Супруги Уоллес сидели в гостиной. Миссис Джонс наливала им чай.

- Глядите, Белый Рыцарь! - радостно воскликнул Уоллес. - Ну, как дела, старина?

Я снял со спины рюкзак и поставил его на одно из кресел. Не знаю, зачем - наверное, чтобы проверить, в порядке ли техника, - я открыл рюкзак и заглянул в него.

Все стрелки музоптикона вибрировали, как сумасшедшие.

При первой же возможности я попросил извинить меня и поднялся к себе, чтобы поразмыслить. Фантазма находилась прямо здесь, в доме! Я почти не сомневался, что это Адель Уоллес. Или сам Сэмюэл? Нет, эти существа - чаще всего женщины; да и интуиция - чувство, которому доверяет всякий хороший исследователь - подсказывала мне, что это именно жена.

Однако открытие создало больше проблем, чем разрешило. Знает ли муж, кто с ним рядом? Если знает, то зачем было сюда приезжать, зачем врать, что ищет фантазму? А если не знает, то почему она утаила это от него?

Зато многое обрело теперь смысл: ясность мысли, которую я чувствовал в их присутствии, вереница свежих идей насчет мест дальнейших поисков... Понятной стала и атмосфера счастья, всегда окружавшая пару; видимо, творческий акт сопровождается таким же светлым, радостным чувством.

Что теперь предпринять? Верхний этаж Исследовательского клуба ломился от непонятных предметов, найденных и привезенных мной и другими членами клуба: саламандр, птиц Рух, русалок. Если привезти Адель Уоллес в Лондон, весь клуб окатит волной свежих идей, которым не будет конца; наши исследования будут неизменно удачными, мы будем шествовать от триумфа к триумфу. А все лавры по праву достанутся мне.

И я поклялся, что поговорю с Адель Уоллес. Для этого надо было каким-то образом застать ее одну.

Возможность представилась спустя несколько дней. Ожидание было изматывающим: мне пришлось притвориться, будто я продолжаю поиск фантазмы, иначе у мужа возникли бы подозрения. Поэтому по утрам я покидал дом и тащился к лесу, только чтобы повернуть на полдороги назад и провести день в деревне, за чаем и за беседой с местными жителями. Мне казалось, что даже эти простаки наделены большей долей творческих способностей, чем можно было бы ожидать при обычных обстоятельствах: их речь, например, была полна свежих поэтических оборотов. Не было ли это последствием появления в деревне Адель Уоллес?

А потом миссис Уоллес заболела. Я тоже прикинулся хворым и провел день в гостиной миссис Джонс, закутавшись в шаль и ежечасно обжигаясь горячим чаем. Миссис Джонс, подпоясанная своим вечным полотенцем поверх фартука, не отходила от меня, вытирая пыль и поднимая с пола соринки.

Шли часы, и меня все больше разбирало нетерпение пополам с сильнейшим волнением; притворяться больным становилось все труднее. Я уже воображал себя путешествующим по миру на пару с миссис Уоллес и совершающим открытия, о каких самым прославленным исследователями остается лишь грезить. Возвращаясь в Англию, я выступал бы с докладами по всей стране. Заслуги перед наукой и страной принесли бы мне рыцарский сан...

Наконец, ближе к пятичасовому чаю Адель Уоллес спустилась вниз. Я заранее установил музоптикон рядом со своим креслом и при ее появлении открыл рюкзак и впился взглядом в прибор. Как я и надеялся, стрелки дружно вибрировали. Миссис Уоллес приняла у хозяйки чашку чая и опустилась в кресло.

- Кажется, вы тоже прихворнули? - обратилась она ко мне.

- Мне надо с вами поговорить, миссис Уоллес, - заявил я, не теряя времени.

Она подняла глаза, и я увидел в них нескрываемый смех. Присутствие миссис Джонс придавало ей уверенности: ей не хотелось оставаться со мной наедине.

- О чем, мистер Арбетнот?

- Я знаю, кто вы.

Мои слова сильно ее озадачили.

- Знаете, мистер Арбетнот? Кто же я?

- Фантазма! Та, ради которой сюда приехал я, да и ваш муж тоже.

В ответ она запрокинула голову и расхохоталась.

- Я - фантазма? Что же привело вас к такому экстравагантному умозаключению?

- Извольте взглянуть. - Я показал ей музоптикон со взбесившимися стрелками. - Этот прибор вас разоблачил.

- Неужели? В таком случае кто-то из нас сильно ошибается: либо я, либо ваш прибор. Я не фантазма, мистер Арбетнот. Я не та, за кого вы меня принимаете.

- Давайте отправимся в Лондон! - взволнованно зашептал я. - Я представлю вас в Исследовательском клубе, покажу им, на что вы способны...

- И что дальше? Муж рассказывал о вашем клубе. Вы запрете меня в клетку, как поступаете со всеми несчастными, которых подбираете в своих странствиях? Нет, благодарю.

- Ничего подобного! - возразил я, хотя на самом деле еще не успел всего продумать. Действительно, как удержать ее в клубе в перерывах между поездками? Что ж, эту проблему придется решать на ходу... - Умоляю! Вернитесь в Лондон со мной.

На беду, в этот момент в гостиную вошел Уоллес.

Дальнейшее походило на дурной французский фарс. Уоллес обвинил меня в попытке украсть у него жену, я в свое оправдание утверждал, что она понадобилась мне в куда более высоких, истинно научных целях, а миссис Уоллес почему-то называла меня "этот ужасный человек". Наконец, после того, как я не меньше дюжины раз повторил слово "фантазма", он как будто сменил гнев на относительную милость.

- Так вы утверждаете, что Адель и есть фантазма? - недоверчиво спросил он.

- Да, - кивнул я.

Он повернулся к жене.

- Разумеется, нет, Сэмюэл! - заявила миссис Уоллес с излишней, на мой вкус, резкостью. - Тебе не кажется, что ты был бы в курсе дела, окажись я ею?

- Не знаю... - протянул ошеломленный Уоллес. - Откуда бы я узнал? А что, очень возможно...

- Не говори глупостей! - возмутилась миссис Уоллес.

- Смотрите! - поманил я Уоллеса. - Вот прибор музоптикон, изобретение некоего Уитерспуна. Видите? Он регистрирует присутствие фантазмы здесь, прямо в этой комнате!

- В последнее время я прямо-таки источаю идеи, - проговорил Уоллес. - Столько не придумаешь даже за целую жизнь. Дорогая, если ты...

- Прекрати! Я Адель Амброуз Уоллес, уроженка Бостона. Да что с тобой? Ты ведь столько лет знаком с моим отцом!

- Поспокойнее, дорогая! - попросил жену Уоллес.

- Ну, а если я и впрямь окажусь фантазмой, как бы ты со мной поступил? Этот ужасный человек хочет увезти меня в Лондон и запереть в клетке вместе с драконами, вервольфами и Бог знает кем еще. А ты? Что сделал бы ты?

- Ничего, дорогая. Ты бы осталась моей любимой женой. Я бы никуда тебя от себя не отпускал...

- Чтобы в голове у тебя продолжали заводиться смелые идеи?

- Разумеется, ты помогла бы моим исследованиям. Ты была бы мне не только женой, но и музой, источником вдохновения. Я совершил бы потрясающие открытия! Никто меня не остановил бы. Возможно, меня даже избрали бы членом Исследовательского клуба.

- А я считала себя твоей спутницей жизни.

- И это, конечно, тоже...

- Но ты не прочь использовать меня в своих целях.

- В наших общих целях, дорогая! Твой талант принес бы пользу нам обоим.

- В последний раз повторяю: я не фантазма.

- Как тогда ты объяснишь поведение стрелок прибора? - спросил Уоллес.

- Понятия не имею! - гневно отрезала миссис Уоллес. - Спроси мистера Арбетнота - это его штуковина.

И с этими словами она покинула комнату. Мы услышали, как захлопнулась входная дверь.

- Адель! - крикнул Уоллес, выбегая следом за ней. - Адель, моя бесценная...

Я же остался сидеть, слишком потрясенный случившимся, чтобы произнести хоть слово. Ведь я увидел, что с уходом миссис Уоллес прибор взбесился еще сильнее.

Единственным человеком, оставшимся в гостиной, не считая меня, была миссис Джонс. Я смотрел на нее, не находя слов.

- Да, - ответила она на мой не прозвучавший вопрос.

- А вы?.. Вы поедете со мной в Лондон?

- И не подумаю! Миссис Уоллес все рассказала. Вы и впрямь сажаете свои находки в клетку?

- Только некоторых... - В ее присутствии я чувствовал себя парализованным. Ее лицо было воплощением тысячелетнего спокойствия и мудрости. За спиной у нее трепетали крылья - или то были всего лишь завязки фартука?