— Он должен был находиться там. Тануб назвал людей «граззи». Но на его языке народ — «очееро». Слова «граззи» в нашем словаре не было. И я задумался. Должна же существовать какая-то понятийная надстройка. Я чувствовал: если захочу, смогу получить эти понятийные модели. Я размышлял. Думал, когда решался вопрос жизни и смерти. И, как ни странно, эти условия помогли мне.

— Да-да, продолжай.

— Не подгоняй, — усмехнулся Орн. — Итак, мне уже стало известно кое-что из жизни гиенян. У них есть враги — дикие существа, обитающие в джунглях. «Граззи, граззи». Возможно, это слово обозначает «враг», «противник».

— Я не пойму, куда ты клонишь?

— К «Дельфинусу».

— Это… это слово подсказало тебе, где спрятан «Дельфинус»?

— Нет, но оно послужило ступенькой к разгадке. У гиенян сходная культура с индейцами на древней Земле.

— Ты имеешь в виду касты…

— Нет, не индийцы, а индейцы — америнды — коренные жители Америки.

— Почему ты так решил?

— Они напали на меня, устроив примитивную засаду. Их главарь, или вождь, спрыгнул прямо на капот вездехода. Бравада. Желание бросить мне вызов.

— Я не понимаю, о чем ты?

— Терпение, сейчас поймешь.

— Пойму, как ты догадался, где спрятан «Дельфинус»?

— Конечно. Тануб называл себя Верховным Вождем Священного Похода Граззи, или против Граззи, — мы не знаем. У нас не было этих слов в словаре. Имелись полегче. Например: участник налета, облавы, охоты.

— Одним словом, разбойник. Но я никак не пойму, куда ты кло…

— Стет, мы почти у цели. Итак, мы узнали: их раса выживает только при наличии высоких башен города.

— Да, мы поняли это. И теперь получили возможность контролировать их.

— Контролировать — плохое слово, Стет. Но опустим это. Ты хочешь знать ключ к разгадке. Пожалуйста. Тануб сказал, их луна называется «Чираначуруза» — «Крылья Победы». Когда я узнал это, все стало на свои места.

— Не понимаю.

— Вертикальный разрез зрачков.

— Что это означает?

— Ночной хищник. В древности они нападали на жертву сверху. Только у туземцев вертикальный разрез зрачков на этой планете. Тануб сказал, «Дельфинус» спрятан в самом надежном месте. Логично предположить, что это место находится очень высоко. К тому же оно должно быть темным. А теперь сложим все вместе; обратная сторона Чираначурузы — Крылья Победы.

— Я слепец… — прошептал Стетсон.

«Так называемый Шелебский инцидент. Служба Р — У понесла незначительные потери. Только один пораженный», — повторял Стетсон про себя, пока разведывательный крейсер держал курс на Марак, неся на своем борту пострадавшего на Щелебе. В голове у Стетсона навязчиво вертелась фраза, сказанная им когда-то: «Старший полевой агент живет еще меньше, чем младший. Слишком высок процент смертности». Стетсон прошептал витиеватое прджадосское проклятие.

Врачи заключили: надежды на спасение полевого агента, найденного на Шелебе, практически нет. Человек еще жив исключительно благодаря защитному кокону, в который заключено его тело, взявшему на себя жизненно важные функции организма.

Нацелившись в небо, освещенный утренним солнцем корабль застыл на посадочном поле Центрального медицинского приемного пункта Марака, ожидая, пока специальная служба снимет раненого с борта.

Табличка на коконе удостоверяла: разорванное тело внутри него принадлежит некоему Льюису Орну. С фотографии, прикрепленной рядом, глядел рыжеволосый молодой человек с крупными чертами лица и развитой мускулатурой, выдающей в нем уроженца планеты с повышенной гравитацией. Тело в коконе имело весьма отдаленное сходство с фотографией. Но даже, несмотря на это, полуживая плоть, некогда бывшая Орном, казалось, излучала странное сияние.

Всякий раз, приближаясь к кокону, Стетсон ощущал исходившую изнутри энергию, досадуя на охватывающие его чувства. Не в силах объяснить их, он отбрасывал ощущения прочь, отмечая при этом необходимость проконсультироваться в отделе Пси-эффектов. Так, на всякий случай. В медицинском центре должен быть офицер, ведающий подобными вопросами.

Скорая помощь прибыла, едва экипаж получил разрешение на разгрузку. Стетсон, двигаясь словно во сне от горя и потрясения, с негодованием наблюдал за холодной невозмутимостью врачей. Они, очевидно, рассматривали своего пациента не более, чем просто любопытный случай.

Старший бригады, подписывая заключение, отметил, что Орн потерял глаз, волосяной покров головы, с левой стороны, как записано в заключении, была нарушена работа печени, легких, повреждено правое бедро, рана пять дюймов, утрачено три пальца левой руки, около сотни квадратных сантиметров кожи на спине и бедрах, раздроблены левая коленная чашечка и часть нижней челюсти.

Приборы, поддерживающие жизнедеятельность организма, показывали, что Орн находился в шоковом состоянии уже более ста девяноста часов.

— Почему вы так беспокоитесь об этом коконе? — спросил врач.

— Потому что он жив!

Врач кивнул на индикатор на коконе.

— Био-тона этого пациента настолько слабы, можно ли позволить операционную перегрузку поврежденных органов… Он жив только благодаря этой оболочке, но… — Врач пожал плечами.

— Но он жив, — настаивал Стетсон.

— Мы всегда надеемся на чудо.

Стетсон сверкнул глазами, гадая, что он хотел сказать этой фразой, но врач молча смотрел в крошечное окошко кокона.

— Конечно, мы сделаем все возможное, — наконец произнес он, выпрямившись.

Они перенесли кокон в госпитальный флиттер и, едва касаясь поверхности, понеслись к одному из серых монолитов, окружавших посадочное поле.

Стетсон вернулся в рубку крейсера. Горе согнуло его еще сильнее, проложив новые глубокие борозды на лице. Он в изнеможении упал в кресло, глядя в открытый люк.

Лязг и шум снующих где-то внизу механизмов, сливаясь в нестройный хор, доносился сюда, на четырехсотметровую высоту.

Сияя словно красно-черные иглы, застыли размещенные в два ряда на посадочном поле медицинского центра разведывательные крейсеры.

Шумная активность внизу означала подготовку наземной службы к буксировке его крейсера в один из этих рядов замерших кораблей.

«Сколько их здесь, на этом поле, принесших изуродованные тела?» — горестно думал Стетсон.

Он смотрел на корабли, видя перед собой лишь безвольное тело Орна с кровоточащими разрывами, найденное на потрескавшейся почве Шелеба.

«Так всегда и случается, — думал он. — Обычное задание, случайный интерес к странной практике предпочтительного назначения женщин на ключевые посты — и я теряю одного из своих лучших агентов».

Он тяжело вздохнул, вновь возвращаясь к лежащему на столе неоконченному рапорту.

«Военный заговор на планете Шелеб ликвидирован (какой ценой!). Оккупационный корпус высажен. (Прав был Орн, рассуждая об оккупационных силах: пытаясь творить добро — они порождают зло!) В будущем опасности для Галактического содружества, исходящей из этого источника, не ожидается. (А что прикажете делать с деморализованным населением планеты?)

Причины проведения операции (какая глупость!): Агенту Службы И — О после двухмесячной инспекции не удалось установить признаков военных приготовлений.

Основные настораживающие признаки (весь чертов спектр!):

1. Правящая клика состоит преимущественно из особ женского пола.

2. Несоответствие в количественном составе и круге обязанностей выходит далеко за пределы нормы Лютига!

3. Полная секретность (иерархия, контроль), отсюда — синдром недоверия.

Старший полевой агент Льюис Орн в процессе расследования обнаружил факты регулирования рождаемости полов (подробную информацию смотри в приложении) правящей группой, а также попытки сохранить установившийся порядок.