— Всплыло одно нехорошее дело… Я не могу вам рассказать детали, вы же понимаете — Государственная тайна!
— Да-да! — закивал головой декан. — Понимаю. Так что же вы хотели узнать? Его характеристика с места нынешней работы — безупречна. Можете не сомневаться. И человек он отличный…
— Скажите, Вольдемар Робертович, вы не замечали за Кремневым каких-нибудь странностей?
— Странностей? — лицо декана удивленно вытянулось. — Вы знаете — нет!
— Хорошо, Вольдемар Робертович, это я и хотел узнать. — Петрушин поднялся из-за стола. Возле дверей он остановился:
— Да, Кремневу о моем посещении лучше ничего не говорить… Это в его интересах и в интересах дела. А то еще наделает глупостей…
— Хорошо, товарищ… Э…
— Старший лейтенант Петрушин, — подсказал Слава. — Честь имею!
— До свидания! — попрощался Горчевский.
Минут десять после ухода контрразведчика декан о чем-то усиленно раздумывал. Затем, нажав кнопку селектора, вызвал секретаршу:
— Катенька, товарищ из ФСБ уже ушел?
— Да, Вольдемар Робертович. Сразу, как только от вас вышел…
— Тогда найди мне Кремнева.
— Так это, Вольдемар Робертович, у него пары.
— Срочно, Катенька, срочно! Потом материал нагонит.
— Хорошо, я сейчас позвоню ему на сотовый.
— Жду, — коротко бросил Горчевский, выключая селектор.
— Через десять минут в его кабинет вошел Кремнев.
— Вызывали, Вольдемар Робертович?
— Садись, Аркадий, есть серьезный разговор.
— Что случилось? — спросил Аркадий, присаживаясь на кресло.
— Был у меня сегодня лейтенантик из ФСБ. Интересовался твоей личностью. Плел что-то про какое-то нехорошее старое дело с прежнего места службы…
— Да какое дело? — изумленно всплеснул руками Аркадий. — Почти двадцать лет… Да даже если и было что, меня бы уже давно за хобот взяли! Нет у них на меня ничего, Вольдемар Робертович…
— Знаю, Аркадий, знаю, — процедил сквозь сжатые зубы декан Горчевский.
— Постойте, Вольдемар Робертович… А вам-то откуда это известно? Вы ведь с конторой…
— Да не простой это человечек был! Я его и так, и этак… Внушению не поддается…
— Бывают люди, которые не поддаются гипнозу, — пожал плечами Кремнев.
— Только не "Гласу Сирены"!
— Он не поддался "Гласу"? — не поверил Аркадий.
— И не только "Гласу"… Это посвященный, Брат! Подручными средствами мне не удалось проломить его защиту.
— Так он не из конторы?
— Не знаю, Аркадий, не знаю! — Покачал головой Горчевский. — Возможно, что одно другому не мешает… Что ты знаешь о шестнадцатом отделе? Ты же служил в конторе!
— Шестнадцатый, шестнадцатый? — наморщил лоб Кремнев. — Если не ошибаюсь, этот отдел в конторе занимается дешифровкой и радиоперехватом.
— Вся эта дребедень с радиоперехватом не более чем прикрытие, — выдал Горчевский. — Слишком мощная магическая защита! Чего же этим "шифровальщикам" от тебя нужно? Вспоминай, может засветился где?
— Знать бы по какому поводу? — задумчиво потер гладко выбритый подбородок Аркадий. — Да ничего такого в последнее время… Хотя постой, — вспомнил он, — когда я за Юсуповым таскался, у меня патруль ментовской документы проверял… В принципе, ничего особенного — я ж под синегала работал. А таких ППС всегда щиплет…
— Но вариант, что патруль действовал по наводке этого необычного паренька из ФСБ, тоже нельзя скидывать со счетов.
— Согласен, Вольдемар Робертович, нельзя, — не стал спорить Кремнев. — Но какого дьявола им от меня нужно?
— Узнаем, Аркадий, обязательно узнаем! — Хищно оскалился Горчевский. — У тебя остались какие-нибудь связи с конторой?
— Есть один надежный человечек, — ответил Кремнев.
— Попытайся через него выяснить, что за птица этот старший лейтенант Петрушин… И служит ли он действительно в ФСБ.
— Постараюсь выяснить это как можно быстрее, Вольдемар Робертович.
— Если нужно, можешь пустить в ход тяжелую артиллерию…
— Внушение?
— Все, что угодно! Нам нужен результат! Когда цель так близка, мы не имеем права рисковать!
— А что с Юсуповым делать? Отозвать парней?
— Ни в коем разе! — возразил Горчевский. — Пусть продолжают. Нам должен быть известен каждый его шаг, привычки, излюбленные места…
— Понял, Вольдемар Робертович. Ну, я пойду? У меня еще две пары…
— Давай, Аркаша, я на тебя надеюсь!
* * *
Утренний развод в 16 отделе начался не совсем обычно: все время, пока майор Сидоренко заслушивал доклады сотрудников, старлей Петрушин не переставая чесался, чем нервировал жутко нервировал старшего по званию. Наконец Сергей Валентинович не выдержал и взорвался:
— Петрушин, да чего ты чешешься, словно пес шелудивый?! Чесотку подхватил?!
— Не знаю, — виновато пожал плечами Слава. — Ничего не могу с собой поделать. Кожа зудит — спасу нет! — пожаловался он начальнику.
— Так в поликлинику сходи, проверься! Анализы какие-никакие сдай! На сегодня я тебя освобождаю…
— Здравствуйте, товарищи офицеры! — В кабинет Сидоренко заглянул генерал Кузнецов, привлеченный громкими восклицаниями майора.
— Здравия желаем, товарищ генерал! — нестройным хором отозвались сотрудники отдела.
— Что за шум, а драки нет? — полюбопытствовал Кузнецов. — И чего это ты, майор, Петрушина от задания освободил?
— В целях профилактики заразных заболеваний, товарищ генерал, — ответил Сидоренко.
— Это каких же? — прищурился Кузнецов.
— Не знаю, например чесотки или лишая, какого. Чешется Петрушин…
— Что ты сказал? — неожиданно взволнованно переспросил Кузнецов. — Чешется?
— Так точно, чешется, товарищ генерал! — с готовностью подтвердил майор. — Пусть в больницу сходит, анализы там…
— Помолчи-ка, майор! — попросил генерал. — Ну-ка, Слава, сними рубашку.
— Товарищ генерал, — неожиданно застеснялся старлей, — может не надо? Я лучше к доктору…
— Ну-ка цыть! — внезапно рявкнул Кузнецов. Петрушин вздрогнул — такой реакции от тщедушного, всегда спокойного генерала он не ожидал. — Рубаху долой! — тоном, не терпящим возражений, вновь повторил Кузнецов.
Петрушин, не рискнув больше пререкаться с генералом, стянул рубашку. Все тело лейтенанта было обильно покрыто разнообразными затейливыми татуировками: оккультными знаками, пентаграммами, рунами. В районе некоторых знаков кожа была покрыта сыпью, в некоторых местах припухла и покраснела.
— Ох, молодняк! — горестно вздохнул генерал. — Скажи мне, Петрушин, зачем тебя всеми этими наколками разрисовали? Думаешь, это модно, прикольно, или чтобы перед девками форсить? Это твоя защита, дурья голова, которую не так давно кто пытался взломать самым наглым образом! — метал молнии генерал. — Эх, черт, вот пересменка так пересменка… Как же все это не вовремя! Сегодня вечером все, сводные от заданий ко мне в кабинет. Нужно вас немного уму-разуму поучить! Сидоренко!
— Я, товарищ генерал!
— Ты себе защитные татуировки нанес?
— Я…
— Ты-ты!
— Никак нет… Я думал…
— Черт, что же мне с вами делать? Значит так, после совещания — к "умникам" в лабораторию! Чтобы к вечеру был похож на Петрушина!
— Но я…
— Выполнять! — опять рявкнул генерал, да так, что задрожали оконные стекла.
— Есть, как Петрушин!
— Так, Слава, — генерал повернулся к старлею, — теперь вспоминай, когда чесотка началась?
— Да сразу после посещения института, где Кремнев работает…
— Ты что, разговаривал с Кремневым? — опешил Сергей Валентинович.
— Нет, — мотнул головой парень, — я с деканом его пообщался, э-э-э… Горчевским Вольдемаром Робертовичем. Представился сотрудником ФСБ, типа интересуюсь характеристикой Кремнева… В связи со старым делом… Ну, когда сам Кремнев был нашим коллегой…
— А с Кремневым ты случайно не сталкивался? — уточнил генерал. — В коридоре там, либо еще где? Может ты его просто не заметил?
— Обижаете, товарищ генерал! — покраснел Петрушин. — Точно не сталкивался! Вот ей-ей…
