— Стрекоза, — отвернувшись в окно, грустно поправил Олег.

— Ну, ты же не женского рода… — опять издевательски усмехнулся Толик.

Петя с угрюмым видом проходил к двери своего подъезда мимо сидящих возле него на лавочках старушек, которые при его появлении сразу замолчали. Они сидели здесь целыми днями, и зимой и летом, обсуждая какие-то сериалы и жильцов подъезда, которых знали уже давно всех поименно. Некоторых даже с самого детства, как Петю, который жил здесь еще с родителями. Но сейчас он прошел мимо них, не поздоровавшись. Слишком загружен был своими мыслями, большие неприятности свалились ему на голову в последнее время. Отправка его в отпуск вполне могла означать конец работе и карьере. Еще и сбережения, накопленные за годы работы, таяли с каждым днем перед новым годом. И это был еще наверняка не конец. И из ближайшего выпуска новостей он вполне может узнать, что потерял еще. Банки, конечно, уже обладали информацией с валютных торгов и уже наверняка изменили свои курсы. Но большинство людей, в том числе и Петя, узнавали о своих потерях из новостей по телевизору. И в предчувствии еще и этой неприятности Петя угрюмо прошел мимо старушек, так же молча открыл дверь магнитным ключом и вошел в подъезд. Старушки, провожающие его огромными глазами из-за очков, сразу начали его обсуждать:

— Что-то случилось, видать… — тут же, как только закрылась дверь, предположила Прасковья Федоровна.

— Да-а, что-то он сегодня какой-то… — согласно покивала головой баба Клава.

— Первый раз сегодня не поздоровался, раньше никогда такого не было… — добавила тетя Маруся, никак не желающая признавать себя бабушкой и просящая всех жильцов называть ее тетей.

— Может, с Юлей поссорился? Или она изменила ему? — в своей обычной любопытствующей манере выдвинула свою версию Прасковья Федоровна.

— Да не… Петька бы ее сразу выгнал… — не согласилась баба Клава, но тетя Маруся тут же добавила, перебивая ее:

— Так может, он ее и выгнал…

— Да не… Она еще никуда не выходила сегодня из дома даже… Как вчера пришла вечером, так и не выходила еще… — махнула рукой баба Клава.

Ее окна были сразу возле подъезда на первом этаже, и, когда лил дождь или был слишком сильный мороз, не желая выходить на лавочку, она всегда сидела у окна и знала все движения. Обе бабули, послушав ее, подняли головы и посмотрели на второй этаж, на окна квартиры Пети. Увидев на балконе сохнущее белье, Прасковья Федоровна сразу сказала:

— Точно, белье сохнет… Что же там случилось у них?

Открывая дверь вернувшемуся с работы мужу, Юля не сразу заметила, что он не в себе. Обычно он и так приходил примерно в это время, только чуть позже, на обед в будние дни. Благо, что работа была совсем рядом. И, ничего не заметив в его настроении, она равнодушно спросила:

— Ты чего так рано?

Петя молча, с немного разозленным выражением лица кинул шапку на вешалку и начал раздеваться, отвернувшись от жены. Ему было неловко, что вот-вот могут наступить тяжелые в финансовом плане времена и ему придется во многом отказывать своей уже разбалованной жене. Юля только снисходительно улыбнулась. Она-то знала, какой ключик подходит к ее мужу. Подойдя к нему сзади, она стала гладить его по спине.

— Пе-етенька, ну что ты такой раздраженный у меня? — томно произнесла она. — Все каникулы такой ласковый был… Нежный… А щас что, все? Новый год закончился, что ли? Ну пойдем в спальню, Петь… Я тебе сейчас подниму… Настроение…

— Ой, Юль… Не хочу… — немного нервно ответил Петя, снимая обувь. — Я уже натрахался с утра, как бобик.

Юля сразу быстро убрала от него руки и настороженно, даже ревниво спросила:

— Какой бобик?

— Ну… к-какой… — нервно усмехнувшись, ответил Петя, — который был в гостях у Барбоса…

— Охххх… — Юля облегченно вздохнула, зная, как величают на работе начальника ее мужа. Но тут же постаралась сделать серьезное лицо и спросила: — Ну и что? Опять зарплату понизили?

— В отпуск отправили, неоплачиваемый… — уже не сдержавшись, со злостью прошипел Петя.

Он не хотел показывать перед женой свою зависимость от начальства, но высказаться кому-то не терпелось, а кроме жены никого не было. Он пошел на кухню и раздраженно продолжал:

— Пол-отдела оставили, а меня отправили. Нет, ну ты прикинь?! Копылова оставили, Трубача оставили, Исаака оставили, а меня, лучшего менеджера, в отпуск отправили…

Юля шла за ним и слушала его равнодушно. Она уже привыкла, что муж всегда находит способ зарабатывать деньги и обеспечивать ее потребности. Эту обязанность она считала именно мужской, поэтому ее не очень волновало, где и как будет выкручиваться муж. Но из солидарности она сказала, хоть и получилось опять равнодушно:

— Вот тебе и начался год. Хороший подарок тебе сделали. Могли бы и перед новым годом сказать, че ждать было.

— Перед новым годом они б не стали, праздник портить людям, — по-прежнему нервно возразил Петя, присаживаясь за стол. — Даже рубль тогда, помнишь, тридцать первого, на одну копейку всего упал, как подарок народу.

Юля доставала еду из холодильника и напомнила ему о сбережениях, которые у них есть. Для нее денежный вопрос был важен только тогда, когда они решали, что ей купить.

— Ну ладно, Петь. У нас же накоплено немного, хватит пока.

Но это не успокоило Петю, а только еще больше разозлило, заставив вспомнить о еще одной проблеме.

— Да что там накоплено?! — рявкнул он со злостью. — Наши накопления тают. Рубль каждый день падает. Сколько время, кстати? Включи телевизор, скоро новости будут. Каникулы кончились, щас он опять падать будет, наверное…

— Ну так мы можем доллары купить, — равнодушно предложила Юля.

Петя, который уже начал есть, аж чуть не поперхнулся от этих слов и, откашлявшись, посмотрел на жену влажными глазами.

— Ага. Ты забыла, как пять месяцев назад мы избавлялись от этих долларов, когда он падал до двадцати трех? Сколько денег потеряли…

В этот раз Юля хоть и была далека от того, сколько они потеряли и как это зарабатывается, но решила по-своему поддержать мужа:

— Ну ничего-ничего, Петь. Продержимся как-нибудь. А потом ты что-нибудь придумаешь. Ты же у меня такой умный. Они еще пожалеют, что отправили тебя.

Петя внимательно посмотрел на нее и, выпрямив спину, гордо поднял голову.

— Верно, — сказал он, даже выпятив грудь и перестав есть. — Они еще пожалеют. Они еще обо мне услышат. Я им докажу, что лучше всех тех, кого они оставили на работе. Ну ничего-о… — не беря в рот еду, чтобы она не мешала говорить, он просто ковырял ложкой салат и гордо продолжал: — Я еще найду себе место и получше, они еще узнают… Они еще пожале-еют… Я еще покажу себя. Верно?

Юля подсела к нему и, поглаживая ему спину, продолжала его заряжать:

— Ну конечно, дорогой, — вкрадчиво говорила она. — Так что, может, это и к лучшему. Теперь ты точно займешься настоящим делом. Ты же давно хотел иметь свой собственный бизнес?! Ну вот… Они сами подтолкнули тебя к этому.

Петя перестал ковырять салат и, вытирая руки салфеткой, злорадно заулыбался.

— Точно-точно… — уверенно сказал он и посмотрел на жену. — Щас Толику позвоню, вместе мы что-нибудь придумаем. Он уже тоже хочет что-то новое замутить… Дай-ка мне трубку…

— Вот-вот… — подтвердила Юля, подав ему трубку домашнего радиотелефона. — И Федьку как раз там к себе пристроите, чтоб деньги зарабатывал… А то от него Катька опять ушла к этому Роберту.

— Вот корова… — процедил Петя сквозь зубы и спросил: — А Роберт че, жену свою бросил, что ли?

— Да прям… — усмехнулась Юля. — Так же на съемной квартире и гасится с ней… Федька говорит, обиделась, что шубу ей на новый год не подарил… А то ей одной мало, старая, видите ли, уже… Один год только относила…

— Да ты че?! — оторвавшись от телефона, изумленно посмотрел на нее Петя, но потом опять продолжил набирать и сказал:

— Ни хрена себе… Да зачем она ему такая вообще нужна?! Ты-то хоть скажи ему…