— Не бойся, — улыбнулся я. — Не зацепят, проверено.
— Тогда ладно, — нехотя согласился Елистрат.
Я свернул в подворотню, ускорил шаг. Через пару дворов будет родная
девятиэтажка. Дома забаррикадируюсь, отдышусь и дождусь Багиру… Вообще-то глупо
возвращаться. Вряд ли квартира цела. Да и чересчур опасно, город стал очень
недружелюбным местом. Но дождаться кошку надо. Ведь родное существо, близкое.
Предать человека — полбеды, а бессловесную животину — тяжкий грех. Потом просто
не прощу себе… Попутно нужно забрать те немногие деньги, что остались с прошлой
зарплаты. И бежать, бежать подальше… А что? Давно хотел сменить место
жительства, переехать в город побольше. Там и возможностей навалом, и никто тебя
не знает. Чем не повод? Слишком много в Славгороде тех, кто мечтает и жаждет
пустить мне кровь. Ступить негде — повсюду враги, враги, враги… А я человек
неконфликтный, гуманист… иногда. Или скорее умный. Мудрецы древности и
современные психологи советуют: Сделай врага другом, усыпи внимание, а потом
приди и коварно зарежь во сне… Да и не коварство это, а разумный, конструктивный
подход. В мире, где правит двойная мораль и двойные стандарты можно что угодно.
Назвать черное белым, злобного тирана — спасителем отечества. На все найдется
оправдание. И я ничем не лучше. Но почему-то сглупил, нажил кучу недругов. И еще
каких, ого-го!.. Потому и придется сбежать… Ах, забыл — благородно отступить…
Мысли свернули на воспоминание о побеге из камеры. Стрельба и крики на заднем
плане… На базу «храмовцев» определенно кто-то напал. И явно очень сильный.
Солдаты не орали бы настолько отчаянно, не стреляли столь ожесточенно.
Спецназовцы проигрывали, не смотря на хитрую броню, чудеса научной мысли. Один
пес решил отобрать у другого сочную косточку. Неужели столкновение интересов?
Посланница Старейшин или колдун? А может новый неучтенный элемент?.. Ясно одно –
я ушел не рано и не поздно, а строго тогда, когда нужно. Надо ковать железо, не
отходя от кассы, бежать, пока не хватились.
Туман рассеялся окончательно. Остатки поднялись выше, закрыли небо непроницаемым
колпаком. Город выглядел почти нормальным. И если бы не следы разрушений, трупы…
В узком проходе между двумя девятиэтажными домами я остановился и прислушался.
Что-то вызвало тревогу, заставило насторожиться. Я усилил контроль над
шарами-спутниками, огляделся.
Тихо. Не слышно даже скрипа деревьев, хруста и щелчков камешков, что сыпались из
ветшающих домов. Ветер утих, воздух неподвижный и густой как кисель. Город обрел
призрачные черты. В небе застыли красные тучи. От них исходило тусклое сияние,
заливало улицы мертвенным светом. Впереди за домами стоянка автомобилей:
истлевшая, будто побывавшая под кислотным дождем сетка ограждения, десяток
искореженных машин и пара мотоциклов. Дома по обе стороны тротуара нависли будто
титаны. Почему-то казалось, что постепенно клонятся, заваливаются на меня. В
провалах окон лишь молчаливая спокойная тьма.
Периферийное зрение уловило движение. Я отступил на шаг, присмотрелся. Поначалу
подумал, что показалось. Но нет, глаза не обманули… Мелькнуло в разбитом окне
квартиры, что на третьем этаже дома справа. Затем в другом окне, в подъезде
соседнего здания, в дальней арке. Движение легкое и бесшумное, словно круги на
воде. То тут, то там…
Осторожно, плавными приставными шагами я двинулся через двор. Взглядом старался
охватить окружающее. Тьма колыхалась, будто сохнущая простыня на ветру. Уши
различили тихий шепот, повизгивания и скрип. На мышей похоже. Но какие грызуны в
мертвом городе?.. Почти физически я чувствовал взгляды. Слегка любопытные,
холодные и жесткие. Упирались в спину, будто штыки, переползали с лица на грудь,
блуждали подобно красным точкам лазерных прицелов. А потом я услышал звук
похожий на кошачье мяуканье. Быстро повернул голову и всмотрелся в темноту
подъезда. Как бы ни напрягал глаза, ничего не увидел. Тьма чересчур густая…
Внутри ни намека на жизнь. И между тем я ощущал, что внутри, под покровом
темноты сидит некто или нечто очень голодное и злобное. Волосы зашевелились, по
виску скатилась одинокая капелька пота. Я вытер, с трудом протолкнул в легкие
порцию воздуха.
Спокойно, Саня! — сказал я себе. — У страха глаза велики. Ужас наводит не сама
опасность, а ее ожидание. А еще неизвестность. Человек в девяноста случаях из
ста преувеличивает значение грозящей беды. Возможно, там просто кошка бегает.
Ага, точно кошка… Вот как моя Багира. А что орет — не беда, весна ведь.
Звук повторился. Мяукнуло из того же подъезда. Из дома напротив откликнулись,
замяукали долго и протяжно, с хрипотцой. Я переступил с ноги на ногу, пошел
дальше. Тело слушалось с трудом. Плечи и руки занемели, по спине сбегали ручейки
холодного пота. Надо проскочить. Добегу до дома, а там будет видно.
Но едва преодолел тротуар между домами, опять раздалось мяуканье. Теперь
разноголосо орали три или четыре кошки. Я остановился, будто натолкнулся на
глухую стену. Ужас подкрался на мягких лапах, залез на плечи, ласково погладил
по голове. Во вспышке прозрения я понял, что окружен. Меня долго караулили,
следили все время, пока шел через город. А теперь устроили засаду. Но сразу
нападать не стали, решили позлорадствовать.
Тишину прорезали звуки осторожных шагов, какие-то скрипы, вздохи, сопение. А
затем заливистый кошачий мяв, мурлыканье. И вновь движение… Я видел шевеление в
темноте укромных закоулков и щелей, в окнах квартир. Неизвестные твари стягивали
кольцо оцепления.
В ухо уткнулись жесткие волосы, маленькие мышиные коготки больно вцепились в
кожу. Домовой прижался к моей шее и дрожал как осиновый лист. Остроконечные уши
нервно подрагивали, поворачивались на звуки. На старческом личике отразился
страх и неуверенность.
— Уходи, молодец! Уноси ноги покуда цел!..
— Елистрат, что…
— Падальщики! — ответил домовой и фыркнул как сердитый ежик. — Навьи твари!
Демоны! Пробрались в наш мир, теперь ищут поживу. Беги быстрее! Авось не
догонят…
Домовой не договорил. Двор огласило многоголосое мяуканье и мурлыканье, шипение,
рычание. В то же мгновение я увидел движение у автомобильной стоянки. Из-за
старой «волги» выпрыгнула небольшая худая тварюжка. Открыла рот и показала
длинные игольчатые клыки, угрожающе мяукнула.
Тварь лишь отдаленно напоминала человека — мелкий худосочный карлик, ростом
мне по пояс. Кожа темная, грудь впалая, голова непропорционально большая. Лицо
уродливое и перекошенное. Глаза огромные и круглые, багровые, чем-то похожи на
птичьи. Из широкой пасти торчали мелкие острые зубы, ползал
омерзительно-мохнатый черный язык.
Уродец наклонил голову и похлопал глазищами. Озадаченно почесал лысый бугристый
череп. Тонкие губы изогнулись в счастливой улыбке душевнобольного.
Появление первого существа стало командой для других. Из темного зева подъезда
вышел такой же. Карикатурно пригнулся, подпрыгнул как лягушка. Из окон, подвалов
и канализационных люков выбрались еще несколько. Мелкие и дохлые на вид, одетые
в истлевшие обрывки тряпья.
Я закашлялся, подавился воздухом. Сердце стучало неровно, с перебоями. Первая
волна ужаса, нахлынувшая так внезапно, постепенно истаяла. Я настороженно
присмотрелся к первому существу.
Уродец не проявлял агрессии. С улыбкой пришибленного разглядывал меня, ковырялся
когтистым пальцем в обрубке носа. Вытащил темный комок, рассмотрел. Недолго
думая сунул в рот, задумчиво пожевал и мурлыкнул.
— Елистрат, — прошептал я, удерживая взглядом тварюжек. — Они не выглядят
