В море я ее не пустила.

– Хорошо, – закивала она головой. – Я буду собирать ракушки.

– Ракушки можно, – согласилась я.

Я снова легла на полотенце. Несколько раз я поднимала голову и смотрела на ребенка, проверяя, на месте ли она.

Спустя какое-то время мне захотелось в туалет. Он был в конце пляжа. Я вымыла руки в небольшом фонтанчике и вернулась на свое место. Прежде чем лечь на полотенце, я посмотрела на море. Кристи на берегу не было.

Я нахлобучила шляпу на голову, поднялась и огляделась по сторонам. Кристина исчезла.

Я сглотнула и провела рукой по лбу, пытаясь унять лихорадочную дрожь. Только успокойся, приказывала я себе. Только успокойся. Кристина куда-то отошла на минуту, это не повод для паники. Сколько раз ты ругала ее за это. Но она ребенок и еще не может полностью контролировать себя. Ее что-то заинтересовало, и она отошла в сторону. Только не паникуй. Только держи себя в руках.

Кристина не могла далеко уйти без моего разрешения. Я строго-настрого запретила ей это делать. А если ее похитили… Я не могу сбрасывать со счетов и такой вариант.

Я сделала глубокий вздох. Не надо было мне ее выпускать из вида.

Некоторое чувство успокоения внушало то, что Виктора тоже не было. Он с Лидией Семеновной уже, по моим расчетам, должен был вернуться с обеда и расположиться на пляже. Где-то они бегают вдвоем. Но как бы в опровержение моих надежд рядом со мной выросла бабушка Виктора.

– Жарко! – сказала она, обмахиваясь панамой. Виктор стоял рядом в черной бейсболке, плавках и футболке с изображением человека-паука.

Я бросилась к Виктору и начала трясти его:

– Слушай! Разве Кристина не с тобой?

Он опешил от моего напора.

– Н-нет. Мы же пошли в кафе, а она осталась с вами.

– Где же Кристина? – спросила я, ощущая, как у меня все обрывается внутри. – Где она?

Виктор пожал плечами:

– Не знаю.

– Ты ее видел?

– Нет. – И спрятался за спину своей бабули.

Я с отчаянием посмотрела на Лидию Семеновну.

– Кристинка? Потерялась? – спросила она.

– Я нигде ее не вижу.

– Она могла куда-то отойти.

– Куда? – истерично взвизгнула я. – Я строго-настрого запретила ей отходить. Я только отлучилась в туалет на пару минут. И вот… ее нет. Господи, Кристи!

– Подождите. – Лидия Семеновна крепко взяла меня за руку. – Восстановите события последнего часа. Что и как.

– Мы с Кристиной лежали на пляже.

– Это уже после того, как мы ушли в кафе?

Я кивнула:

– Да. Она просила меня разрешить ей пойти купаться, но я не разрешила. Да они и так перекупались, – кивнула я на Виктора. – Вылезли все синие, с синюшными губами, тряслись, как цуцики.

– Да уж! Наплавались и нанырялись.

– Я сказала ей: иди к морю, поболтайся на берегу. Пособирай ракушки.

– И что она?

– Ушла. А я лежала и загорала. Несколько раз я поднимала голову и проверяла, где она. Все было нормально. Она была на месте. Потом я пошла в туалет, прежде чем лечь, посмотрела на берег. И не увидела ее. Она исчезла.

В эту минуту я ненавидела саму себя. За свое разгильдяйство и беспечность. Я не должна была ни на минуту, ни на шаг отпускать от себя ребенка. Я не должна была позволять ей идти одной к берегу… И здесь меня пронзила страшная мысль: а если Кристи утонула?

– Я… все поняла. – Я посмотрела на Лидию Семеновну безумным взглядом. – Кристина утонула.

– Оля! – трезвый возмущенный возглас женщины вернул меня к действительности. – Как она могла утонуть у всех на глазах! Что за чушь! Кто-нибудь обязательно бы увидел… Так не бывает, Оля!

– Вы так думаете?

– Конечно.

– Но… если она не утонула, то где она? – прошептала я.

Мы обвели глазами пляж и примыкавшую к нему набережную, отыскивая Кристи. Я с надеждой скользила взглядом по отдыхающим, сгрудившимся около палаток, по ребятне, бегавшей с мороженым в руках, по ярко-синему зонту, под которым сидела представитель экскурсионной компании с рекламными буклетами и расписанием экскурсий.

Я рванула туда. К этой женщине лет шестидесяти в большой кружевной белой шляпке, в пестром блузоне и с бусами из искусственной бирюзы на загорелой шее я уже подходила несколько раз, когда хотела выбрать экскурсию в Севастополь или Никитский Ботанический сад. Но каждый раз Кристи ныла и тянула меня в сторону.

– М-мам! Не хочу. Это далеко.

– Да нет, Кристи, все нормально. Мы сядем на автобус и поедем. Там такая красота…

– Не хочу.

В эти минуты рядом неизменно вырастала Лидия Семеновна с Витькой.

– Да что вы, Оля, какие экскурсии, такая жарища! Испечетесь в этих автобусах. Охота ноги сбивать, ходить где-то. Лучше позагорать да покупаться.

Я сдавалась под этим натиском, досадуя, что мне опять не удалось убедить Кристину куда-нибудь поехать и расширить свой кругозор. Все-таки десять лет, девочка уже большая…

И вот теперь я кинулась к этой женщине со всех ног.

– Простите, вы не видели мою дочь? Такая темненькая девочка, – я взмахнула рукой. – Вот такого роста, в купальнике… – Я вывернула сумку и не обнаружила Кристиного платья. – Нет, в белом платье с голубым рисунком на груди. Не видели?

– Я помню вашу девочку, – кивнула женщина. – Но я ее не видела. А что с ней? Она пропала?

– Да. – Я беспомощно пожала плечами. – Пропала. И я схожу с ума от беспокойства.

– Дети часто пропадают. Бегают взад-вперед, потом оказывается – заблудились и не знают, куда идти. Вашей лет девять-десять?

– Десять.

– Она, по крайней мере, знает, куда идти и где вы живете. И легко найдет дорогу домой.

Насчет этого у меня твердой уверенности не было. Город незнакомый. Приехали мы недавно, и вряд ли Кристина легко найдет дорогу к нашему дому.

– Вы посидите здесь и подождите, а то она вернется на пляж, а вас уже нет.

– Спасибо.

Я отошла в сторону. Лидия Семеновна с Витей топтались рядом.

– Мобильного у нее нет?

Я мотнула головой.

– Был. Но перед самым летом потеряла.

Кристинке я купила мобильный в третьем классе. И при этом несколько раз повторила: «Не потеряй». Я все время ругала Кристинку за то, что она часто небрежно кладет сотовый в карман куртки, из которого у нее его могут вытащить, или кидает его дома где попало. И нам приходится искать его, набирая номер и прислушиваясь, где он гудит.

Когда дочка, несмотря на все мои предупреждения, телефон все-таки потеряла, я сказала, что раз она такая Маша-растеряша, то нечего строить из себя взрослую и ходить с мобильным. И пока я ей взрослых вещей покупать не стану. Это была обида, да еще какая. Кристинка надулась и перестала со мной разговаривать. Пришлось дать тихий отбой. Но все сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Я купила в знак примирения торт, но взяла с дочери слово, что она будет следить за своими вещами и постарается быть более внимательной. А новый мобильный я обещала купить ей к новому учебному году.

– Был бы мобильный – позвонила… – Лидия Семеновна сняла большую соломенную шляпу и стала ею обмахиваться.

Потом она присела рядом на парапет набережной.

– Ба-б! – заканючил Витька. – Я хочу пить.

Лидия Семеновна метнула в меня растерянный взгляд.

– Вы идите, – поспешно сказала я. – Идите. Я сама буду ее искать.

– Вы уверены, что я вам не нужна?

– Нет.

Оставшись одна, я испытала одуряющее воздействие жары. Мозги плавились, по лицу тек пот. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что в прогнозе на завтра обещали тридцать пять. Потом мысли снова скакнули к Кристине. Неужели она где-то ходит? Но где? Как она могла уйти с пляжа без меня? А что, если она все-таки утонула?

Женщина под синим зонтом сочувственно посмотрела на меня:

– Вы только не нервничайте. Она обязательно найдется. Дети, они не представляют, как мы паникуем, когда их нет. Вот у меня была история…

Я не слушала ее – я находилась в состоянии, близком к обмороку. Перед моими глазами все плыло, я сцепила руки… И когда в поле моего зрения попало белое платье с голубым рисунком на груди, я подумала, что вот – начинаются галлюцинации.