Нисстир взмахнул рукой к небу. Огромный огненный шар понесся в летучего монстра, и две смертоносных силы столкнулись, со взрывом который смел снег с деревьев и отбросил ледяного голема на колени. Драконообразная тварь спиралью пошла к земле, и врезалась в нее вспышкой маслянистого пламени. С последним, почти благодарным криком, существо распрощалась со своим подобием жизни.

Тем временем трое дроу наседали на голема, отбивая кусочки от ледянистой плоти. Голем разбросал их с легкостью пса, отряхивающего воду с шерсти. Он поднялся на ноги, и глаза цвета льда уставились на Нисстира. Голем направился к нему.

Прежде чем маг успел защититься, человек прыжком преодолел последние несколько футов спуска, и выбежал на поляну. Игнорируя дроу, он кинулся прямо к ледяному голему. Уклонившись от удара огромного кулака и перехватив рукоять меча обеими руками, он занес его для могучего удара.

Широкий черный клинок просвистев врезался в бедро голему с громовым треском. На мгновение казалось, что этот удар оказался ничуть не удачливее тех, что наносили дроу. Затем трещины пробежали по телу голема и по ноге. Массивная конечность рассыпалась осколками льда, и голем упал.

Человек прыгнул к распростершемуся существу, черный меч поднимался и опускался вновь и вновь, пока голем не превратился в искрящуюся кучу. Закончив с ним, берсерк атаковал ближайшего гнолла. Одним ударом он снес могучему существу голову.

«Но у него же меч не заточен», пробормотал Нисстир, и его медные брови сосредоточено нахмурились, пока он наблюдал за своим неожиданным союзником.

Человек уже накинулся сразу на двух гноллов с мечами. Один из псоглавов пробил его защиту, и оставил темно-красную полосу на бедре. Воин не сбился с ритма, даже не моргнул. Пот лился с его красного лица, свисал маленькими сосульками с челюсти – усиливая и без того пугающее впечатление – но каждый удар был столь же сильным как и предыдущий. Он не уставал; он не обращал внимания на боль. Человек мог оказаться серьезным противником, и осмотрительность диктовала Нисстиру разобраться с ним сейчас же. Но, поскольку он высвобождал свою ярость только на гноллов, дроу решил подождать. Нет смысла тратить жизни собственных воинов, раз уж этот человек так упрямо желает умереть в бою.

Вскоре осталось только два гнолла, с которыми быстро расправлялись пять выживших дроу. Битва подходила к концу, и полезность человека тоже. Нисстир начал мысленно копаться в своем репертуаре смертельных для людей заклинаний.

Затем, будто ощутив, что с ее защитниками вот-вот будет покончено, в битву вступила сама изба.

Носившаяся по полянке магическая хижина начала охотится за дроу. Темные эльфы, быстрые и гибкие, легко могли бы укрыться в лесу. Но Нисстир запретил им. Его вытянутые ладони потрескивали смертоносной магией, когда он приказал своим воинам стоять и сражаться, или умереть.

Как бешеный цыпленок, изба гоняла темных эльфов по поляне, пиная и царапая. Наконец она поймала одного под огромной лапой. Когти впились в дроу, оставляя длинные кровавые полосы с каждым ударом.

Человек атаковал. Прежде чем успел среагировать Нисстир, сумасшедший воитель начал бить по птичьей лапе избы как дровосек, рубящий дерево. Два удара, и изба зашаталась. Три, и нога переломилась. Избушка вздрогнула, и упала на землю. Несколько раз перекатилась, и застыла соломенной крышей книзу лапами кверху, выглядя совершенно как мертвая одноногая птица. А затем, к ужасу Нисстира, она просто исчезла.

Шипя от ярости маг наклонился и поднял осколок оставшийся от ледяного голема. Он почти выплюнул слова заклинания и кинул кристалл в человека. Мгновенно его окружил по шею толстый, обездвиживающий слой льда.

Нисстир встал лицом к лицу со своим неудачливым союзником. «Кем бы ты ни был, чем бы ты ни был, ты мне стоил целое состояние в магических книгах и сокровищах!» прорычал он. «Ты знаешь, сколько я охотился за этим трижды проклятым Красным Магом?»

Хотя он говорил на безупречном Общем, широко используемом торговом языке этих земель, ни искорки понимания не отразилось на лице пленника. Слабая улыбка не поколебалась ни на мгновение, а голубые глаза обещали смерть. Нисстир понял, что его магический удар добавил его имя в список врагов этого странного воина.

«Как тебе удается так драться?» требовательно спросил дроу. «Что за магия у тебя?» Человек не заговорил, да Нисстир и не ждал и не нуждался в ответе. Он добудет его сам.

Маг бросил щепотку желтой пыли на человека. Немедленно у ключицы человека загорелось слабое голубое сияние. Другие дроу столпились вокруг, наблюдая, и в уголке разума Нисстир заметил, что ищущее магию заклятие заставило всех их сиять в дюжине мест, где находились припрятанные, а теперь выставленные на обозрение магические вещи и оружие. Он заметил обмен осторожными взглядами, быстро и незаметно изменяющий баланс сил между ними. Позже, он сам займется этими вопросами.

Нисстир указал на светящийся кинжал у пояса его сильнейшего воина. «Используй это и пробейся сквозь лед. Я хочу получить амулет целым и невредимым, но цепочку можешь перерезать».

Высокий дроу вытащил зачарованный кинжал и начал прорубаться сквозь лед, сковавший грудь человека. Один раз клинок сбился и пустил кровь; улыбка на лице человека не дрогнула. Наконец, дроу освободил медальон в виде кинжала, и рывком оборвал цепь. Он протянул вещь Нисстиру, но маг покачал головой.

«Нет. Возьми это и возвращайтесь в Подземье. Мы разберемся с ним позже. Я последую за вами примерно через день; попытаюсь все же определить, куда в Девяти Адах исчезла эта хижина».

«А человек?»

«Оставь его», рявкнул Нисстир. «Пусть подыхает от холода. Он умрет слишком быстро на мой вкус».

Маг сотворил еще одно заклинание, и светящийся овал появился на поляне. Выдав еще несколько указаний своему капитану, он скрылся в лесу. По одному, дроу прошли сквозь врата, на пути в далекие, еще более опасные земли.

Когда пропал последний дроу, и не с кем больше было сражаться, боевая ярость владевшая Федором растаяла. Он обмяк в своей ледяной темнице, полностью истощенный. Он не чувствовал ни боли, ни холода, ни усталых мускулов пока длилась схватка. Все это приходило позже. Он видел, как другие берсерки умирают от истощения, или от накопившегося эффекта бесчисленного множества незамеченных ран. А это еще были те, кто в отличии от него мог контролировать свою ярость и вызывать ее по желанию. Федор считал себя счастливчиком, что прожил девятнадцать зим.

Саша, заметил он с болью, была не столь удачлива. Яростный пони лежал рядом с телом гнолла, с которым она сражалась зубами и копытами, но многочисленные тонкие раны были нанесены не мечом псоглава. Оружие дроу сразило Сашу, когда та билась с гноллом, и лишь из-за того удовольствия, что доставляло темным эльфам убийство. Холодный гнев колыхнулся в сердце Федора – не остаток ушедшего боевого безумия, но ярость человека, презиравшего жестокость, и пережившего бессмысленную гибель друга.

Потом очень долго Федор не чувствовал ничего кроме своего гнева и горя. Затем он осознал, что лед вокруг него стал тоньше. Жар берсерка растопил большую часть, и он мог двигаться. Боевая ярость ушла, но у него все еще оставалась его прирожденная сила, отточенная семью годами ученичества у деревенского кузнеца. Так что он напрягся и надавил на ледяную оболочку.

Шли секунды, ничего не происходило. Федор попробовал качаться по сторонам, перенося вес с одного бока на другой. Наконец, лед на его ногах рассыпался. Он упал как срубленное дерево, и остаток льда разлетелся от удара о землю. Он был весь мокрый, и многочисленные порезы от ледяных осколков покрывали его, но по крайней мере, теперь он был свободен.

Обессилевший, но не утративший решимости, Федор заставил себя подняться на ноги, и подобрать оружие. Он не мог ответить магу в хватке боевой ярости, но понял каждое слово. Амулет, нужный ему, был в жутком Подземье.

Федор шатаясь побрел к быстро угасавшему свету, отмечавшему магический портал. Без колебаний, он шагнул во врата.