— Одного укола не хватит, — сказал доктор Хойлэнд. — У вас, наверно, есть один из этих новомодных приборов «сердце — легкие»?

— Конечно. Сейчас все подготовят. — Он подал знак одному из ассистентов, и тот поспешил в глубь вертолета. — Я не могу порицать его за ненависть к нам, но она совершенно тщетна. После того как в семидесятых изобрели методику преодоления тканевой несовместимости, оказалось, что органов и конечностей для пересадки тем, кому они настоятельно необходимы, почти нет. И поэтому конгресс принял закон о создании БИТа. Если человек не хочет, чтобы его органы после смерти были кому-то пересажены, то ему следует просто-напросто носить медальон, по которому мы узнаем о его волеизъявлении. К таким трупам мы не прикасаемся. Если же у человека нет медальона, то это автоматически служит свидетельством того, что он не возражает, чтобы его использовали как донора для банка трансплантации. Это справедливый закон. Доктор Хойлэнд хмыкнул.

— Но и достаточно скользкий. Человек может потерять свой медальон или же просто не удосужиться оформить его получение, ну и так далее.

— Ага, вот несут аппарат. Закон по-настоящему справедлив. Благодаря ему почти ничего не пропадает зря. Большинство религий — и уж, конечно, атеисты согласны с тем, что человеческое тело после смерти становится просто-напросто набором химических соединений. Ну а если эта химическая свалка может кому-нибудь послужить, то о чем же спор? БИТ подбирает трупы без медальонов и извлекает те части, которые, как мы знаем, являются жизненно необходимыми. Их замораживают в жидком азоте и направляют в банки трансплантации по всей стране. Неужели вы думаете, что будет лучше, если та здоровая почка, которую вы только что видели, ни за что ни про что сгниет в земле, или же даст возможность какому-нибудь умирающему от почечной недостаточности человеку прожить долгую и счастливую жизнь?

— Я не спорю с вами, а просто объясняю, как все это воспринимает Чарли Вандин. Я всегда был убежден, что человек имеет право жить или умереть, как ему предписано судьбой.

Закряхтев от усилия, он нагнулся и принялся разбирать контакты аппарата, при помощи которого можно было спасти жизнь умирающему шерифу.

— Н-нет… — хрипло пробормотал шериф. — Уберите…

— Чарли, только эта штука может тебя спасти, — ласковым голосом сказал док. — Она поможет тебе продержаться до тех пор, пока мы не доставим тебя в больницу. А там заменим тебе насос, и через пару недель ты будешь скакать как новенький.

— Нет, — повторил шериф; на сей раз почти в полный голос. — Нет, со мной вы этого не сделаете. Я прожил столько, сколько мне отпустил бог, и умру, когда он пожелает. Неужели вы думаете, что я смогу жить с частями чужого тела внутри моего собственного? Вы… — к его глазам подступили слезы, и у него не хватило сил их сдержать, — вы ведь можете даже запихнуть в меня сердце моей родной сестренки.

— Нет, Чарли, прошло столько лет, что это исключено. Но я понимаю тебя. Он жестом приказал ассистенту унести реанимационный аппарат. — Я лишь пытаюсь помочь тебе, а не заставить тебя сделать что-нибудь такое, что будет противно твоей совести.

Ответа не последовало. Глаза шерифа были открыты, но он больше не дышал. А потом, спустя несколько секунд, он переступил через ту самую невидимую черту. Он умер.

— Он был грубый, но честный человек, — негромко сказал док Хойлэнд. — На этом свете есть множество народа гораздо хуже, чем он. — Он закрыл покойнику глаза и, болезненно сморщившись, поднялся на ноги. — Я думаю, что нам лучше вернуться к работе, доктор. Те, кто находится снаружи, гораздо больше нуждаются в нашей помощи.

Они направились к выходу, но тут их окликнул ассистент.

— Доктор, этот человек не носит медальон. — Док Хойлэнд кивнул. — Да, не на шее. Он всегда говорил, что он Может сорваться при несчастном случае… десяток раз говорил, это уж точно. Он говорил, что шериф всегда носит свой значок. Медальон припаян к его значку сзади.

Они уже сошли на рампу, когда ассистент окликнул их снова.

— Мне очень жаль, доктор, но у него, похоже, нет значка. Вы уверены насчет медальона?

— Конечно, я уверен. — Он вскинул потрясенный взгляд на доктора из БИТа, который с бесстрастным видом стоял рядом с ним. — Нет! Вы не можете! Вы же знаете, как он к этому относился. Я могу послать за его значком.

— Закон требует, чтобы медальон был у человека при себе.

— Я знаю закон, но вы не можете так поступить с ним. Только не с Чарли. Вы не можете…

Прошло несколько секунд, прежде чем врач из БИТа ответил:

— Вы так думаете?

И, деликатно взяв престарелого коллегу под локоть, повел его вниз по рампе.