И старый друг без лишних слов подсел

И мне подпел. Но это слишком мало.

………………………………………

Куда поедешь и куда пойдешь? —

Мы лучшей доли сами не просили.

И вот опять по всей России дождь,

Раз над тобой, то да — по всей России.

Эти уходящие мотивы верного романтического товарищества, надежности, окопного мужества уходили что в военной прозе Проханова, что в ратных песнях Боброва в историю родной страны, в историю их славных родов, отдавших немало воинов земле русской. Впрочем, это и меня сближало в пору нашей молодости с моими друзьями. И вспоминалось: "Тому роду не быть переводу, где брат за брата идут в огонь и воду". Погиб отец у Проханова, погиб старший брат у Боброва, и сколько их было — погибших за Россию?.. Помню, еще в советское время гусарским вызовом звучало на концертах Александра Боброва:

Мой Петербург, мой Петроград,

мой Ленинград,

Я так ценю твои державные объятья!

За этот город пал мой старший брат.

И потому мне ленинградцы — братья.

Мой Лениград, мой Петроград,

мой Петербург,

Ты красотою все контрасты пересилил.

В тебе царят шедевры Росси, а вокруг

Царят снега просёлочной России.

Вот это тоже объединяло нас с Бобровым: восторг перед красотой и державностью шедевров Росси и Фиорованти, тяга к познанию всего мира и одновременно слияние с древней проселочной Россией. Может быть, эта соединённость несоединимого, это слияние тоски по мировой культуре, восторгов перед Данте и Боттичелли с неизъяснимой душой простого русского народа, с пониманием лада деревенской избы и создает столь объемную и столь всечеловечную русскую национальную культуру?

А тем временем Саша Бобров всё поет и поёт свои простые и незатейливые, лирические народные песни. Даже строгий и суровый ценитель слова и стиха Юрий Кузнецов, нередко упрекая Боброва в тех или иных поэтических промахах, ценил прежде всего его простой и энергичный песенный лад.

Не шайка богохульников,

Не община святых —

Мы вышли из ушкуйников

По гребням волн крутых.

По Каме ли, по Волге ли

Плывут из года в год

Ушкуйники-повольники.

Отчаянный народ.

В общей полемике, которая сегодня идет вокруг песенного ХХ века и московской авторской песни, в которую подбрасывают свои полемические поленья и Лев Аннинский, и Олег Митяев, и Новелла Матвеева, и тот же Александр Бобров, я принимать участия не хочу. Конечно же, песенная поэзия существует, но в лучших своих проявлениях она и становится просто поэзией, несмотря на все характерные признаки песенности. Но при желании можно переложить на песенный лад самую сложную поэзию Иосифа ли Бродского, Юрия ли Кузнецова, но станут ли они от этого песенниками? Поет Татьяна Петрова песню на стихи Юрия Кузнецова, вошли в "Антологию бардовской песни" "Пилигримы" Иосифа Бродского. О чём спорим? И распевал все свои стихи поневоле, из-за своего заикания Николай Тряпкин. Не называем же мы его бардом. Сама собой отсеивается вся бардовская самодеятельность, и на разных поэтических и политических флангах звучат в высоком поэтическом ладу песня Новеллы Матвеевой и Виктора Верстакова, Юлия Кима и Александра Боброва. Пусть бардовские теоретики раскладывают всех по полочкам, я же пробую их слово на свой критический зубок и смиренно принимаю его, звучащее, в свой поэтический мир. Уверен, песни Боброва еще долго будут жить — в авторском ли, или ещё в каком исполнении. Так, думаю, звучали на товарищеских пирушках и стихи-песни Аполлона Григорьева, не последнего поэта и критика России. Нашего общего с Бобровым любимца в обширном классическом ряду. И потому я люблю слушать, как Александр Бобров поет одну из своих лучших песен "Аполлон Григорьев". Горжусь тем, что мой друг посвятил эту песню мне.

Литератор, не знающий страха

Ни в трактирах, ни даже в стихах,

Вы сидите в красивой рубахе.

С неизменной гитарой в руках.

Аполлон Алексаныч Григорьев,

Перестаньте, пожалуйста, пить!

Неужели в России так горько

И писать, и Россию любить?

Мещанин, коренной москвитянин,

Породнившийся с целой страной,

Мы по следу по вашему тянем

Ту же лямку упряжки двойной…

Разве не хочется быть таким же, как Григорьев, породниться в слове своем с ним, продолжить его поэзию и его критическую концепцию? Кто у нас сегодня такой же, как Аполлон Григорьев — поэт и бражник, лихой рубака, отчаянный почвенник и блестящий литературный критик? Сравнивать никого не будем, но Бобров по-гусарски преклоняет колено перед ним, и это по-настоящему красиво. Ему присущ природный артистизм, помню, как одно время они концертировали вместе — Александр Бобров и Александр Михайлов, оба статные, рослые, мужественные, удивительно похожие друг на друга, как братья-близнецы, оба — истинные ценители русской народной культуры. Но, когда каждый брал в руки гитару, — здесь и проявлялась разница. Актерское исполнение совсем иное, чем авторское. Предпочитаю поэтов слушать живьем или в записи, но никак не в актерском исполнении. Может быть, поэтому со временем два Александра и разошлись, одному ближе концертное исполнение, другому важнее донести смысл им написанного. В его несомненном артистизме всегда прячется своя авторская интонация. Каждый звук его гитары сопряжен с текстом, подстраивается под текст.

Не лириком хочу быть — просто лирником.

Дорогой утолять свою печаль.

И душу изливать цветными ливнями.