решимость. Солдаты напряглись, взяли меня на мушку. Первый опять крикнул:
— Стоять! Еще шаг и открываем огонь! Ребята, цельтесь в ноги!..
Я проигнорировал предупреждение. Загрохотали выстрелы. Наконечники стволов в
руках бойцов расцвели огненными цветками. Подсознательно я ожидал боли, толчков
пуль. Но вместо этого перед глазами возник сероватый смазанный купол, вспыхивали
и затухали искры. Стальные шары закружились быстрее, образовали вокруг тела
непреодолимый щит. Пули сталкивались с подшипниками, сплющивались, рикошетили в
пол, потолок и стены, выбивали фонтанчики каменных крошек и сероватой пыли.
Один подшипник сменил траекторию. Оставляя светящийся след, с воем устремился
навстречу спецназовцам. Покраснел и раскалился, превратился в огненный болид.
Спецназовцы выпучили глаза, и бросились врассыпную, закричали. Стальной шар
просвистел над головами и врезался в двери. Громыхнуло, пол под ногами
содрогнулся. В конце коридора вспухло густое облако пыли. Бойцов накрыло ливнем
мелких камешков, кусков штукатурки и мела. До меня докатилась воздушная волна,
взъерошила волосы. Мельчайшие песчинки укололи лицо, пыль забилась в нос.
Вместо дверей образовалась огромная дыра с неровными краями. Снаружи клубился
туман, журчала вода. Виднелись деревья, небольшой участок двора. Пол усыпан
обломками, кусками бетона, кирпичей. Среди мусора как обмороженные мухи ползали
трое бойцов присыпанные мелом и штукатуркой. Челюсти отвисшие, глаза невидящие –
сильно оглушены. У двоих лилась кровь изо рта и ушей.
Я аккуратно прошел между поверженными спецназовцами, выбрался на порог. Тут
мусора гораздо больше, воздушная волна шла наружу. Пока сообразил, как поступить
и куда бежать, вернулся шарик. Раскаленный, светящийся и даже немного
прозрачный. Уменьшился в диаметре, оплавился. На поверхности появились глубокие
выбоины, трещины. Подшипник сделал широкий круг над головой, вписался в узор
остальных спутников.
Послышались тяжелые шаги. Я увидел завихрение тумана, прорезаемое синеватыми
разрядами. В то же мгновение прямо в воздухе родилось пламя, сухо и утробно
застучал автомат. Почти одновременно зарокотало оружие слева. Предо мной
заплясали злые искры, взвизгнули пули. К пыли и крови прибавился запах
порохового дыма.
Зарычав, я спрыгнул с крыльца, кувыркнулся и помчался через пустырь. Но не
пробежал и четверти пути, как увидел, что навстречу движутся еще шесть или семь
вихрей. Послышались автоматные очереди, засверкали и засвистели пули. Злость
перелилась через край, затопила душу и тело. Я остановился и выбросил руки
вперед. С ладоней с резким неприятным шипением сорвались две ослепительные
ветвистые молнии. Мазнули по солдатам. Раздался треск, взанялось жирное темное
пламя. Из пустоты вывалились два тела, закованных в черненую броню. Трубки и
провода весело полыхали, дымились. Отвратительная густая вонь паленой резины и
человеческой плоти пощекотала ноздри. Солдаты дымными головешками распростерлись
на земле. Один еще шевелился, надрывно и протяжно кричал. Второй не подавал
признаков жизни.
Остальные бойцы взревели, усилили огонь. От административного здания бежали еще
пятеро, кроме тех двоих, что были у крыльца. В полной боевой экипировке, но с
выключенной маскировкой. Похожие на неуклюжих насекомых благодаря чересчур
большим очкам. Один вовсе без шлема. Густой туман расступился, и я увидел
мохнатую волчью морду с горящими желтыми глазами и оскаленной пастью. Оборотень…
Спереди наступали другие. Наученные горьким опытом, перебегали с места на место,
прыгали и перекатывались. На бегу стреляли, безуспешно пытались пробить щит из
вращающихся подшипников.
Я увидел разрыв в оцеплении, помчался туда. Выбрался и побежал к стене, каждую
секунду ожидая, что защита не справится и в спину вонзится горячий металл.
Предо мной уже маячил забор. Я видел трещинки и потертости, глубокие выемки.
Осталось совсем немного. Перепрыгнуть и сделать последнее усилие, добежать до
города. А там спрячусь среди улиц и дворов, спецназовцы потеряют след…
Неожиданно уши уловили подозрительный свист. Тело среагировало быстрее разума.
Ноги подкосились, и я упал прямо в мокрую росистую траву, пропахал носом. Волосы
дернуло ветром, я почувствовал тепло. Впереди у забора раздался оглушительный
взрыв. Меня приподняло раскаленной взрывной волной, отшвырнуло и поволокло по
земле. Последовало несколько неприятных толчков. Горячие камни и земля,
впивались в спину, грудь, плечи…
Приподняв голову, я сплюнул обрывки травы и грязь, что набились в рот. У стены
дымилась и шипела большая воронка. По краям плясали маленькие язычки огня, с
неба падала пыль и сор. В ушах звенело, голова слегка кружилась. Если бы не
Тотемный облик, то… Меня должно было изуродовать и убить осколками, но лишь
оглушило. Я встал на колени и огляделся. В тумане проступали зыбкие фигуры
бойцов, метались черные тени, плясали огоньки выстрелов. Молочно-серую мглу
прорезали короткие раскаленные росчерки. Но гораздо выше над головой,
спецназовцы палили только для успокоения души.
Подшипники лежали в траве, безжизненно поблескивали. Но едва я встал на ноги,
сразу воспарили. Поспешно и виновато бросились ко мне, вновь закружились в
плавном завораживающем танце.
Я присел, попятился к стене, надеясь, что не заметят в тумане. Однако сразу же
раздались крики, огненные полосы перекрестились на мне. Раздался грохот, звон и
визг отбиваемых пуль. Похоже, спецназовцы отлично видели во мгле. То ли радары,
то ли инфракрасные детекторы…
— Вот он! — орали солдаты. — Окружайте! Не дайте уйти!
Откуда-то справа раздался басовитый рев Дубова:
— Глушите гранатами! Не бойтесь! Этот урод все равно заживит раны!
Я напряг мускулы, рванулся к забору. Но опять услышал глухое «умпф», тонкий
свист. Увернулся, резко свернул в сторону. Левый бок лизнуло пламя, подшипники
заискрились и зазвенели, отражая осколки. Я пригнулся, прикрылся рукой. Стал
петлять как заяц, увертываясь от пуль и гранат. Но спецназовцы не давали уйти.
Упрямо отгоняли от стены, не жалели патронов. Пару раз меня едва не задевали
гранаты. Тело подбрасывало в воздух, вертело и кружило. Несколько осколков
засели в мякоти ног и плечах. Но рваные раны сразу затянулись, плоть вытолкнула
искореженные кусочки свинца.
Костюмы очень помогали спецназовцам. Я никак не мог оторваться от погони.
Прятался в тумане, за деревьями. Но солдаты догоняли, непрерывно стреляли.
Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигались легко и быстро. Иногда подпрыгивали
на десяток метров, пытались поразить сверху. Электроника, встроенная в броню
безошибочно указывала мое положение, помогала целиться. Псевдомышцы и экзоскелет
придавали бойцам нечеловеческую силу и ловкость.
Так нельзя! — сверкнула короткая мысль. — Возьмут измором.
Та энергия, что почерпнул начала потихоньку иссякать. Раны заживали гораздо
медленней. Да и вращение подшипников стало вялым, дерганым. Пули чаще проникали
под щит, царапали кожу. А времени на подпитку нет.
В тумане виднелись фигуры бойцов. Спецназовцы шли полукругом, непрерывно
стреляли. Гранатами больше не забрасывали. То ли закончились, то ли берегли,
чтобы поразить с короткого расстояния. Я оглянулся и заметил на ступеньках
высокого широкоплечего, почти квадратного человека. Данилов спокойно курил, с
вялым любопытством следил за миниатюрной войной.
Холодная ярость завозилась в груди. Я отдал приказ шарам-спутникам: «Сокрушите!»
Подшипники взвились над головой, на мгновение зависли, а затем как пушечные ядра
