Повзрослев, я уже в школьном сочинении писал, что мечтаю о трех профессиях сразу. Первая – журналистика и литература: помнится, что-то пробовал сочинять и даже печатал еще в начальной школе. Второе – хотел быть преподавателем русской литературы в старших классах, представлял, как буду рассказывать школьникам о Пушкине и Гоголе ("Мёртвые души" – моя любимая книга, по сей день читаю её постоянно), как стану знакомить школьников и с теми писателями, которых не проходят по программе. Я ведь не вылезал из библиотек и особенно из книжного магазина, знакомился со всеми новинками. Покупать особо не мог, батька один работал, мама нас троих поднимала, да ещё дедушка с нами жил. Родителей занесло на Донбасс, как говорится, ветром эпохи: отец корнями из Тверской области, мама из Нижегородской. Предки мои – волжане, а я вот вырос на Украине, с детства говорил на двух языках, да и писать стихи начинал и на русском, и на украинском сразу. Третья мечта – быть продавцом того самого книжного магазина. Да-да. Тогда стало выходить столько новых книг, открывалось столько новых имен, это для меня были просто сокровища! А люди их не покупали, часто ещё не зная иных из авторов. И я порой сам становился за прилавок. Как раз начинал тогда работать в районной газете, дорога шла мимо книжного магазина, приходил, становился возле продавщиц, которые тоже не всегда были в курсе новинок, и убеждал покупателей: смотрите, перед вами Андрей Платонов, это же чудо, купите обязательно. Или о стихах: это же Борис Олейник, это же Василь Симоненко, взгляните – какая яркая молодая украинская поэзия!.. Между прочим, нередко покупали. Доверяли, что ли, как юному литератору, которого они уже чуть-чуть знали…

Вот о трех этих профессиях я и мечтал. Считаю, что в той или иной мере всеми ими сейчас и владею. Я – журналист, поэт, автор многих книг , часто выступал и выступаю перед слушателями, как бы учу их литературе, и в распродажах наших книг тоже нередко принимаю участие. Пропагандирую достойные издания и в "Завтра", и в "Дне литературы", и на встречах с читателями.

В.Б. В твоей жизни были учителя, кумиры, герои, которым ты поклонялся в ту или иную эпоху?

Е.Н. Ну разумеется. Конечно, не избежал увлечения модными когда-то двумя-тремя стихотворцами шестидесятых, но с годами это прошло. А всерьёз я уже в ту пору очень любил Александра Твардовского, ставил его выше всех среди современников. Луговским зачитывался, Смеляковым, сразу принял "за своего" Егора Исаева. А ещё меня тогда с первого же прочтения и на многие годы взял за живое Владимир Соколов. У меня дрожала душа, когда впервые его читал – это были строки про "утренник для четвёртых классов", про милую одноклассницу, сидевшую рядом на представлении "Снежной королевы"… Это было обо мне, о моих первых детских чувствах, точнее – пока ещё предчувствиях, это посвящалось моей соседке по школьной парте! С таким же упоением читал и читаю его стихи по сей день.

Ещё один, тоже дорогой для меня поэт – это уже упомянутый мной Борис Олейник. Потом мы с ним познакомились, когда меня как молодого автора стали приглашать на семинары в Киев, а он в числе других вёл эти семинары. Мы обнаружили некую общность и по отношению к поэзии, и по восприятию жизни. Мне его стихи всегда казались такими, которые мог бы я написать, окажись я украинским поэтом. Естественным образом я стал переводчиком стихов Бориса Олейника на русский язык. Помню, в первый раз чуть ли не машинально записал свое восприятие на русском украинских строчек Олейника – получился перевод. Потом уже осознанно старался переводить всё, наиболее интересное. А когда он мне из Киева уже в Москву передал поэму "Трубит Трубеж!", я её не только увлечённо прочёл, но и буквально за три-четыре ночи перевел. У нас дома не оказалось украинско-русского словаря, я сперва оробел: мол, не обойдусь без него, но потом успокоился, почувствовав, что он мне и не нужен. Я же вырос на Украине, шесть лет проработал в украинской газете, все слова были родными. Язык Бориса Олейника – это отражающая весь мир родниковая чистота, таинственно влекущая глубина звёздного неба. И непростое это дело – переводить великого поэта. Да вообще – любого талантливого творца. Надо сохранить его стиль, его ритм, его музыку, образную систему, исконный смысл произведения. Я рад, что и критика, и читатели, и сам Борис Ильич дают неплохую оценку моим переводам. В Москве вышла переведённая мною книга Олейника "Тайная вечеря", здесь же украинский поэт был за неё удостоен Международной премии имени М.А.Шолохова, а моя работа была отмечена в Киеве премией Украинского Фонда культуры.

Не буду кривить душой, немало лет я весьма высоко ценил как поэта Евгения Евтушенко, но со временем отношение к его творчеству и к нему самому претерпело изменение "до наоборот": интересуюсь его стихами разве что как пародист… Причин тому много. Увы, раскол в нашей культуре, литературе не пошел на пользу никому, и я лишь сожалею, что до сих пор этот раскол не преодолевается, а даже становится ещё глубже – благодаря "мудрым" деяниям нынешней власти. Понимаешь, о чём я веду речь?

В.Б. Ещё бы! Все писательские делегации на государственном уровне, все государственные поощрения и государственные премии пока что – этому прямое подтверждение. Кроме либеральной ветви литературы государственными чиновниками ничего не замечается. Как эту радикально-либеральную политику в области культуры соединить с якобы патриотизмом президента Путина, я не понимаю.

Е.Н. Да что тут неясного… Но я закончу ответ на твой предыдущий вопрос насчёт образцов для подражания. Если вернуться к учителям в моей жизни, уже не литературной, то, конечно же, прежде всего назову пример отца. Я видел с детства, как он правильно, праведно живёт. Сейчас бы сказали – по Божьим заповедям, хотя и отец, и мама мои были коммунистами. Настоящими, не для карьеры, а с верой в справедливость и идеалы добра. Отец защищал Родину, был ранен, после войны трудился, не покладая рук, зарабатывал нам всем на жизнь, никогда не жаловался на трудности жизни и нездоровье. Он работал юрисконсультом в отделении железной дороги, дело своё знал блестяще, хотя специального образования и не имел. Это был человек народной, земной мудрости. До войны он, кстати, успел поработать в газете. Я в молодости читал его стихи военных лет, видел его письма с передовой к маме, эти фронтовые треугольнички… Он умел всё делать. Любил читать, приучал к этому нас, неплохо рисовал, мог с душой спеть душевную русскую песню. Вырастил сад на пустыре возле дома, сам провёл там водопровод, построил красивую беседку и маленький садовый домик. Мебель в доме была сделана его руками. Он был горазд чинить обувь, шить, стирать, даже готовить, всегда помогал маме растить детей. И я знал, что должен буду так же крепко построить свою семейную жизнь, как мой отец. К несчастью, его рано не стало, он не дожил года до шестидесятилетия, отныне я уже старше его... Но пример его постоянно передо мной: семья для меня – дело святое. С женой Людмилой, которую ты отлично знаешь, мы выросли в одном городе, там же родилась и дочь Татьяна. В этом сентябре нашей семье тридцать пять лет – ещё один юбилей… Все мы – единомышленники, а с женой еще и коллеги, она прекрасный журналист, абсолютно близкий и родной человек, мы во всех отношениях единое целое. Я счастлив в семье, и разве это тоже – не главное в жизни? А достичь этого – и просто, и сложно. Ведь наш брат поэт, как любой художник, любой творец, зачастую жаждет "свободы", дабы своим искусством осчастливить сразу всё человечество, а хорошо бы сначала сделать счастливыми хоть несколько человек, живущих рядом с тобой. Но это много труднее. И всё же – сбереги ближнего своего, сумей Любовь сохранить на фоне всей прозы жизни. Без неурядиц, проблем, моментов непонимания – семьи не бывает, но с ними надо уметь справляться, переступая через эгоизм, нетерпимость, привыкание друг к другу. В семье надо быть поэтом: уметь видеть новое в обыденном, многие годы каждый день находить в близком человеке новую чёрточку, пусть это будет даже морщинка, пусть будет даже сединка, жест, взгляд, слово – всё это освежает чувство, ты делаешь открытие – и потому ежедневно рядом с тобой в чем-то новый человек. Нет, право же, любовь и поэзия – близнецы-сёстры…