- Тем более странным было наблюдать их конфликт, когда оба стали Главными конструкторами?
- В те годы мы считали, что их разногласия мешают развитию ракетной техники. Мы были, конечно, на стороне Королева и считали, что для лунной программы нужны мощные кислородные двигатели. И если бы Глушко согласился, то, на мой взгляд, мы не потерпели бы тех катастроф с нашей лунной программой, которые в конце концов и привели к ее краху. У коллектива Глушко, у его школы был огромный опыт по созданию кислородно-керосиновых двигателей, и в то время этот опыт не был использован. Позднее он создал двигатели для ракеты "Энергия", и они до сихпор не превзойдены в мире! Но во времена лунной гонки таких двигателей не было…
- И история космонавтики стала бы иной?
- Извините за банальность, но история не знает сослагательного наклонения… Ясно, что если бы Глушко создал бы подобные двигатели лет на двадцать раньше, то мы не потерпели бы фиаско на Луне. Да, обогнать американцев мы не могли -на то были свои причины, но через три-четыре года после полета "Аполлона-11" мы могли бы начать создавать базу на Луне. Может быть, лунная база работала бы и сейчас, как на околоземной орбите станция "Мир". Кстати, создание этой станции -это своеобразные "отходы" лунной гонки, потому что после прекращения той программы мы судорожно искали свой путь в космонавтике - так появилась программа космических станций.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ: "Первый пуск первой ракеты Р-9 был назначен на 9 апреля 1961 года. Это совпадало с самыми напряженными днями подготовкик пуску Гагарина. Многие испытатели днем были заняты "семеркой" для "Востока", а ночью готовили первую "девятку".
Подготовка к первому пуску ракеты Р-9 проходила с большой задержкой. С пятичасовой задержкой наконец вышли на пятнадцатиминутную готовность. Воскресенский, стоявшийу перископа, вдруг объявил;
- Дать всем службам пятнадцатиминутную задержку. Повернувшись к нам, он сказал, что есть заметная течь кислорода из фланцевого соединения у стартового стола.
- Я выйду осмотрю. Осташев со мной, остальным из бункера не выходить!
Осмотрев парящее соединение, Воскресенскийи Осташев, не спеша, скрылись за ближайшей стенкой стартового сооружения. Минуты через две Воскресенский снова появился в поле зрения, но уже без берета. Теперь он шагал решительно и быстро. На вытянутой руке он нес что-то и, подойдяк столу, приложил это "что-то" к парящему фланцу. Когда шагающие фигуры отошли от ракеты, стало ясно, что течь прекратилась: клубящихся белых паров больше не было.
В 12 часов 15 минут ракета окуталась пламенем, разбрасывающим стартовый мусор, и, взревев, резко ушла навстречу солнцу…
- Пойду поищу берет, - как-то неопределенно сказал Воскресенский, направляясь к "нулевой" отметке.
Кто-то из солдат нашел берет в метрах двадцати от стартового стола, но Воскресенский не стал его надевать, а нес в руке, даже не пытаясь засунуть в карман. На мой немой вопрос он ответил:
- Надо бы простирнуть.
От Осташева мы узнали подробности импровизированного ремонта кислородной магистрали. Укрывшись за ближайшей стенкой от паров кислорода, Воскресенский снял свой берет, бросил его на землю и… помочился. Осташев присоединился и тоже добавил влаги. Затем Воскресенский быстро отнес мокрый берет к подтекающему фланцу и с виртуозностью опытного хирурга точно приложил его к месту течи. За несколько секунд прочная ледяная корка-заплата "заштопала"' кислородную подпитку ракеты.
Вечером мы не упустили случая повеселиться и острословили по адресу ремонтеров. Воскресенскому советовали на будущее запасаться анализами мочи для стартовой команды на предмет доказательства ее взрывоопасности. Берет был выстиран и в дальнейшем использовался по прямому назначению. Подобный метод ремонта кислородных магистралей вошел в ракетную мифологию".
- Почему же Королев, после первых блестящих побед в космосе, все же не оставил боевую тематику? Казалось бы, это было так выгодно для вашего КБ?
- Да, в случае прекращения разработок боевых ракет у нас высвобождались конструкторские и производственные мощности для новых космических программ. Если бы Королев смирился с тем, что Янгеля, Челомея и Макеева достаточно для создания боевых ракет, ни Хрущев, ни тем более Устинов, который в декабре 1957 года был назначен заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем ВПК, не стали бы нас принуждать к разработке нового поколения межконтинентальных ракет. Однако, создав первую межконтинентальную Р-7 и ее модификацию Р-7 А, мы не могли отказаться от азартной гонки по доставке ядерных зарядов в любой конец света. Что произойдет в районе цели, если мы забросим туда настоящий заряд мощностью от полутора до трех мегатонн, никто из нас в те времена особенно не задумывался. Подразумевалось, что этого не случится никогда.
- Вы считаете себя "боевым" конструктором или "космическим" ?
- Я эволюционировал: начинал как "боевой", и в этом смысле считаю себя "ястребом", но потом постепенно отходил от боевой тематики вместе с Королевым и всей фирмой, где работал. Так что боевые комплексы стали для меня "историческим прошлым". Но горжусь тем, что участвовал в создании таких ракет, как Р-9, и 8К98, которая много лет была на боевом дежурстве и составляла ядерный щит нашей страны.
- А что вам нравилось в этих ракетах?
- Начиная с "семерки", их огромная мощь. То, что головная часть ракеты может уничтожить целый город, внушает уважение к этому ракетному созданию. Безусловно, это творение человеческого гения. Можно рассуждать, доброго или злого - но это уже проблема философов. Именно они должны определять, кто - Бог или Сатана - руководил людьми, но они сделали такое ракетно-ядерное оружие… То, что ты работаешь над ним, возвышало, рождало, если хотите, "ракетный фетишизм". И все ракетчики, которых я знаю, в какой-то мере заражены им. Они влюблены в ракеты не как в средство, способное уничтожить человечество, а как нечто одушевленное… И когда мы испытывали ракеты, готовили их к старту, то обращались с ними, как с думающими существами. Укоряли их, мол, "как ты нехорошо поступила, давай попробуем по-другому…"
- Поэтому большую часть времени вы проводили на полигонах?
- Во время отработки ракет полжизни проходило там… И воспоминания, связанные с Сергеем Павловичем Королевым, прежде всего связаны именно с полигоном. Заместитель Королева по испытаниям Леня Воскресенский, прилетая на полигон, любил говорить: "Ну, вот мы и дома!", и мы всегда с ним соглашались.
СТРАНИЦА ИСТОРИИ: "8 ноября 1960 года Джон Кеннеди победил на президентских выборах. По предварительным выступлениям и первым заявлениям в конгрессе была надежда, что Кеннеди станет новым Рузвельтом. После знаменитого обращения Кеннеди 25 мая к конгрессу о подготовки экспедиции на Луну даже Королев как-то обмолвился: "А неплохо бы слетать за океан,посмотреть, как это они собираются делать". Келдыш, ставший президентом Академии наук, тоже давал понять, что он приложит старания для установления научных контактов между истинными создателями пилотируемых космических аппаратов.
Очень быстро эти надежды были разбиты… Американские военные, расходясь в деталях, открыто провозгласили доктрины на резкое усиление гонки ракетно-ядерных вооружений.
Чтобы преодолеть наше отставание, два завода: куйбышевский № 1 и днепропетровский № 586 - в три смены трудились над выпуском межконтинентальных ракет- носителей ядерного заряда - Р-7А, Р-9 и 0-16. К концу 1962 года изготовлено ракет было уже много. Но стартов Р-7А по-прежнему было всего четыре. Р-9 и Р-16 еще не были доработаны для пусков из шахтных установок. Первые десятки этих ракет срочно поставили на дежурство на не защищенных от ядерного удара наземных позициях.
Ракет на подводных лодках у нас было в десять раз меньше, чем на вооружении США. Точных данных о действительном соотношении ядерных зарядов, которые стороны способны обрушить друг на друга в 1962 году, я не встречал в официальных публикациях. В мемуарах приводятся такие цифры: у США было пять тысяч единиц ядерного оружия, обеспеченных средствами доставки (на территорию СССР), против 300 единиц у СССР".
