одуванчиков метался краснокожий демон. Бессильно завывал, грозил небу и рыл
землю в тщетной попытке найти выход из залитого ласковым солнечным светом рая.
Подчиняясь мысленному приказу, мыльный пузырь сна-тюрьмы поднялся в воздух.
Повисел, словно в раздумьях, а потом рухнул в разверзшуюся в каменной плите
дыру. Я посмотрел наверх, пронзил взглядом десятки тысяч похожих шариков. Пора…
Подпрыгнул и рванулся в необозримую высь сквозь время и пространство, сквозь
теплые детские сны и холодные кошмары…
Пробуждение давалось очень тяжело. Холод давно выстудил тело. Сердце стучало
тяжело и неровно. Но ощутив присутствие разума, встрепенулось, обрадовано
заколотилось. Сознание медленно вынырнуло из океана грез, тьмы и забытья,
стряхнуло оковы крепкого сна. Я почувствовал ветер, услышал чьи-то обеспокоенные
голоса. Сквозь веки пробился первый слабый лучик света.
Начавшее угасать тело приводило себя в порядок, будто домохозяйка, ожидающая
гостей. Я задрожал и выгнулся. Не удержался и застонал.
— Приходит в себя! — послышался изумленный возглас. Голос странно-знакомый,
женский, но удивительно приятный.
— Слава богу! — раздался второй, хрипловатый и скрипучий, старческий. — Я уж не
надеялась!..
— Я же говорил, что выдюжит! — послышался еще один, тонкий и дребезжащий,
немного сварливый. Домовой — вспомнил я. — Крепок молодец! Боги силушкой
богатырской не обделили!
Голоса слились в неразличимый гул, затем вновь раздробились.
— …как он сумел, ведь колдун…
— …я ж говорю — крепок и дюж, а вы не верили…
— …девочки, что делать?..
— …надо убираться, а то нарвемся на Охотника… скорее…
— …да-да, поднимайте его, поднимайте… понесем на себе…
— А выдержим?..
— Есть выбор? Никуда не денемся. Не все ж мужикам нас таскать. Взялись,
девочки!..
— …осторожней, не тумбочку тягаете…
— Быстрее! Я чую — Охотник рядом, идет по наши души…
— Нужны мы ему? Жратвы в городе, небось, хватает…
— Ему все нужны, он на запах Силы ориентируется. А мы для него как мутанты из
Чернобыля для счетчика Гейгера. Поэтому пошевеливаемся, если не хотим пойти
демону на ужин!..
Меня подхватили десятки рук, крепкие пальчики уцепились в одежду. Вроде бы стою…
Или нет?.. Взглянуть бы вокруг, но веки настолько тяжелые, что надо приподнимать
лебедками. Тело нехотя меняло позу, мышцы взрывались тянущей болью, суставы
скрипели и хрустели как несмазанные шарниры. В голове муть — я так и не смог до
конца разорвать оковы беспамятства. Слышал и чувствовал, но способность
реагировать временно атрофировалась. Несколько минут ушло на то, чтобы осознать
— я вырвался из зазеркалья и вернулся в реальность. Нахожусь, скорее всего, в
Славгороде. Рядом Елистрат и много людей, но они друзья, волноваться не стоит.
В конце концов, я сумел приподнять веки. С удивлением огляделся. Над головой
темное небо и светящиеся облака. Ночь… да-да, помню. Я выбрался из темницы
«храмовцев» шел по городу. А в подъезде дома потерял сознание… Теперь почему-то
находился на крыше. Невдалеке виднелись знакомые девятиэтажки, верхушки тополей.
Вокруг множество незнакомых женщин: совсем молоденькие и чуть постарше,
несколько среднего возраста и даже одна согбенная сухощавая старуха. Они
суетились и ругались, общими усилиями придали мне вертикальное положение.
— Кто вы?.. — простонал я.
Против ожиданий услышали. Воцарилась тишина, на меня обратилось множество
взглядов. На лоб легла маленькая ладошка, прошлась по щеке, зарылась в волосы. Я
оглянулся и утонул в прекрасных глазах. Красивое неуловимо неправильное лицо
оказалось рядом, мягкие волосы пощекотали ухо. Полные губы раздвинулись в теплой
улыбке, тихо шепнули:
— Все хорошо, Саша! Успокойся… Это мой ковен, мои сестры. Я призвала на помощь,
и они откликнулись…
— Соня?! — обомлел я.
— Да, — ответила девушка. — Все сложилось как нельзя лучше, мы успели. А теперь
расслабься и не мешай. Придется немного полетать.
— Только не так быстро как в прошлый раз, — пошутил я.
— Конечно, — кивнула она и вновь ласково погладила по щеке.
Я оторвал взгляд от милого волнующего лица, оглядел остальных. Ведьмы… Чуть
больше десятка и все очень разные. Но роднило одно — глаза. Цвета я не видел, но
радужки необычайно широкие как у кошек. Движения чересчур мягкие и гибкие, очень
упругие даже у старших. На предплечьях нескольких ведьм я заметил татуировку,
изображающую черную кошку с выгнутым колечком хвостом. Знакомая картинка…
— Уходим! — объявила седовласая старуха. — Быстрей, девочки! Не спим!..
На плече у бабули я разглядел Елистрата. Домовой что-то нашептывал старухе на
ухо. Та внимательно слушала, кивала и поддакивала. Сморщенное лицо кривилось в
недовольной гримасе, косматые брови сошлись на переносице…
Вспышка бодрости быстро прошла. Я обвис на руках у ведьм, закрыл глаза и начал
засыпать. В голове змейками вертелись успокаивающие мысли: «Все хорошо, Саня!
Теперь можно отдохнуть. Ты вырвался, сумел победить…»
Сквозь полудрему чувствовал, что куда-то несут. Потом ноги потеряли опору и
оторвались от земли. В ушах засвистел и загрохотал ветер. Ударил в лицо ледяным
кулаком, продрал до костей.
Я снова пришел в себя и приоткрыл веки. Увидел убегающие вниз кубики
полуразрушенных домов, деревья и автомобили. На одной из улиц разглядел какое-то
движение, присмотрелся внимательнее. По дороге мчались странные существа:
одинокий всадник на громадном коне в окружении своры псов. Тот самый демон,
Проклятый Охотник… Я не рассмотрел деталей — картинка дрогнула и смазалась,
ведьмы поменяли направление и поднялись выше, — но заметил пылающие холодным
потусторонним светом глаза существа. Хотел испугаться и не успел. Тьма вошла в
тело, залила сосуды теплым воском и шепнула: «Спи!» Я поддался, смежил веки и
растворился в беспамятстве.
ГЛАВА 9
Из окна лился яркий солнечный свет, слепил глаза. В стекло ударилась толстая
зеленая муха-камикадзе, обиженно зажужжала и улетела. Со двора слышались голоса
людей, кудахтанье кур и далекий собачий лай. Звонко прокричал голосистый петух,
чирикали воробьи. Пахло сухими травами, соломой и пылью.
Я утопал в мягкой пуховой перине. Под головой жесткая хрустящая подушка –
видимо, набита сеном. Сверху укрыт тонкой белой простыней. Правильно, слишком
жарко для одеяла… Я зевнул и потянулся, обвел взглядом комнату. Небольшая и
светлая, стены из толстых ошкуренных бревен. На потолке гирлянды паутины, пол
дощатый, рассохшийся. Из мебели только деревянная кровать, на которой лежу,
тяжелый старый комод, украшенный затейливой резьбой и пара колченогих табуретов.
Входная дверь плотно прикрыта, за ней слышались чьи-то шаги, стуки, звон посуды.
— Очнулся?.. — послышался ровный, немного хрипловатый голос.
Заскрипели половицы, из тени в углу вышел старик в длинном белом балахоне
подпоясанным обрывком веревки. Я с интересом осмотрел незнакомца. Обычно
старость давит на плечи, заставляет пригибаться к земле. Но этот высокий и
широкоплечий, спина прямая как доска, осанка гордая. В молодости наверняка был
признанным силачом, сейчас тоже не растерял остатки энергии. Лицо породистое,
благородное и сильное: высокий лоб мыслителя, тяжелый волевой подбородок и
немного крупноватый мясистый нос. Из-под косматых бровей сверкали ярко-голубые
живые глаза, длинная седая борода заправлена за пояс. Такие же длинные прямые
волосы стянуты на лбу кожаным ремешком. Все в облике старика буквально дышало
спокойной внутренней силой.
Я украдкой глянул на ауру и едва не присвистнул. У обычных людей, насколько
