– Есть!

Открыв дверь, я не удержалась от замечания:

– Сияешь, как начищенный самовар.

– Я просто рад тебя видеть, – сразу откликнулся Ярослав.

– Ага! Я уже поняла, что твое хобби – спасать молодых девушек.

– Не просто молодых, а еще симпатичных.

– Умеет ваш брат журналист говорить цветистые комплименты, – фыркнула я. – Ладно, не стой в дверях. Проходи на кухню. Я еще не позавтракала, так что предлагаю сделать это вдвоем.

– Предложение принято.

Я слушала эту легкую болтовню и удивлялась сама себе. Но потом я поняла, что четыре месяца жесточайшего стресса и депрессии довели мой организм до такого состояния, что сейчас я ощущала себя воздушным шариком, случайно вырвавшимся из крепких рук. Наверное, это тоже пройдет через какое-то время. Но Ярослав меня спасал уже тем, что заставлял действовать, а не сидеть погруженной в свои мысли и черную хандру.

Все это промелькнуло в моей голове в то время, когда я расставляла чашки и делала бутерброды с сыром и копченой колбасой.

– Чай, кофе.

– Естественно – кофе.

Ярослав сидел у окна и неотрывно смотрел на мои руки.

– Вот сейчас что-нибудь уроню – тогда будешь знать, – пообещала я ему. – Смотреть на руки хозяйки, когда она что-то делает, все равно что ставить подножку бегущему человеку. Проверено на себе.

– Не буду. Просто мне нравится на тебя смотреть.

– И откуда ты взялся такой на мою голову?! Давай ешь.

Не успел Ярослав сделать пару глотков сваренного в турке кофе, как я встрепенулась.

– А чего ты не рассказываешь о своем журналистском расследовании? О статье на медицинскую тему? Кажется, такую байку ты собирался впарить клиентам «Вета-клиник».

– Совершенно верно, – отозвался Ярослав с набитым ртом. – Просто есть один настораживающий факт…

– Тогда выкладывай.

– Дай прожевать, – проворчал он. – Я с утра ничего не ел.

– Я теперь понимаю, что через желудок лежит путь не только к сердцу мужчины, но и к мозгам, – ввернула я.

– Думай, что хочешь.

Ярослав допил кофе и встал из-за стола.

– Ты куда?

– За блокнотом. Он в дорожной сумке в коридоре.

Разложив бумаги и блокнот на столе, Ярослав, пригладив волосы, начал:

– Из этого списка я начал с самых последних клиентов. Это, так сказать, по первости. Как самый свежий факт. Потом бы перешел к остальным. Все было нормально, они говорили, что довольны качеством медицинских услуг и врачами. Все хорошо, словом, типичное бла-бла-бла. Но тут я наткнулся на непонятную вещь. – И он замолчал.

– Какую?

– Данные одного пациента, точнее, пациентки, были абсолютно липовыми.

– Что это значит? – нахмурилась я. – Ее не существует в природе?

– Видимо. Вот ее имя-фамилия-отчество. Канычкина Ирина Николаевна, 1978 года рождения. Пробыла в клинике три дня. Поступила шестого февраля…

– Постой-постой! – прервала я его. – Шестого февраля, говоришь?

– Да.

– И что?

– Адрес, телефон – все липа. Звоню по оставленному телефонному номеру – таких здесь нет и никогда не было. Напал на старушку, так она меня обозвала хулиганом и сказала, что, если я еще раз позвоню, она обратится в милицию.

– Так, – с расстановкой произнесла я. – И каковы твои версии?

– Сначала я подумал, что врачи из «Вета-клиник» ошиблись. Но ведь они наверняка принимают людей по документам, тогда получается, что под именем Канычкиной скрывался кто-то другой.

– Но зачем им понадобились такие меры предосторожности?

– Вот это самое интересное. Зачем? И кто скрывался под ее именем?

– Любопытно. Дело в том, что, разбирая бумаги Олега, я наткнулась в его записной книжке на запись: операция шестого февраля. Дата обведена красным кружком и знак вопроса. Тебе не кажется это странным?

Ярослав присвистнул.

– Ничего себе!

– Это очень просто узнать, – сказала я, придвигая к себе телефон. – Я сейчас позвоню Кротову и все выясню у него.

– Слушай, на твоем месте я не стал бы этого делать. Сама посуди. Кротов, по твоим словам, во время разговора с тобой жутко нервничал. А ты хочешь подлить масла в огонь? И что он тебе скажет по телефону? В любом случае это не телефонный разговор.

– Ты прав, – произнесла я, поднося ко рту большой палец.

У меня осталась дурная привычка с детских лет. В минуты сильного волнения я принимаюсь грызть ногти. Олег называл меня в такие минуты «Ногтегрызка» и призывал пощадить мои красивые ноготки.

– Ты прав, – повторила я. – Я позвоню и назначу встречу Дим Димычу. Лучше даже не в стенах клиники.

– А это ты уже решай сама. Может, лучше все-таки встретиться на территории «Вета-клиник»? Там он сможет сразу дать тебе всю необходимую информацию о Канычкиной. Если, конечно, захочет, – усмехнулся Ярослав.

– В этой клинике я почувствовала себя словно на территории врага, – пожаловалась я. – Раньше она была мне вторым родным домом, а теперь… одни сюрпризы на каждом шагу. И все со знаком минус.

– Тебе все равно не отвертеться от встречи с Кротовым. Так что не накручивай себя заранее. Может, все обойдется тихо-мирно. И выяснится, что врачи что-то перепутали или напортачили. И записали вместо нее другого человека по ошибке. Так ведь тоже бывает.

– Ага! Только не в нашем случае.

– Посмотрим.

– Если бы один только Кротов! Там опять Танечка стоять на ушах будет.

– Я бы на твоем месте обязательно поговорил бы и с ней. Секретарши всегда знают больше, чем об этом догадываются их начальники. Просто умело маскируются. Больше знают – лучше платят. За молчание.

– Я даже не представляю, как разговаривать с Кротовым. А уж с Танечкой….

– Ничего. Нужные слова обязательно найдутся. В нужное время и в нужном месте, – и Ярослав подмигнул мне. – А потом не забывай: я с тобой.

– Помню, помню. Терминатор и Билл Гейтс в одном лице. Сила и мозги. Сокрушительный тандем. Только отдуваться все равно мне одной.

– Не факт.

Я позвонила Кротову и попросила о встрече. Мне показалось, что только воспитание не позволило ему сразу и бесповоротно послать меня ко всем чертям. Он долго молчал. Потом попросил перенести на завтра. С утречка. Я согласилась. С утречка так с утречка.

Остаток дня мы с Ярославом смотрели телевизор и играли в нарды. Олег научил меня этой игре, а Ярослав увлекался ею с детства. Счет на протяжении всей игры был почти равным, но в последнем раунде я опередила. Хотя мне показалось, что Ярослав проиграл, чтобы доставить мне удовольствие. Что ж! Сделал он это зря. Я бы все равно не дала ему долго почивать на лаврах и обязательно бы отыгралась.

Ярославу я постелила в гостиной, а сама завела будильник на восемь утра, потому что в девять мне надо было уже быть у Кротова.

В этот раз Дим Димыч уже не нервничал. Или делал вид, что все в порядке. Он поздоровался со мной и сказал, поглядывая на часы:

– Вероник! У меня очень мало времени. Прости, но все расписано буквально по минутам и секундам. Поэтому прошу – недолго. – Он откинулся в кресле, глядя на меня, его глаза поблескивали из-за толстых стекол очков.

– Постараюсь быть краткой. Насколько это возможно. Я тут разбирала бумаги Олега и нашла кое-что. Дата операции – шестого февраля, обведенная красным кружком, и большой вопросительный знак. То ли он сомневался насчет благополучного исхода операции, то ли что-то еще. Так вот. Я хотела бы встретиться с этим пациентом лично и убедиться, что с ним все в порядке. А то иначе разные фантазии станут лезть в голову. Вдруг этот человек как-то приложил руку к той автокатастрофе. Он или его родственники.

Дим Димыч подавил вздох.

– Ника! Если бы в нашей клинике случилось ЧП, а это было бы настоящим ЧП со всеми вытекающими последствиями вплоть до уголовного дела, то я непременно бы знал об этом. Так вот спешу тебя уверить, что таких случаев в нашей клинике нет и быть не может. У нас работают специалисты высочайшего класса. Ты это и сама знаешь.