— Можешь прокрутить мне песню?

— Какую?

— «Претендерз»? «Брасс ин покет»?

— Отличный выбор! — Наверняка на этот месяц не запланированы: «Претендерз» канули в Лету. — Поставлю ее следующей.

— Спасибо, Расти. Ты… действительно хороший человек. — Сердце у него забилось чаще. — Почему все хорошие люди так одиноки? — спросила она и положила трубку, даже не услышав ответа.

Расти ударил кулаком по столу: опять забыл спросить, как ее зовут.

— Кендолл. Кендолл Лейк.

Он спросил, как только она позвонила, неделю спустя.

— Хорошее имя.

— А ты действительно Расти Нейлз?

Он рассмеялся.

— Черт, да нет же. Я — Расти Лизенбергер, но с такой фамилией на радио не берут, вот мне и подобрали псевдоним. Звучит неплохо?

— Да, мило. — Она помолчала. — А ты?

— Что я?

— Ты милый, глупышка?

— Э… — Он посмотрел на свое отражение в стекле, отделяющем студию от коридора. Волосы поредели, он набрал лишних двадцать футов, но все-таки не Квазимодо. — Моя мама говорит, что я самый красивый парень во всем Кливленде, не считая моего отца. А как насчет тебя?

Она ответила не сразу.

— Идет Том. Я тебе перезвоню.

— Кендолл… — Но в трубке уже слышались гудки отбоя.

Черт, я втрескался в женщину, которая может выглядеть, как злобная карга не в самый удачный для нее день. Тем не менее он отвечал на каждый звонок, пока вновь не услышал ее голос.

— Р-расти? — Похоже, она плакала.

— Что случилось?

— Н-ничего.

— Слушай, я же твой друг. Что случилось?

Она всхлипнула.

— Том узнал, что я занимаюсь на его тренажерах.

— Да? И что?

— Он… он ударил меня гантелью.

— Господи! Ты в порядке?

— Буду.

— Слушай, зачем ты живешь с таким дерьмом? Я бы его убил.

Она запричитала:

— Мне некуда идти. Родители умерли, у меня нет ни братьев, ни сестер. Я стараюсь заработать денег, чтобы жить отдельно. А иногда он ко мне хорошо относится.

— Да, когда не бьет. — Расти побагровел от злости. На Тома, который ее бил. На Кендолл, которая жила с ним. И больше всего на себя, потому что понял — она ему небезразлична. А ведь он обещал себе: никогда в жизни. Он даже не знает, как она выглядит. — Послушай, если он снова ударит тебя, вызови копов, хорошо?

— Тогда он выбросит меня на улицу.

Она пытается заманить меня в ловушку. Хочет, чтобы я предложил ей переехать ко мне. Только не это. Неизвестно, что из этого выйдет. Не нужна мне лишняя головная боль.

— Но ты будь осторожнее, хорошо? — Молчание. — Какую песню поставить, чтобы у тебя улучшилось настроение? Как насчет Кейт Буш?

— Не сегодня. Я просто хотела., знать, что ты есть.

Она положила трубку.

— Черт побери! — закричал он в пустой студии.

Она позвонила через неделю. «Вуду Чили» гремела на полную мощность, и он не расслышал ее сначала. Убавив звук, он понял, что она опять плачет.

— Кендолл, успокойся. Что случилось? Он снова ударил тебя?

— Расти, я боюсь.

— Почему ты шепчешь?

— Том пришел домой пьяный и от него пахло… другой женщиной. Я обвинила его в том, что он спит с кем-то еще, а он и не стал отпираться, заявил, будто это не мое дело. Потом начал бросать в меня гири. Я заперлась в ванной с беспроводным телефоном. Расти, я боюсь.

— Кендолл, позвони в полицию.

— Нет, он меня убьет, если приедет полиция.

— Тогда я позвоню в полицию. Где ты, Кендолл? Какой адрес?

— Нет, Расти, нет. — Послышался громкий треск. Он подпрыгнул от ее крика и тут же пошли гудки отбоя.

Черт! Он кружил по студии, как загнанный в клетке зверь. Помочь он ничем не мог… оставалось надеяться, что все образуется.

Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы все обошлось.

Следующие недели он сходил с ума. Хватал трубку, как только на телефонном аппарате загоралась красная лампочка. И опять какой-нибудь болван просил включить любимую песню. Где же она? Где?

Он понял, что безнадежно влюбился в голос, который слышал по телефону, как бы он этому ни противился. Внешность Кендолл уже не имела ни малейшего значения.

Расти впал в глубочайшую депрессию, опасаясь за ее жизнь, представляя себе всякие ужасы, которые она могла пережить.

Прошло четыре недели. Он вновь начал курить. Она позвонила, когда он начинал вторую пачку за смену и в студии стоял густой туман.

— Кендолл? Это ты? Ужасно плохая связь. Слава Богу, что ты позвонила. Где ты… — Расти чуть было не начал ругать ее за долгое молчание, но вовремя прикусил язык. Он вдавил окурок в пепельницу. — Ты в порядке?

— Он… мне крепко досталось. Очень крепко. Я не могла добраться до телефона и я… не могла говорить.

Расти представил себе свою телефонную возлюбленную со шрамами на губе и рукой в гипсе.

— Но ты можешь мною гордиться, — продолжила она. Я… постояла за себя.

— Что ты сделала, ударила дубину дубиной? — Она рассмеялась в ответ. — Так-то лучше. Где ты?

— Я… с ним. Он за соседней дверью.

— Ради Бога, Кендолл, уходи оттуда. Ты можешь… пожить у меня, пока не накопишь денег и не снимешь себе квартиру. — Неужели я это сказал?

Может, потом Расти и пожалел бы об этом, но тогда он просто не мог поступить иначе.

— Расти, это невозможно…

— Не спорь, Кендолл. Я много думал об этом. Я действительно хочу быть рядом с тобой.

— Ты даже не знаешь, как я выгляжу.

— Мне без разницы. Я… ты мне дорога. И я хочу дать тебе шанс начать новую жизнь, без этого говнюка Тома. С человеком, который может оценить тебя по достоинству.

Она опять рассмеялась.

— По достоинству, — эхом донеслось из трубки. — Я не могу. Я позвонила, чтобы поблагодарить и попрощаться.

— Кендолл, нет! Пожалуйста, позволь мне хотя бы поговорить с тобой. Давай встретимся. Если не сложится, ты уйдешь, я не буду с тобой спорить. Кендолл, пожалуйста. Для меня это очень важно.

Теперь она плакала.

— Я должна идти. Я слышу, как он барабанит в стену. ОН знает, что я говорю с тобой.

— Господи, Кендолл, позволь хоть минутку увидеться с тобой.

Она молчала.

— Я… хорошо.

Она пробормотала адрес. Расти лихорадочно записал его на листочке — название городка он слышал впервые.

— Я приеду сразу после смены. Жди на улице, чтобы он нас не увидел. И, Кендолл, — он хотел произнести эти слова вслух, — я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Она положила трубку.

Остаток смены он помнил смутно. Во время длинной песни сбегал к своему пикапу и вернулся в студию с картой. Маленький городок находился в двадцати милях к востоку от Кливленда. В тех краях он никогда не бывал. Он прикинул, что успеет приехать к ней до восхода солнца.

Неохота, с которой она согласилась на встречу, его не пугала. Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Парень-то видный: в последние недели сел на диету, практически избавился от живота, стал по-новому зачесывать волосы. Нет, испугать ее он не должен. А уж встретившись, сумеет добиться своего. Покорит если не внешностью, то решимостью подарить ей лучшую жизнь, жизнь с человеком, для которого она дороже всех на свете.

Возможно, он наконец обретет девушку своей мечты.

Расти вновь сверился с адресом. Уже почти рассвело, но он не был уверен, что нашел нужное место. Дорога вела к одинокому дому в викторианском стиле. Уличных фонарей не было и в помине, поэтому он достал ручной фонарик, который держал в бардачке своей «тойоты». Расти вышел из пикапа и направил луч на старый дом, в котором не светилось ни одного окна. Должно быть, она заснула. Он поднялся на крыльцо, уже собрался постучать, надеясь разбудить се, а не Тома, но вдруг заметил, что ошибся адресом: номер дома отличался от нужного ему на единицу.

В недоумении он повернулся, посветил фонарем: никаких домов, лишь проселочная дорога, уходившая от асфальта на пустырь, которую он не заметил раньше.

Он решил, что она ждет его там, где их не найти Тому. Расти пошел сквозь туман, светя под ноги фонариком.