- Что же, и этими достижениями российская наука гордится по праву, инапоминать о них следует, если мы патриоты… Но я могу привести примеры и из менее "модных" отраслей.
- В таком случае вернемся в ваш институт. Чем вы гордитесь?
- Начну с Мембранного центра, который мы создали в нашем институте. Этот центр объединяет 8 лабораторий, в которых синтезируют новые полимерные, композитные и неорганические мембраны, изучают их структуру и свойства. Результатом являются новые мембранные технологии для разделения, например, кислорода И азота, углекислого газа и метана, очистки водорода, разделения воды и органических жидкостей, и многих других целей. Это удивительно тонкие процессы, которые позволяют контролировать и направлять химические процессы. И результаты, конечно же, феноменальные! Так бывает, когда мы прорываемся в новую область. С мембранными технологиями, которые часто называют "технологиями XXI века", именно так и случилось.
- А области их применения?
- Мы делали доклад в Министерстве науки и технологий, в котором предложили уже сейчас использовать достижения мембранной науки в тринадцати критических технологиях: биотехнологии при производстве белковых препаратов и лекарств, тонкой очистке воды для микроэлектроники, очистке сточных вод химических производств, для получения особо чистых газов и органических веществ, разделения продуктов нефтехимических производств. Это очень эффективный способ управления потоками веществ. В общем, это не только интересное новое направление в науке, но и весьма перспективное - настолько, что я не берусь сегодня даже очертить все области применения мембранных технологий. Любые, даже самые смелые фантазии, очень быстро будут выглядеть примитивно… Повторяю, это технологий XXI века.
- Но если обозначился прорыв, то надо вводить "главные силы" ?
- В Мембранном центре есть специалисты по органической химии, катализу, полимерам, физико-химики, технологи… У нас есть даже учебно-научный центр по подготовке специалистов совместно с московскими вузами. Смысл работы в том, чтобы доводить наши исследования до практических результатов, а для этого специалисты разных областей должны работать в единой команде.
- И результаты налицо?
- Есть несколько "изюминок", которыми я горжусь. Директору всегда приятно, когда в его институте проводятся столь блестящие исследования. Очень красивая система "мембранный контактор". Он способен отделять один газ от другого. Представьте себе, что сверху идет поток газа из смеси "х" и "у". На его пути стоит селективная мембрана, а ниже ее жидкий носитель, который обладает феноменальной растворяющей способностью по отношению к одному из компонентов. Он и "убирает" тот газ, который нам не нужен - тот же "х". Вся система прекрасно функционирует, и вы можете, к примеру, хорошо отделять метан от углекислого газа… В общем, областей применения контактора очень много.
- Он уже уходит в промышленность?
- Интерес к нему большой, но, к сожалению, массового применения пока нет. Могу назвать только единичные примеры внедрения…
- Такова тенденция? Десятилетиями мы говорим о внедрении достижений науки в практику, но хотя уже и режимы власти изменились, "воз и поныне там" ?
- Меняется политическая элита, а не суть жизни… Казалось бы, в условиях рынка предприниматели и промышленники должны дежурить на пороге наших институтов и ждать, когда исследования вступают в завершающую фазу, чтобы немедленно использовать их на практике и получать большие прибыли.
-А что вы им еще предложили бы сегодня?
- Например, мембранный биореактор.
- Что это?
- Это почти классическая система, ее аналоги хорошо известны - в ней происходит выделение спирта как продукта ферментации сахара.
- Самогонный аппарат?
- Это слишком примитивно… В нашем биореакторе при комнатной температуре можете получать концентрированный раствор сразу до 54 процентов!
- Слишком просто это выглядит…
- Но это не так, потому что мембраны надо уметь синтезировать, строить модели, предвидеть. Создание мембран - это творчество высшей пробы. Мы создали специальную компьютерную программу, с помощью которой, почти играя, можно предвидеть будущий результат. К примеру, я хочу построить полимер с определенными мембранными свойствами. Беру лист бумаги, рисую формулу и говорю: "Ох, какой красивый полимер, и именно он принесет мне успех!" Раньше я должен был заставить своих сотрудников делать этот полимер, и они за четыре месяца, осуществив двенадцатиступенчатый синтез, сделали бы его. А теперь с помощью программы я за 20—25 минут на компьютере получаю ответ: "Дорогой профессор, ваш полимер обладает такими-то свойствами…" И сразу же становится понятным, стоит ли овчинка выделки и имеет ли смысл заставлять сотрудников получать этот полимер реально.
- Теперь понятно, почему вокруг вашего института "вьются" представители разных стран!
- Да, на нас набросились и американцы, и японцы, и немцы, мол, дайте ключ к ноу-хау. Мы отвечаем: каждая работа имеет свою цену, не надейтесь, что мы отдадим ее за бесценок…
- Но, тем не менее, "утечка" есть?
- К сожалению. И этому мы сами способствуем, из-за низкого уровня жизни ученые материально не обеспечены. Многие научные сотрудники иногда за 500 долларов готовы выложить все, что они знают о таких исследованиях. Я говорю: "Петя, то, что ты открыл, стоит не 500 долларов, а 100 тысяч. Поэтому ты не должен работать за эти гроши. Давай сделаем это интеллигентно и оформим, как положено, то есть заключим соглашение и с тобой, и с иностранным партнером - академическому институту польза и ты будешь доволен". И такое удается. Кстати, американцы такую постановку вопроса прекрасно понимают. То есть мораль проста: не надо задешево продаваться, когда есть абсолютно четкие нормы, сколько может стоить такая работа.
СЛОВО ОБ АКАДЕМИИ: "Сегодня академия ведет исследования в рамках 74 соглашений о научном сотрудничествеи обмене ученымис академиями наук и научными организациями более 50 стран. Кроме того, РАН участвует в осуществлении ряда межправительственных соглашений, является членом более 120 международных организаций".
- Примеров, подобных биореактору, я могу привести довольно много, так как это направление сейчас быстро развивается.
- Еще один, пожалуйста!
- Только что мы завершили другую интересную работу. Это создание чувствительного полимерного сенсора для идентификации вредных веществ и мониторинга окружающей среды.
Сенсор - это тоненькая пленочка из полупроницаемой мембраны, которая нанесена на пьезокристалл. Под влиянием приложенного напряжения поля пьезокристалл выдает радиочастотную волну определенного диапазона. Если я подобрал такую полимерную пленочку, которая отсекает одни компоненты, а пропускает другие, то есть она сорбирует на себе то, что нужно -длина волны меняется…
— Теоретически это выглядит красиво.
— А практически еще красивее! Как почувствовать, к примеру, на большом заводе начинающуюся утечку газа? Представьте, что у главного инженера или начальника цеха есть сенсор, который все время следит за аммиаком. И если есть где-то утечка, то сенсор немедленно дает сигнал… В общем, точное измерение всевозможных утечек газов - очень важная проблема. Например, в ракетостроении. Как известно, ракетное топливо очень токсичное. И время от времени его нужно уничтожать, так как после 6-7 лет хранения оно портится. Работы с таким топливом опасны, и тут на передний план выступают проблемы безопасности персонала. Наши сенсоры им просто необходимы… И как продолжение этих исследований, совсем новая разработка. Она необходима везде, где есть бензин — и на нефтехимических предприятиях, и на бензоколонках. Это борьба с утечками бензина. Его, к сожалению, проливается очень много, более того - при определенных концентрациях при соединении с кислородом воздуха образуется взрывчатая смесь. Наши приборы и установки, созданные вместе с Военным химическим университетом и Институтом геохимии и аналитической химии РАН, позволяют всего этого избежать…
