Уезжают русские ученые —
наши мозги — лучшие в мире.
Уезжают русские художники —
наше искусство — лучшее в мире.
И только русские чиновники
никуда не уезжают —
их могут терпеть только в России.
***
Володе в Венеции
В мою душу,
замерзшую на русском Севере,
капни несколько строк о горячем солнце,
которое согревало тебя
недалеко от Венеции
и раскрашивало твои сны в цвета
итальянского неба.
Выпей за меня, вечно простуженную,
несколько глотков тосканского вина
и передай привет той, кто протянет тебе бокал
уже безразличным жестом.
***
В темно-синем окне
отражается белое облако,
блеск последнего льда
и движение первой волны.
В темно-синем окне
я не вижу любимого облика,
но открылся мне мир
с самой светлой своей стороны.
Как отрадно шагать
переулками к вещему дереву,
как легко мне дышать
у прохладной онежской воды.
Твой вернется корабль,
потому что так хочется берегу,
потому что вдвоем
мы спасаем весь мир от беды.
***
Я хочу быть твоей
окружающей средой,
быть воздухом твоим и теплом.
Я хочу, чтобы ты изучал меня,
как питьевую воду,
наслаждался моей свежестью
и берёг
от вредных промышленных загрязнений.
— Что за пара! — скажут удивленные туристы.
— Экологически чистая! — ответим.
***
Возвращаясь домой
с корзинами, полными ягод,
мы с маленькой дочкой
вышли на безлюдную дорогу.
Угловатые тучи,
нависая над лесной кромкой у горизонта
приобретали злые пророческие очертания.
Из лесу доносились тревожные крики зверей
случайные, и сливающиеся в долгий протяжный зов.
— Здесь волки, —
говорили об этих местах.
Вечернее солнце пугало близостью темноты.
И вдруг на заброшенной дороге
показалась машина, сверкнувшая
отраженным в стекле закатом.
— Это "Форд", — сказала дочь.
— Это судьба, — ответила я…
Волков бояться —
замуж не выходить.
***
Не забудь меня, солнце,
долгой-долгой зимой,
так невесел декабрь темноликий.
Только свет мне оставь,
друг забывчивый мой,
только свет из июльских реликвий.
Я живу у онежских метелей в плену,
у полуденной северной ночи.
Днем встречаю закат,
утро клонит ко сну,
колыбельные песни бормочет.
Оттого так сильна
жажда летних зарниц.
Но осилит и жажду и смуту
весть, слетевшая вдруг
с календарных страниц,
что прибавился день на минуту!
А с минутой прибавилось много надежд,
а с надеждами — новые силы…
Солнце первым лучом
в предрассветный рубеж
раньше прежнего мир осветило.
