Однажды утром маньяк проснулся с некоей мыслью в глазах,
долго поглядывал на капитана Кэфту и вдруг выпалил:
- Слушай, парень, а если я помогу тебе его найти, ты вернешь
мне обратно?
Кэфта понял, что подсознание маньяка нашло решение - у
мускаров такое бывало, когда нечто, до чего они не могли дойти своим умом,
доходило к ним окольным образом, из неведомого знания. Более того, маньяк тут
был, в общем-то даже ни при чем - это само Неведомое
пыталось дать Кэфте подсказку и воспользовалось сознанием мускара-маньяка.
Конечно же, Кэфта не отверг помощи. Он даже заранее, не дожидаясь
обещанного, вернул маньяку искомое.
- В детстве мы играли в прятки, - сказал мускар, - и один
парень прятался всегда на самом виду, вот его-то найти было труднее всех. Если
бы я, - и маньяк с блаженным лицом потрогал свои мужские причиндалы, - был тем,
кого ты ищешь, и хотел спрятаться получше, то держался
бы поближе к тому, кто меня ищет.
Мускар-маньяк еще не закончил говорить, а капитан Кэфта уже
все понял. И даже уже скрежетал зубами, сообразив
наконец, каким же он был идиотом и как все это время потешался братец Куфта. Да
уж, удовольствие, надо полагать, капитан Кэфта доставил ему исключительное.
Особенно, когда отказывался завести с ним ребеночка или мылил спину в ванной.
Но через полчаса было очередное свидание с Лоймой, и Кэфта не стал торопить события.
И видимо, зря. Лойма, то есть родной горячо любимый братец
Куфта, с первого взгляда на капитана Кэфту понял, что раскрыт - ну, брат все
же, родная кровь. Как он от него рванулся!.. А как рванулся вдогонку капитан
Кэфта! Надо думать, долго потом вспоминали тюремщики с лету вышибленную дверь,
четыре проломленных стены и обрушенную крышу тюремного управления.
А поскольку плоский ум мускаров не выносил необъяснимого, то, надо
думать, истолковали они все как устроенный сообщниками террориста побег - ну,
что им еще оставалось. И такое истолкование было, в общем, недалеко от
истины, поскольку в определенном смысле братца Куфту можно было отнести к
террористам, а уж к браконьерам - во всяком случае, пособники у него тоже были
- чужие, и с побегом они ему опять-таки помогли. В общем, капитан Кэфта вновь
упустил брата Куфту.
Потом несколько дней он находился все в том же обитаемом
мире, даже в том же номере того же отеля, готовился к отлету и заканчивал
разные не слишком обязательные дела. В дверь постучали, и капитан Кэфта
расписался в получении заказного письма. Оно было от брата Куфты - пользоваться
гиперсвязью или обычной телепатией он не стал по понятным причинам - чтобы я
его не засек, Ги, вот почему. И фотография в письме была обычная, не голограмма
или там имиослайд. Но прислал ее братец Куфта уже из нового обитаемого мира.
Устроился он там прекрасно: фото изображало его благоденствие среди множества
обожающих мискар. Мискары были и пухлые, и худые, и
беленькие, и черненькие, и высокие, и низенькие, и одетые, и раздетые, и
грудастые, и не очень - и все они толпились вокруг довольного жизнью Куфты - а
он, единственный мускар обитаемого мира, вальяжно развалившись на какой-то
тумбе, с неподражаемой улыбочкой поднимал бокал и подмигивал брату Кэфте.
Подписи у фотографии не было - да и какая
тут нужна подпись.
Капитан Кэфта поизучал послание, а затем проверил, хранит ли
его память запас непристойных выражений из лексикона мускаров. Выяснилось, что
хранит. И весьма солидный запас. В общем, было что
захватить в дорогу.
Апрель 2004, закончено 08.04.2004
