— Не надо, Сереж. В твоей жизни нашелся уже человек, который стал и нужным, и близким. Теперь я могу только сказать, что сама во многом виновата. Например, в том, что так и не научилась не бояться любви. И в том, что могла быть лучшей женой для тебя. За это прошу простить меня. А вот все остальное. Имеет ли оно сейчас значение? Мне, кажется, нет, не имеет. Осталось так мало времени впереди. Давай не будем тратить его на выяснение отношений и ссоры. Их практически не было в нашей прошлой жизни. Пусть их не будет и сейчас.

— Ты все о том же, — его губы скривились в непонятной ухмылке. — И опять не хочешь ничего слышать. Но я заставлю тебя слушать. Ты должна знать правду.

— Сережа, — страдальчески поморщилась я. — Я же попросила. Давай, не будем выяснять отношения. На это у меня нет ни времени, ни желания. Мне уже ничего не надо. Я просто хочу провести оставшиеся дни в покое. Я просто хочу жить. Видеть солнце или дождь за окном, а лучше в живую. Дышать, ощущать, как бьется сердце. Только это. А все остальное. Просто суета. Если удастся выжить, тогда я с удовольствием послушаю твои объяснения. Пока же, прошу. Не нужно ничего говорить об этом. Просто прошу. Надеюсь, ты услышишь мою просьбу.

Упрямо поджатые губы, сморщенный лоб и жесткое выражение лица говорили о том, что он не послушается. И понимать, что все это было и прошло не хочет. Смиренно приготовилась слушать его объяснения.

— Надеюсь, ты передумаешь. Скажешь, как будешь готова выслушать все, что я хочу тебе сказать. Не сомневайся, это действительно важно, — от удивления я даже дернула головой, что вызвало не очень приятные ощущения.

— Ты действительно не стал настаивать? — приподняла руку и коснулась его колена.

— Да, действительно, — подтверждение прозвучало как-то рассеянно, а мужская ладонь накрыла мои пальцы. — Не могу же я насильно заставить тебя слушать. Но, надеюсь, ты переменишь свое решение.

— Так странно слышать от тебя слышать все вышесказанное. Но спасибо, что не стал настаивать.

— Просто ты права, — непримиримое выражение исчезло с его лица, — Сейчас лучше потратить время на поиск хорошего врача, а не на споры. Обо всем другом мы сможем поговорить, когда ты пойдешь на поправку.

— Да, конечно, — отвернулась я, пряча слезы, навернувшиеся на глаза, при мысли, что возможно уже завтра я не увижу больше неба.

— Ты главное, верь, — прижал мою руку муж к своему колену. — Мы обязательно найдем способ справиться с бедой.

— У меня не хватит решимости сообщить маме, — решила я сменить направленность разговора, — Сможешь, ей сам рассказать?

— Тяжелая задачка. Но я попробую, — не стал он отказывать мне в моей просьбе.

— Нет. Конечно, если не получится, то я сама скажу. Ты только предупреди меня. Хорошо? Чтобы я знала нужно мне маме звонить или нет, — мои пальцы, которые он так и удерживал на своем колене, предательски задрожали.

— Я обязательно расскажу про результаты переговоров, — супруг ласково улыбнулся.

— Буду ждать, — забрала я у него свою руку, очень уж неудобно она лежала, затекла.

— Думаю, если получится сегодня решить вопрос с клиникой, то перевезем тебя в другую больницу. Есть у меня одна мысль. Как ты на это посмотришь?

— Я просто не верю этому чуду, — вздохнула я. — Надо же, прежде чем решить, ты спросил меня.

Воцарилось молчание, на мое замечание муж не стал отвечать. Я тут же начала заниматься самоедством. Зачем пытаюсь его задеть? Для чего, если ранее сама просила без лишних волнений прожить день?

— Извини, — покаянно произнесла я.

— За что? — пожал плечами Сергей. — Все правильно. Обычно я не спрашивал тебя, когда принимал какие-то решения касающиеся нас двоих. И я должен просить прощение у тебя. А не ты у меня. Из меня получился плохой супруг. Так что прости меня дурака.

— Вина лежит на обоих. — Предложила я компромиссный вариант. — Но мы опять пришли к тому с чего начали. Давай, не будем о грустном. Лучше помоги мне встать. Голова кружится, боюсь, сама упаду.

— Зачем? — встрепенулся задумавшийся супруг.

— Хочу в окно посмотреть, — вымученно улыбнулась я.

— Но это неразумно, — возразил он, — Врач сказал, что тебе лучше лежать.

— Кто знает, возможно, у меня не будет больше возможности увидеть жизнь за окном, — голос предательски дрогнул.

— Даже не думай. Все будет хорошо, — но подняться мне помог.

Процесс оказался сложным. Пугающе сложным. Сам переход в вертикальное состояние сопровождался сильным головокружением и потемнением в глазах. Оперлась о плечо мужа и отдышалась.

Каждый шаг к окну давался огромным усилием воли. Все время казалось, что земля уходит из-под ног. Мир поражал своей неустойчивостью и зыбкостью. Когда мы подошли к окну, я попросила отпустить меня. Вцепившись пальцами в подоконник, я долго ждала, пока туман перед глазами рассеется. Мучительное ожидание закончилось через несколько минут, и я смогла выглянуть в окно. Стекла вставшие на пути моего взгляда раздражали, и я попросила слабым голосом:

— Открой, пожалуйста, окно.

— А если простудишься? — но к окну подошел и, дернув за раму, открыл его.

— Спасибо. А если простужусь… Какая разница, — прошептала я, смотря на качающиеся от сильного ветра деревья.

Прохладный воздух ворвался в палату свежей струей. И на миг почудилось, что я свободна. Свободна от всего в этом мире. Захотелось расправить несуществующие крылья и полететь. Далеко. Туда где нет боли, нет страха, где есть счастье. В голубое небо. В простор полный света.

Опустила взгляд на грешную землю, дабы избежать искушения встать на подоконник и прыгнуть в небо, и нахмурилась. Под окном стоял человек. Мужчина. Правда, сверху плохо видно кто. Темноволосая голова и серая куртка навевали определенные мысли. Неужели Михаил? Зачем он пришел? Сплясать на моей могиле? Или для того чтобы убедиться, что мне точно не выкарабкаться?

И чего я злюсь? Возможность дожить оставшиеся мне несколько дней он оставил. Стоит ли плохо думать о нем? Надо попросить Сергея помочь мне связаться с Ищейками. Тьфу. Голова, точно, стала плохо соображать. Сергей и не подозревает о существовании этой теневой стороны жизни. Придется самой.

— Слушай, а сколько сейчас времени? — повернулась я к мужу, вспомнив, что потеряла сознание вечером.

Голубое же небо и яркое солнце никак не походили на это время суток.

— Два часа дня, — мельком взглянул он на часы и зябко передернул плечами.

— Как я сюда попала? — долго же я провалялась в отключке.

— Какой-то незнакомый мужчина принес тебя на руках. Потом исчез. Ты знаешь его? — подозрительно прищурил глаза Сергей.

— Откуда? — снова повернулась я к окну, заработав очередную порцию головокружения и тошноты.

Под окном, все так же топтался подозрительно знакомый индивидуум. Так Михаил это или нет? Этаж где-то третий. Я выглянула из окна, крепче вцепившись руками в подоконник. Точно. Третий.

В этот момент, стоящий внизу мужчина поднял голову вверх. Михаил! Я отпрянула от окна и почувствовала, как меня пробила крупная дрожь. Зачем он пришел? Зачем? И видел ли он меня?

Комната поплыла перед глазами, пол уехал из-под ног и я поняла. Все. Мое время пришло. Осознание того, что дальше ничего нет, стало страшным открытием. И в то же время. Проплыла мысль. Что, наконец-то. Станет так легко. Свободно.

Я не видела, как мужчина кинулся к упавшему на пол женскому телу. Я не видела, как начались судороги. Я не видела, как меня откачивали. Я просто плыла по волнам. Теплые, мягкие они покачивали меня, даря ощущение покоя и уюта. Так хорошо, так спокойно.

Я совсем не удивилась, когда призрачная фигура помогла выбраться мне из воды. На секунду меня посетило сожаление при мысли о теплоте и ласке волн. Но я его отбросила и без колебаний последовала за своим старым знакомцем.

— Я так боялся, что ты больше не придешь, — привлек он меня к себе.

— Пришла же. Сразу хочу извиниться. Ты был прав во всем. — Отстранилась от него и заглянула в туман, заменяющий ему лицо. — Но я предпочитала прятаться от правды. Сейчас же смысла в коконе нет. Зачем он мне? Тем более что у меня почти не осталось времени.