— Гы! — сказала морда и стала выбираться из кустов в нашу сторону.
Я ожидала, что вслед за мордой верблюда — мутанта выйдет тулово с двумя горбами на узловатых ногах. Но из кустов вышел дракончик с грушеобразным телом на коротеньких лапках и кожистыми крылышками. Голова раскачивалась на длинной несуразной шее, сзади волочился на очень длинный, но упитанный хвост. Буро — зелёная окраска служила ему отличным камуфляжем в лесных зарослях.
— Гы, гы, — дракончик медленно наползал на нас, а мы пятились, не в силах оторвать взглядов от огромных печальных глаз, обрамлённых густыми беленькими ресничками. Дракончик прижал нас спинами к огромному дереву. Я затаила дыхание. Зверушка ткнулась мордой в тряпицу с куском пирога.
— Гы-ы-ы, — жалобно промычал он. Я трясущимися руками развернула пирог и отщипнула ему кусочек. Дракончик аккуратно взял его у меня мягкими бархатными губами, тут же проглотил и опять ткнулся мне в руки.
— Кажется он просто голодный, — сказала я, переводя дух, — и пироги он любит больше, чем живое мясо.
— Будь осторожней, зубы у него глянь, какие! — Андрей беспокойно следил за кормлением животного.
Я отламывала кусочки и давала их дракончику. Теперь, с такого близкого расстояния, я его разглядела. Чешуек на нём не было, просто кожа имела такой же рисунок, как змеиная. А то, что я приняла по началу за слизь и мох оказалось прилипшей к морде паутиной, перьями и прочим мусором. А ещё я разглядела глубокую рану на шее дракончика.
— Так ты, Баська! — поняла я. — Бедненький, больно тебе? — Я стала тряпицей вытирать его морду.
— Гы-ы-ы, — пожаловался дракончик, — гы-ы, гы, — делился он со мной своей бедою и из его глаз выкатились крупные слёзы.
— Не плачь, Басенька, всё будет хорошо, рана заживёт. Ты вырастишь большой и сильный!
— Что ты несёшь, Варь! Какой большой и сильный? Ты на него посмотри! Он и так с быка размером!
— Гы-гы! — стал спорить с Андреем дракончик.
— Не обижай зайку, — сказала я.
— Зайку? Варь, ты что, сбрендила?
— Нет, гляди, какой он милый! — Андрей явно не разделял моего умиления по отношению к редкой живности, — его даже в красной книге нет, он же ис-ко-па-емое!
Ископаемое доело последний кусочек пирога и принялось жевать тряпицу.
— Фу, Баська! Это кака! Плюнь! — я пыталась выудить у него тряпку.
Андрей ошалело наблюдал, как я ковыряюсь пальцами в зубастой пасти.
— Баська! — раздался из кустов голос Рыськи. — Хвала богам, мы тебя нашли! Ну, куда ты убежал? А если бы в болоте утоп?
Рыська подошёл к нам и погладил дракончика по гладкой макушке. Из кустов вылез запыхавшийся Николай Николаевич.
— Ой, ребятки, отвели беду! Как он? — обратился он к Рыське.
— Нормально, не разозлился.
— А что было бы, если он разозлился? — поинтересовался Андрей.
— Как что, обратил бы вас в камень! Он же василиск! — ответил Рыська.
Мы так и сели с Андреем в траву. Баська облизал мне затылок, а я отмахнулась от него, как от мухи, живо представив себе два нерукотворных изваяния, застывших на веке у просёлочной дороги.
— Что ж вы его на привязи не держите? — очнулся Андрей.
— Баська ручной, он и котёнка не обидит. Но тут его Хмара поранил, вот он мог и не сдержаться, — объяснил Николай Николаевич, — местное население Баську знает, а то, что вы в лес одни пойдёте, мы не предполагали.
— А мы не одни, мы с Семёном к бабе Яге ходили, — оправдывался Андрей.
— А где ж он тогда?
— Да здесь я, — из леса бежал наш пропащий гид, — к Ржавому болотцу бегал. А что произошло?
— Баська Варвару с Андреем напугал!
— Да не напугал, мы даже подружились! — заступилась я за василиска.
— Гы! — подтвердил тот.
— А чего это тебя, сугубо домашнего духа потянуло на Ржавое болотце? — заинтересовался Леший.
— Я Глаше гостинец носил, — Семён зарделся, как молодая девица, — пирожок с грибами, она любит, — он печально вздохнул и добавил. — Явка была провалена!
— Слушай, Штирлиц, ты ж свой кусок ещё у бабы Яги съел! — удивился Андрей.
— Съел, да не съел! Я в котомку его сунул, — хитро улыбнулся тот.
— Ладно, ухажёр. Пошли. Гостей уже притомил, а праздник только начинается. Да и Баську надо поскорее подлечить, не нравится мне его рана, — леший первым зашагал по тропе.
За ним поковыляли Баська и Семён. Василиск всю дорогу гыкал, жалуясь на обидчика, а киноман пространно объяснял лешему мотивы своего поведения. За ними шли мы с Андреем и Рыська. Я снова принялась за расспросы. Теперь моей жертвой стал местный животновод.
— Баська — василиск, а Хмара кто?
— Змей Горыныч, — охотно поведал Рыська.
— Настоящий? — хотя, чему удивляться, только что василиску зубы чистила.
— И настоящий, и говорящий!
— Говорящий? — это уже Андрей удивился.
— Да уж! Говорящий! — резким тоном ответил фолк, но не к нам это относилось. — Мы его потом спросили, за что он Баську подрал. Говорит, что тот у него пищу воровал! Уже три дня.
— А что же он раньше не сказал?
— Неделю назад калхан на язык получил за болтовню непотребную. А сейчас еле-еле разговорился, как калхан сняли, обиделся!
— Калхан, это намордник что ли? — не поняла я.
— Да какой намордник! Это заклятье, — пояснил Рыська нам, несведущим, значение забытого слова. — Хотя, намордник тоже подошёл бы!
— Так вы что, их не кормили?
— В том то и дело, что кормили! Пакостит кто-то! Хмару на Баську натравливает! Хмара то постарше будет, посильнее, а Баську злить нельзя! Иначе вся селекция насмарку! Сколь уж бьёмся, чтоб василиск неопасным для живого был! Но Баська молодец! Да и вы молодцы, не струсили!
— Кабы не пирог с грибами! — у меня слегка ослабели ноги от фантазий на тему «Что бы могло случиться, если бы не…»
— Да! — вздохнул Андрей.
— Вот теперь Баську Хмара вылечит и всё нормально будет! — оптимистично заверил нас животновод.
— А как Хмара его лечить будет?
— Полижет его рану, в миг всё заживёт! — просветил нас Рыська.
— Полижет? У него что, слюна лечебная?
— А вы не знали? Лечебная, любую рану или болячку какую наружную. Лучшего средства нет!
— А что ж в сказках то его убивали богатыри? — не унималась я.
— Так это ж в сказках. Да и то в ваших, человеческих. «Отсёк богатырь голову Змею Горынычу, а на её месте две выросли!», — процитировал Рыська. — На самом деле их в плен брали. Всё из-за слюны драгоценной! При чём в прок заготовить нельзя, три минуты и целебность вся пропадает! Вот так!
— А можно на Хмару посмотреть?
— Можно, скоро уже придём.
— Куда?
— В заповедник. Все редкие животные у нас в заповеднике обитают.
Вскоре мы подошли к воротам территории, огороженной крепким высоким забором. На воротах красовалась надпись «Заповедник «Березань». Берёз, правда, не перед забором не за ним видно не было.
Семён удалился по своим делам, а остальные направились к воротам.
— Гы-ы-ы-ы! — взревел вдруг Баська.
— Не бойся, — успокаивал его леший, — Хмара тебе ничего не сделает.
Дракончик недоверчиво вошёл в ворота. За воротами, в тени плакучей ивы восседал очень похожий на Баську, но бескрылый и более крупный экземпляр фольклорной живности. Только, в отличие от буро — зелёного василиска, имел тёмно — серую с отблеском шкуру, чернеющую к конечностям. Голова и кончик хвоста имели уже иссиня — чёрный цвет, от чего змей выглядел очень импозантно. Мордой он напоминал капибару, уродливую, но относительно милую.
— Басенька, прости меня, — взревело чудище.
Грохот как от раската грома снова подкосил мои колени. Того гляди, до падучей дойдёт.
— Гы? — недоверчиво поинтересовался Баська.
— Точно-точно, мир на века! Иди, я тебя поврачую, — подбадривал он меньшого собрата, — а вы чё уставились, заняться нечем? — гаркнул он на нас.
У меня зашевелились волосы. Я готова была драпануть из заповедника прямиком в гости к Пересвету и дальше в створ 333, но кто-то положил мне руку на плечо.
