Ночью, в свете молний, высившийся на огромной скале замок казался еще мрачней и угрюмей.

– Господин, вы идете?

Остановившийся напротив стрельчатого окна богато одетый рыцарь поежился, поплотней завернулся в свой плащ с вышитым огромным белым крестом и вместе с двумя факельщиками продолжил свой путь по темным коридорам и витым лестницам. Они подошли к массивной, обитой полосами металла, двери. Один из слуг передал свой факел другому, взялся за огромное кованое кольцо и с заметным усилием повернул его. Дверь со скрипом открылась.

Хозяин этого уединенного замка был прав, апартаменты были роскошны и достойны даже короля. Посреди комнаты стояла массивная кровать с балдахином, а по стенам были развешаны дорогие шпалеры и оружие. Благодаря огромному ярко пылающему камину и горящих вдоль стен факелов, помещение составляло яркий контраст разыгравшейся сегодня буре.

– Господин, здесь никто не побеспокоит ваш сон.

Факельщики поклонились и, пятясь задом, вышли из покоев.

Рыцарь остался один. Он закрыл дверь на большую щеколду, затем скинул свой плащ, отстегнул огромный меч, затем набитый золотыми монетами кожаный кошель, снял защищающие грудь доспехи и пожил все это на стоявший возле стены сундук. В прорезанном в толще башни окошке вновь сверкнула молния. Непогода разыгралась не на шутку. Она и заставила свернуть рыцаря с пути и попросить переждать ее у хозяина этого негостеприимного на первый взгляд замка. Что ж, первое впечатление может быть обманчиво. Мужчина подошел к окну. Мрак, дождь и ураганный ветер. Какой-то шум за спиной заставил его обернуться. из темноты а него были устремлены два горящих рубиновым огнем глаза. Он вскрикнул от неожиданности, сделал шаг к своему оружию, но было поздно, тень этого незнающего пощады убийцы с занесенным над головой мечом уже упала не него.

Молния вырвала из мрака огромную, угрюмую башню с одиноким освещенным окном. Возвращающиеся назад факельщики вдруг, как по команде, остановились и прислушались. Даже им, привычным к своему ремеслу, тяжело было сразу разобрать, что это было – очередной раскат грома, мрачный хохот посланника князя или замирающий в лабиринте коридоров мрачного замка предсмертный крик знатного гостя. Впрочем, какое им до этого дело? Не он первый, не он последний. И сбросив оцепенение, они вновь продолжили свой путь. Их ждал хозяин.

Ингрида Мелнарс, горничная господина Яншевского, вытерла пыль со стоящих на каминной полке старинных часов и осторожно передвинула китайскую вазу. Еще в первый день работы экономка предупредила Ингу, что все вещи в доме стоят больших денег и с ними следует обращаться очень аккуратно. Вот, хотя бы ваза, украшенная огромным красным драконом, Вента сказала, цена ей не меньше, чем пятьсот латов.

"О, боженька, это сколько же лет мне надо проработать, чтобы заплатить за нее?.. Ой, чуть не забыла о просьбе хозяина…"

Девушка выбежала в сад, нарвала цветов, и, возвращаясь, столкнулась в коридоре с пожилой кухаркой.

– Здравствуй, Инга. Куда это ты так спешишь?

– Здравствуйте, Хельга. Хочу поставить цветы в залу и господину в кабинет.

– Скажи, он тебе нравится?

– Ну что вы, Хельга, как вам не стыдно?

– Небось, он останавливает тебя все время и обещает что-нибудь? – Не унималась старуха, поблескивая глазками. – Смотри, ты молодая, городской жизни не знаешь. Этим богатым господам только и нужно, чтобы какую-нибудь девушку соблазнить и бросить с ребеночком.

– Да ну вас, скажете тоже, – слегка покраснев, махнула горничная и поспешила дальше.

Поставив половину букета в роскошную китайскую вазу, она подошла к кабинету хозяина и подергала за ручку. Дверь была закрыта.

Девушка положила оставшиеся цветы на столик, поднялась по украшенной резьбой лестнице на второй этаж и постучала к экономке.

– Да, да, – послышалось из-за двери.

Горничная вошла в небольшую, но довольно уютную комнатку.

– Извините, я хотела поставить в кабинет господина Яншевского цветы, но дверь закрыта, а у меня нет ключа.

– Сколько вам говорить, – Вента Калныня, молодая женщина тридцати двух лет, резко встала из-за туалетного столика, – он не любит, когда кто-либо, кроме меня, входит или убирает в его кабинете.

– Извините, но он сам попросил, чтобы я поставила ему в кабинет цветы.

– Хорошо, идите вниз, я сейчас приду.

Через несколько минут экономка вслед за горничной спустилась в гостиную.

– Странно, наверху в спальне его нет. – Женщина постучала в дверь кабинета. Никто не ответил.

Она достала из кармана связку ключей, нашла нужный и попыталась всунуть его в замочную скважину.

– Там, с обратной стороны, вставлен ключ, – повернувшись к горничной, сказала экономка.

Девушка пожала плечами. Вента Калныня вновь постучала в дверь.

– Господин Яншевский, здесь горничная хотела бы поставить вам в кабинет цветы.

Из-за двери опять не раздалось ни звука.

Экономка показала на столик.

– Пододвиньте-ка его к двери и поставьте этот стул сверху. Аккуратней, не поцарапайте. Вот так. А теперь влезьте и посмотрите. Я подержу.

Девушка скинула туфельки, залезла сначала на стол, а потом на стул и попыталась заглянуть в кабинет через стекла витража над дверью.

Экономка бросила косой взгляд на красивые ножки девушки.

Через небольшое прозрачное стеклышко не так-то просто было чего-либо увидеть. Горничная приподнялась на носочках, но тут у нее вдруг закружилась голова и тошнота подкатила к горлу. Стул под ней пошатнулся, она потеряла равновесие и упала на экономку, а уж затем, вместе с ней, на пол.

– Что это вы тут делаете? – спросила появившаяся в дверях удивленная кухарка. – Я уже сготовила кофе. Инга, можешь отнести его хозяину.

– Не надо кофе, – сказала, вставая и отряхивая юбку, экономка. – Позовите сюда дворника. Пусть он возьмет топор и еще что-нибудь. Надо открыть дверь.

Кухарка ушла.

– Ну, теперь синяк будет.- Горничная все еще продолжала сидеть на полу и, плача, тереть ушибленную ногу.

– Ничего, – взглянув на девушку, усмехнулась экономка. – До свадьбы, милочка, заживет…

– Вызывали? – Спросил вошедший в гостиную дворник с топором в руке и деревянным ящиком с набором инструментов под мышкой.

– Витолс, нужно открыть эту дверь. Только поосторожней, постарайтесь не сломать замок.

– Поосторожней, поосторожней, – бурча себе под нос, дворник стал забивать топором стамеску. – Попробовали бы сами. Понаставят сначала замков, а потом Витолс, Витолс.

Раздался щелчок. Дверь распахнулась, и дворник застыл на пороге кабинета с широко открытыми от ужаса глазами.

– Вот это да, пресвятая дева Мария,- выдавил он.

– Что ты встал в дверях? – толкнула в спину Витолса экономка. – Отойди.

Дворник попятился и прислонился к косяку. Женщины заглянули в комнату.

– Что там такое? – кухарка просунула между ними голову и вдруг изменилась в лице. – О, господи!

На полу кабинета, в огромной луже крови, распростерлось тело господина Яншевского.

– Ничего здесь не трогайте и не заходите, – сказала бледная, с застывшим лицом, экономка.

Она подошла к висевшему в коридоре телефонному аппарату и несколько раз крутанула ручку.

– Полиция…

Карл Гутманис, следователь по особо важным делам лиепайской криминальной полиции, развернул "Лиепаяс Атбаллс" и развалился в своем любимом кресле.

– Ну, что новенького?.. "По телефону из Риги. Вечером 25 апреля в Булдури ехавший по Эдинбургскому проспекту на мотоциклете No 15 Валтерс Гиедеманис, проживающий в Риге на улице Флотской 66, столкнулся с движущимся навстречу тяжелым автомобилем… Пострадавший находится в больнице". Я всегда говорил, что от этих самобеглых колясок ничего хорошего нельзя ожидать. Скоро они все небо зачадят дымом и всех пешеходов на дорогах перебьют. Ну, что там еще в столице? "В субботу поздно вечером, на улице Грегора на Отто Лиепиня набросился его свояк Фриц Цирулис и избил его, а также отнял 700 латов. Грабитель задержан". Ну, а что в Лиепае? "Вчера утром, в четыре часа десять минут начался сильный пожар в префектуре. Огонь перекинулся на хозяйственные постройки. Сгорели дровяной сарай префектуры и находившееся рядом помещение для хранения отобранных у воров вещей. В самый последний момент пожарным удалось вынести из огня десять тысяч оружейных патронов… Происшествие расследуется".