когда б там не было меня,

то я бы умер там со скуки.

135

Ценя гармонию в природе

(а морда пьяная – погана),

ко мне умеренность приходит

в районе третьего стакана.

136

Судьбу свою от сопель до седин

я вынес и душою и горбом,

но не был никому я господин

и не был даже Богу я рабом.

137

Ввиду значительности стажа

в любви, скитаниях и быте

совсем я чужд ажиотажа

вокруг значительных событий.

138

Исполняя житейскую роль,

то и дело меняю мелодию,

сам себе я и шут, и король,

сам себе я и царь, и юродивый.

139

Подвальный хлам обшарив дочиста,

нашел я в памяти недужной,

что нету злей, чем одиночество

среди чужой гулянки дружной.

140

Сполна уже я счастлив оттого,

что пью существования напиток.

Чего хочу от жизни? Ничего;

а этого у ней как раз избыток.

141

Услышь, Господь, мои рыдания,

избавь меня хотя б на год

и от романтики страдания,

и от поэзии невзгод.

142

Когда мне часто выпить не с кем,

то древний вздох, угрюм и вечен,

осознается фактом веским:

иных уж нет, а те далече.

143

Кофейным запахом пригреты,

всегда со мной теперь с утра

сидят до первой сигареты

две дуры – вялость и хандра.

144

Дыша озоном светлой праздности,

живу от мира в отдалении,

не видя целесообразности

в усилии и вожделении.

145

Дар легкомыслия печальный

в себе я бережно храню

как символ веры изначальной,

как соль в житейское меню.

146

С людьми я избегаю откровений,

не делаю для близости ни шага,

распахнута для всех прикосновений

одна лишь туалетная бумага.

147

И я носил венец терновый

и был отъявленным красавцем,

но я, готовясь к жизни новой,

постриг его в супы мерзавцам.

148

Я нашел свою душевную окрестность

и малейшее оставил колебание;

мне милее анонимная известность,

чем почетное на полке прозябание.

149

В толпе не изобилен выбор масок

для стадного житейского лица,

а я и не пастух, и не подпасок,

не волк я, не собака, не овца.

150

Чертил мой век лихие письмена,

испытывая душу и сноровку,

но в самые тугие времена

не думал я намыливать веревку.

151

У самого кромешного предела

и даже за него теснимый веком,

я делал историческое дело —

упрямо оставался человеком.

152

Явившись эталоном совершенства

для жизни человеческой земной,

составили бы чье-нибудь блаженство

возможности, упущенные мной.

153

Я учился часто и легко,

я любого знания глоток

впитывал настолько глубоко,

что уже найти его не мог.

154

Увы, не стану я богаче

и не скоплю ни малой малости,

Бог ловит блох моей удачи

и ногтем щелкает без жалости.

155

Я, слава Богу, буднично обычен,

я пью свое вино и ем свой хлеб;

наш разум гениально ограничен

и к подлинно трагическому слеп.

156

От боязни пути коллективного

я из чувства почти инстинктивного

рассуждаю всегда от противного

и порою – от очень противного.

157

Сижу с утра до вечера

с понурой головой:

совсем нести мне нечего

на рынок мировой.

158

Напрасно умный очи пучит

на жизнь дурацкую мою,

ведь то, что умный только учит,

я много лет преподаю.

159

Полным неудачником я не был,

сдобрен только горечью мой мед;

даже если деньги кинут с неба,

мне монета шишку нашибет.

160

Причины всех бесчисленных потерь

я с легкостью нашел в себе самом,

и прежние все глупости теперь

я делаю с оглядкой и умом.

161

Вон живет он, люди часто врут,

все святыни хая и хуля,

а меж тем я чист, как изумруд,

и в душе святого – до хуя.

162

Единство вкуса, запаха и цвета

в гармонии с блаженством интеллекта

являет нам тарелка винегрета,

бутылкой довершаясь до комплекта.

163

Я повторяю путь земной

былых людских существований;

ничто не ново под луной,

кроме моих переживаний.

164

Я проживаю жизнь вторую,

и как бы я ни жил убого,

а счастлив, будто я ворую

кусок чужой судьбы у Бога.

165

Житейская пронзительная слякоть

мои не отравила сантименты,

еще я не утратил счастье плакать

в конце слезоточивой киноленты.

166

Болезни, полные коварства,

я сам лечу, как понимаю:

мне помогают все лекарства,

которых я не принимаю.

167

В нашем доме выпивают и поют,

всем уставшим тут гульба и перекур,

денег тоже в доме – куры не клюют,

ибо в доме нашем денег нет на кур.

168

Я курю, бездельничаю, пью,

грешен и ругаюсь как сапожник;

если бы я начал жизнь мою

снова, то еще бы стал картежник.

169

Заметен издали дурак,

хоть облачись он даже в тогу:

ходил бы я, надевши фрак,

в сандалиях на босу ногу.

170

И вкривь и вкось, и так и сяк

идут дела мои блестяще,

а вовсе наперекосяк

они идут гораздо чаще.

171

Я сам за все в ответе, покуда не погас,

я сам определяю жизнь свою:

откуда дует ветер, я знаю всякий раз,

но именно туда я и плюю.

172

Я жил хотя довольно бестолково,

но в мире не умножил боль и злобу,

я золото в том лучшем смысле слова,

что некуда уже поставить пробу.

173

Ушли куда-то сила и потенция.

Зуб мудрости на мелочи источен.

Дух выдохся. Осталась лишь эссенция,

похожая на уксусную очень.

174

Моя душа брезглива стала

и рушит жизни колею:

не пью теперь я с кем попало,

из-за чего почти не пью.

175

На лень мою я не в обиде,

я не рожден иметь и властвовать,

меня Господь назначил видеть,

а не кишеть и соучаствовать.

176

Чуждый суете, вдали от шума,

сам себе непризнанный предтеча,

счастлив я все время что-то думать,

яростно себе противореча.

177

Не люблю вылезать я наружу,

я и дома ничуть не скучаю,

и в душевную общую стужу

я заочно тепло источаю.

178