На подносе – блюдо с румяной запеченной рыбой, дымящаяся мисочка тушеных овощей и ломти хлеба.

– Сначала пообедаем, а то ты голодная и злая. А после поговорим еще раз, спокойно.

– Женя, как это получилось? Эмоции в старой кровати?

– Ага, интересно? И ты могла бы такому научиться! Старые вещи много информации несут в себе, впитывают все, что происходит. Помнишь антикварный магазин возле Центральной площади? Ты еще назвала его «лавкой древностей».

– Помню, конечно.

– Вот где склад старых эмоций – тронуть страшно, могут посыпаться на нового владельца при неумелом обращении, тут специалист нужен. А бывает, что повезет человеку, да как повезет – удача так и сыплется! А все потому, что ему вещь досталась с любовью сделанная, да еще и талантливым мастером. Знаешь, что владелец магазина мне тогда предлагал? Не догадываешься? Он узнал во мне казадора и хотел, чтобы я провел экспертизу на хранящиеся в древних предметах эмоции, а он бы потом цены поднял на «положительно заряженный антиквариат».

– Слушай, может поэтому я никогда не покупала вещи в комиссионках? В Америке принять сдавать ношенные вещи в благотворительные организации, а я не могу, выбрасываю их и все. А были у меня и «счастливые вещи», приносящие удачу…

– Я сам тебе сделаю «счастливую вещь». С твоей интуицией из тебя отличный ловец демонов получится. Есть разные специализации, – Женя оживился, глаза его загорелись. – Я, например, консультант по освоению передовых технологий. И как здорово, что мы с тобой встретились! Без тебя я бы ни за что сюда не попал – казадоров в Демонет не пускают, согласно какому-то там древнему соглашению, – его давно пора пересмотреть, но админ местный все тянет резину – типичный бюрократ.

– Админ?

– Ага. Некий Дэниэл Залесски – фигура интереснейшая. Мне повидать его надо бы, поговорить по душам, но чтобы аудиенцию получить – блат нужен. Я – первый казадор, которому удалось в это логово влезть, да и то, по другому пункту – как твой партнер.

– По какому пункту?

– Влюбленные пары, которые не могут быть вместе в реале, считаются здесь самыми перспективными, уж не знаю почему.

– Ты вел себя так уверенно, как будто раньше здесь бывал.

– Нет, никогда. Но я бывал в других мирах Голденгейта, так что у меня есть опыт перехода.

– А что ты делал в других мирах?

– Боролся со злом, конечно. Пытался уничтожить его или хотя бы преуменьшить.

– Но есть ли в этом смысл? Зло можно рассматривать как обратную сторону добра.

– Так полагать – значит узаконить зло и страдания.

– Но позволь, разве люди не становятся сильнее благодаря страданиям?

– Не благодаря, а вопреки, Полинка. Я – казадор. Меня готовили специально для ловли демонов, я ослабляю их, вмешиваясь в процессы соблазнения и искушения, уничтожаю их следы и следы их следов. Я помешал Похх в тебя вселиться, помнишь, в гостях у твоего коллеги?

– Ой, да! У него чистота такая дома, сверкающая, неестественная, ковры белые и шторы… Наверно демоны поедают эмоции и все чистят. Похх эта… она чистила там что-то, в его спальне. Как ты это сделал, Женя? Ты ведь находился за тысячи километров!

– Через включенный телефон. И ты могла бы этому научиться.

– Ты сблизился со мной, чтобы охотиться на демонов?

– Сначала да, а потом так влюбился, что чуть не забыл о своих обязанностях. Я мог убить кого-нибудь, там, в клубе, если бы они тронули тебя хоть пальцем. Так что мы еще легко отделались. Ну, прости меня, Полинка! Не сердись!

Он привлек меня к себе:

– Все беды от того, что люди не умеют слушать друг друга. Ну все, забыли. А что, Полинка, вкусный ужин-то был?

– Очень.

– О, я всегда говорил: «Секс со мной забыть можно, а вот мою кухню никогда».

Он стал целовать меня, но я отстранилась.

– Женя, подожди, я не могу так… Мне нужно время, чтобы все обдумать. Хочешь, пойдем погуляем? Побродим по ночному городу, посмотрим, что тут есть. А можно в шекспировский театр пойти.

– Угу, скажи еще – в библиотеку. Разве тебе в реале этого мало? И вообще, я уже с тобой один раз в клуб сходил – мне надолго хватит воспоминаний.

– Он никуда не пойдет с тобой, детка, ему это ни к чему, – раздался скрипучий голос Ахха.

Повелитель страстей сидел в кресле, заложив ногу за ногу.

– У него другие планы. Знаешь, чем он занимался, пока ты бродила по городу в слезах?

– Знаю, ремонтом, покупками…

– Да, но первым делом он купил вот это!

Ахх протянул руку вперед и небольшой сверток, лежавший на этажерке, поднялся в воздух, опустился на его ладонь и развернулся – я увидела кусочки металла и несколько камешков, может, даже драгоценных, но неотшлифованных – я в этом не очень разбираюсь.

– И не думай, детка, – продолжал Ахх нараспев, – что он для тебя подарок готовил, вовсе нет. Он Линде, певице из кабачка, амулет – защиту от демонов собирался сделать, что здесь категорически запрещено! Это оказалось последней каплей, и его уже ждут – он знает где.

Женя молчал, сложив руки на груди.

– А в том, что ты простишь его он не сомневался, детка.

– Почему я должна тебе верить? – я спросила тихо. – Ты повелеваешь демонами, а они могут затянуть меня в подвал!

– А кто сказал, что в подвале не интересно? – удивился Ахх. – Эх, опять он тебе глаза запорошил! Вот так всегда – люди делают гадости и сваливают все на демонов.

– Ахх, она будет слушать меня! – Женя повысил голос.

– А это мы еще посмотрим. Неужели ты доверишься ему еще раз, детка?

– Он мне все объяснил…

– И то, что сам твоих демонов активировал, тоже рассказал?

– Она меня будет слушать! Уйди с глаз! – Женя крикнул Ахху.

– Сначала я прослежу, чтобы ты, казадор, отправился по месту назначения.

В этот момент в окно постучал крупный голубь. К лапке был прикручен свиток, запечатанный сургучом. Ахх открыл окно и голубь сел Жене на плечо. Женя сломал печать и развернул свиток, потом обернулся ко мне:

– Полинка, я не хочу терять драгоценные минуты с тобой, но сейчас я должен уйти. Вернусь, как только все улажу.

– Как? – у меня застучало в висках и жар прилил к щекам. – Ты уйдешь? Я останусь здесь одна?

– Полинка, так получилось… Я не выдержал и разорвал соглашение.

– Мы же так хотели быть вместе!

– Ты можешь уйти со мной, в мой мир, к казадорам. Сейчас.

– Я не верю тебе настолько, чтобы уйти с тобой без оглядки.

– Но мне запретили здесь находиться.

– Кто?

– Начальство местное. Я нарушил слово вести себя как частное лицо и подчиняться общим правилам. Но я вернусь, как только смогу. У меня есть верный ход… Ахх, уйди отсюда!

Тот не шевельнулся.

– Ну смотри, старый бесстыдник. Не обращай на него внимания, Полинка, он все равно вездесущий. Иди ко мне, любимая, – и Женя лег на новую кровать.

Ахх смотрел на него, криво усмехаясь. Я послушалась, подошла к нему, легла рядом и прижалась к его плечу.

– Вот так, – он обнял меня крепко. – А теперь давай поговорим. Полинка, пойдем со мной, в мир казадоров. Ты же сама говорила, что тебе все равно где быть, лишь бы со мной. А там я смогу тебя защитить, ты будешь учиться казадорскому делу, а я – тебе помогать. И ты поймешь, что все твои проблемы – возня мышиная по сравнению с этим.

– Я не хочу.

– Не хочешь быть со мной?

– Я не хочу быть казадором! Я не умею воевать… И я боюсь… Нет, отпусти меня, я не могу так разговаривать!

Его рука скользила под моим платьем…

– Из тебя выйдет классный казадор! Ты очень способная девочка! А вдвоем мы будем непобедимы.

– Мы больше не говорим о любви. И еще… я думаю, что демонов не надо уничтожать. Люди должны уметь с ними справляться.

– Ага, – подтвердил Ахх. – Дело говоришь.

– Глупости! – рассердился Женя. – Зачем болеть если есть лекарство?

И тогда я крикнула:

– А подите вон! Оба! Я сама решу, где мне быть и что делать!

IV. Одна

Кабинка на чертовом колесе медленно ползла вверх, но мы смотрели не на открывавшийся пейзаж, а друг на друга. Колесо вдруг качнулось и остановилось со страшным скрежетом. Я глянула вниз, недоумевая как же теперь спуститься, а когда подняла глаза, то Жени рядом не оказалось. И вот – я сижу одна, на самом верху, и никакого движения, даже ветра нет. Я кричу, зову на помощь, но голоса своего не слышу, губы шевелятся беззвучно. Я жду, чтобы он пришел и снял меня отсюда. А вокруг вид невероятной красоты, но мне недосуг любоваться. Любимый мой, ты оставил меня на вдохе, я на чертовом колесе, на самом верху, и не могу выдохнуть. Я все вижу с высоты, но колесо замерло, скоро совсем стемнеет, мне очень страшно.