— Ничего себе, — выдавил Тёрм, не в силах удержать восхищение.

— Да, наша армия в честном бою могла бы сравниться с любой армией мира.

— Честный бой… — на лице дяди появилась скептическая улыбка, — времена рыцарей канули в прошлое. Даже добро, чтобы победить, должно порой обращаться к подлости. Только вот вопрос — остается ли оно после этого добром?

— Нави, стоит ли сейчас заниматься философией? — мама подойдя к брату сзади, поправила растрепавшийся хвостик его волос.

— Ты как всегда права. Подойди к нам, Авелия.

— Да, — я едва сдержала слезы. Мама коснулась рукой кулона на моей груди, серебряные листья сверкнули ослепительным светом, а изумруд загорелся ровным зелёным огнём.

— Он откроет дверь, ведущую к Корунду.

— Смешно, — я попробовала улыбнуться, — ключ от ключа.

— Странно, у меня точно такой же, — Тёрм достал из кармана почти полную копию моего кулона, только он был немного больше и вместо изумруда внутри у него сверкал сиренево-серый, как грозовое облако, аметист.

— Хорошая копия, — лениво отозвался мой дядя, и я ему снова не поверила.

— Ну тогда пусть летит в болото, — Тёрм размахнулся.

— Стой, — вскричал дядя, отстраняя меня и перехватывая его руку.

— Неужели вам так жалко какой-то копии?

— Хорошей копии, — с нажимом произнес глорд.

— К тому же я думаю это память о твоих родителях, — добавила моя мать.

— Да? А я всегда считал это никчемной безделушкой. Но ладно, раз вы уж так настаиваете, я, пожалуй, сохраню эту никчемную подделку, — и Тёрм нарочито небрежно сунул сиреневый кулончик в карман куртки. Но по тому, как осторожно он его укладывал, расправляя края вложенного в карман шёлкового мешочка, как неторопливо и надежно завязывал закрывающие карман шнурочки было видно, насколько он ему дорог.

Уже окончательно прощаясь, Афин протянул нам два длинных, тщательно упакованных свертка и две, на первый взгляд пустые, бутыли.

— Примите подарок от болотных жителей: луки со стрелами и сосуды с никогда не иссякающей влагой.

— Вот это подарок, так подарок, — опять съехидничал Тёрм, — как раз воды нам на болоте и не хватает. Афин, я глядел карту, на нашем пути будут попадаться бесчисленное количество рек и речек. Зачем нам бездонные воды?

— От таких подарков не отказываются, — сурово возразила ему моя мать. Похоже она даже слегка рассердилась.

— Простите, — Тёрм понял, что малость перегнул палку, — я никого не хотел обидеть и просто пошутил. А вода, вода может пригодиться всегда, я знаю это…

— Шутник, — довольно добродушно пробормотал жабер. Он уже понял вредную натуру Тёрма и совершенно не собирался на него обижаться.

Уже уходя, я остановилась от внезапно пришедшей в голову мысли:

— Дядя, это ты выдал меня тайной полиции Камерлина?

Тот отрицательно покачал головой, я уже собиралась повернуться и идти.

— Это сделала я, — голос мамы был твёрд, но когда я взглянула на её лицо, по нему снова бежали слезы…

…Вскоре мы выбрались на окраину болот и, оседлав своих коней, двинулись в северо-западном направлении. Мы уезжали в неизвестность… Через какое-то время я обернулась — вдалеке ещё виднелись ауры моих родных. Пытаясь отвлечься, я стала осторожно перекладывать длинные стрелы жаберов в свой колчан и только тут увидела, какой драгоценный подарок сделали нам жители болот. Четыре стрелы из двух десятков лежащих там были с рубиновыми наконечниками, сделанными из тщательно обработанных осколков сердец добровольно пожертвовавших собой жаберов. В том, что жаберы пожертвовали собой добровольно, я не сомневалась. Мертвая кровь не подчинялась магии. Кровь же добровольно пожертвовавших собой, собранная надлежащим образом и впитавшая в себя магический ритуал, обладала свойством мгновенно воспламеняться невыносимым жаром, к чему были способны рубиновые сердца можно было только догадываться…

— Наверное, надо было сказать ей что-то важное? — леди Амертон беспокоилась более, чем ее брат, но тщательно пыталась скрыть эмоции.

— Мы сделали всё правильно, лишние слова — лишние раздумья, ей не к чему беспокойство и печаль. Пусть идёт с уверенностью в нашу скорую встречу. Тем более, что может быть всё еще будет хорошо. Даже великие пророки иногда ошибаются…

— Нет, — Адевиль отрицательно покачала головой, — я знаю, что на этот раз нам не избежать судьбы…

Афарель успокаивающе обнял сестру за плечи.

— Думаю, что мы зря пришли сюда. Это я виноват, что не до конца уничтожил следы своей магии.

— Нави, ты сделал всё возможное, и ты не мог знать, что они решаться выпустить шлотов.

— Я должен был предвидеть это.

— Этого не смогла предвидеть даже я. Этому было суждено случиться.

— Не нам говорить о воле случая. Но шлоты действительно одни из немногих, кто мог заметить следы моей магии. Я должен был подумать о них.

— Не кори себя. Моя дочь — смелая девочка, она сможет выиграть эту битву.

— Не сомневаюсь. Жаль… — он не договорил. Из подземного лаза, громыхая доспехами, стали выползать воины второго легиона.

— Мы просим у тебя прощения, Афин, за то, что навлекли на твой народ великую беду, — брат и сестра низко склонили голову перед взирающим на них сверху жабером. — Мы не должны были пересекать границ твоих владений.

— Вы ни в чём не виноваты, ни Вы, моя любимая кузина, ни Вы, Нави. Вы должны были повидаться с девочкой даже, если бы это противоречило Пророчеству. А что касается моего народа, то мы будем рады поквитаться с наследниками колдуна, превратившего наши сердца в драгоценность, а нас в чудищ. Мы слишком много и долго страдали от этого проклятья… — он замолчал. Но, собравшись с мыслями, продолжил. — Я видел видения королевы Эвиль. В её мире нет места моему народу. Если Пророчество не сбудется, через несколько лет сюда придут люди с мотыгами и лопатами, они осушат болота, и мой народ исчезнет.

— Все равно мы поступили чересчур легкомысленно, подведя врагов слишком близко к Авель, — тихо заметила леди Амертон, — теперь они могут пойти по её следу.

— Это исключено. Я прикрыл нужный им путь туманом забвения, всё, что увидит Тёрма и Авель с уходом последних забудет о их существовании. К тому же они будут искать Вашу дочь тут, на болотах, в самом защищенном месте империи. А мы сделаем всё, чтобы враги поверили, что девочка до сих пор здесь.

— Мы не сможем сдерживать армию врага слишком долго, а уничтожив нас, они перевернут здесь всё кверху дном, и, не обнаружив моей племянницы, разошлют свои отряды в разные стороны.

— Значит, — король жаберов был спокоен, — мы должны продержаться как можно дольше.

Последние сутки мы пробирались сквозь чащу густого леса. Болото, а следом и бесплодная равнина уже давно осталась за спиной, перейдя в лесистые скаты тянувшихся к югу холмистых предгорий. Изредка сюда доносились отзвуки разгорающейся битвы, по ночам небо окрашивалось огненными всполохами, а днём, оглядываясь назад, в просветах деревьев я видела черный разводы уходящего к небу дыма. Сердце щемило каждый раз, когда ветер приносил запах гари и удушливое зловоние, остающееся после чужой магии. Вскоре лес поредел, и под нашими ногами вместо мягкой почвы образовался сплошной скальник. Кони устали и двигались всё медленней и медленней.

— Авель, — ехавший впереди меня Тёрм натянул поводья, останавливая свою лошадь перед очередным препятствием, — дальше нам надо идти пешком.

— А как же лошади? — расставаться с Верным было жаль, но в словах спутника была своя доля правды.

— Они найдут обратную дорогу к людям, я уверен. Твой конь достаточно умен для этого, — Тёрм спрыгнул на землю и уверенно освободил свою лошадь от сбруи. Я потрепала рукой длинную гриву Верного и сняла седло и уздечку. Тот тонко почти по-жеребячьи заржал и потёрся головой о моё плечо. Лёгкое касание магии защекотало кожу. "Спасибо, дядя", — в том, что этот чудесный подарок я получила от него, можно было не сомневаться.