных языков и черным поясом по дзюдо.

В нашем Комплексе есть многоэтажный гараж, ядерное бомбоубежище, отделения ведущих банков, почта, батальон милиции и управление ФСБ, химчистка и прачечная, пункт приема стеклянной и пластиковой тары и банок из-под пива.

К вашим услугам – супермаркеты и элитные бутики, антикварные аукционы, книжные магазины, художественные галереи, кафе, рестораны, бистро, ночные клубы, кинозалы, музеи и театры, в том числе опера, балет, кукольный и кабуки, открытые только для жителей Комплекса.

Для удовлетворения ваших духовных потребностей в Комплексе есть церковь, мечеть, синагога, дацан, костел, кирха, а также дом политпросвещения с кружком по научному атеизму.

Если вы одиноки – вас ждут наши охраняемые клубы знакомств: для тех, кому за 10, за 20, за 30, за 40, за 50, за 60 и за 70.

Вы можете обвенчаться в любом из наших храмов, зарегистрировать брак в нашем отделении ЗАГС и отпраздновать свадьбу в роскошном охраняемом ресторане!

К вашим услугам – охраняемый родильный дом.

Для ваших детей работают индивидуальные няни, охраняемый детский сад, школа и отделения лучших университетов страны и мира.