Командование Севастопольского оборонительного района. Слева направо: дивизионный комиссар Н. М. Кулаков, генерал-майор И. Е. Петров, генерал-майор П. А. Моргунов, вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, генерал-майор Н. А. Остряков.

Более десяти дней у стен Севастополя шли ожесточенные бои. Но гитлеровцы так и не прорвались к городу. Его защитников — морских пехотинцев и приморцев — поддерживали корабли. Над бухтами и горами гремели залпы крейсеров и эсминцев.

Героически дрались и летчики небольшого авиаотряда, оставленного в Севастополе. Их было мало, и поэтому каждому приходилось сражаться за двоих и троих.

Еще в начале войны летчик коммунист Е. М. Рыжов таранил в севастопольском небе фашистский самолет. 18 октября его подвиг повторил молодой летчик Н. И. Савва. 12 ноября в воздушном бою над Севастополем пошел на таран друг Саввы младший лейтенант Я. М. Иванов. Когда кончились патроны, он зашел в хвост «хейнкеля-111» и ударил по нему винтом. Фашистский бомбардировщик, кувыркаясь, полетел вниз, а Иванов благополучно посадил свой самолет на аэродром.

Через пять дней, отражая очередной налет фашистских самолетов, комсомолец Иванов сбил в воздушном бою еще один, уже третий по счету самолет врага. Возвращаясь на аэродром, он заметил невдалеке тяжелый «дорнье-215». Летчик развернул машину и бросился в атаку. Кончился боезапас. Иванов вновь пошел на таран. Враг был сбит, но и для Иванова это был последний бой... Посмертно ему, первому из черноморцев, присвоено звание Героя Советского Союза.

В эти же дни совершил героический подвиг и летчик Николай Хрусталев. При бомбежке вражеских войск в Бельбекской долине его самолет был подбит и загорелся. Тогда капитан Хрусталев бросил горящий самолет в пике на колонну вражеских машин...

16 ноября наши войска оставили Керчь. Теперь лишь Севастополь, оказавшийся в далеком тылу врага, по-прежнему стоял под его ударами неприступной крепостью.

К исходу 21 ноября атаки врага прекратились. Ноябрьский штурм был отбит.

В этих боях гитлеровцы были настолько обескровлены, что новое наступление предприняли лишь через месяц. Готовили его особенно тщательно, надеясь одним мощным ударом покончить с морской крепостью, освободить одну из самых сильных своих армий для использования на других участках фронта во время намеченного на весну крупного наступления.

15 декабря командующий 11-й немецкой армией Манштейн отдал приказ на «последнее большое наступление». «Мы подготовились основательно, — заверял он свои войска в специальном обращении. — Вы в первом же бою разобьете врага. Севастополь падет».

Нет, не суждено было стать «последним» и этому большому наступлению немецко-фашистских войск! Оно началось 17 декабря. Главный удар гитлеровцы наносили с севера и северо-востока, через Бельбекскую долину, Мекензиевы горы, стремясь кратчайшим путем выйти к севастопольским бухтам.

Одновременно, чтобы сковать наши силы, они перешли в наступление вдоль долины реки Черной и на других участках фронта. От Качи до Балаклавы разгорелись ожесточенные бои. Гитлеровские генералы не считались с потерями. Но севастопольцы стояли мужественно. Атаки врага сменялись нашими контратаками. Храбро сражались бойцы прославленной Чапаевской дивизии, 40-й кавалерийской, 172-й, 95-й Молдавской стрелковых дивизий. Грозой для врага были отважные морские пехотинцы 8-й и 7-й бригад и других частей и соединений.

Когда приходилось особенно трудно, моряки надевали свои бескозырки и бросались в яростные контратаки.

Схема оборонительных рубежей Севастополя.

Во время одного из боев был тяжело ранен командир роты. А фашисты подходили все ближе и ближе. Тогда из траншеи выскочил помощник политрука Иван Личкатый. Выпрямившись во весь рост, он крикнул:

— Слушай мою команду!.. За Родину, вперед!..

За ним с криком «ура!» и «полундра!» устремились моряки. Фашисты повернули назад. Впереди преследовавших врага моряков бежал коммунист Иван Личкатый. Внезапно он упал...

После боя товарищи подобрали тело героя. Из карманчика, пришитого к тельняшке, достали партийный билет. Он был залит кровью: пуля пробила сердце коммуниста.

Моряки поклялись отомстить врагу, драться до последнего удара сердца, но не отступать.

И они стояли, как стояли герои дзотов у Бельбекской долины, артиллеристы 365-й батареи на Мекензиевых горах.

365-я зенитная батарея прикрывала небо Севастополя с севера. Во время второго наступления батарея оказалась в нескольких сотнях метров от переднего края. Зенитчикам приходилось не только отражать воздушные налеты врага, но и вести борьбу с его батареями, отбивать атаки танков и пехоты. Гитлеровцы по нескольку раз в день атаковали позиции батареи и тут же откатывались, устилая подступы к ней трупами.

Манштейн бросил на упрямую батарею несколько десятков бомбардировщиков. Высота 60,0, на которой она находилась, была перепахана взрывами бомб. И снова атака за атакой. Но зенитчики выстояли.

Так же мужественно сражались и артиллеристы соседней 75-й зенитной батареи. Только после многодневных боев гитлеровцам удалось ворваться в ее расположение. Когда наши воины в контратаке отбили батарею, перед их глазами предстала потрясающая картина. В орудийных двориках вокруг каждого бойца лежали заколотые в рукопашной схватке враги.

Каждый день, каждый час боев рождали новые подвиги. Героизм был массовым.

Непреодолимым для врага оказался участок, который прикрывал пулеметный расчет сержанта Нины Ониловой. Эта маленькая швея из Одессы, еще в детстве мечтавшая стать такой, как Анка-пулеметчица из фильма «Чапаев», была зачислена пулеметчицей в прославленную Чапаевскую дивизию. На родной Одесщине она приняла боевое крещение. Была тяжело ранена. Когда Нину эвакуировали из осажденного города, на ее боевом счету уже числилось несколько сот уничтоженных захватчиков.

«Анка-пулеметчица», — так любовно называли ее чапаевцы. Своей отвагой, выдержкой в бою она удивляла всех. В одном из боев на Мекензиевых горах Онилова бутылкой с горючей смесью подбила прорвавшийся фашистский танк и уничтожила из пулемета до сорока гитлеровцев. Разрывом гранаты Нина была контужена, но поле боя не покинула. Героизм ее в декабрьских боях был отмечен вторым орденом Красного Знамени.

В эти дни Онилова навсегда связала свою жизнь с партией. В заявлении в партийную организацию она писала: «Обязуюсь бить врага до последнего моего дыхания...» Клятву свою она сдержала.

На помощь Севастополю.

Нина не считала себя героиней. Она делала то, что, на ее взгляд, должен был делать каждый советский человек, родную землю которого топтал враг. «Надо понять, зачем ты жертвуешь свою жизнь, — писала она в дневнике. — Если для красоты подвига и славы — это очень плохо. Только тот подвиг красив, который совершается во имя народа и Родины. Думай о том, что борешься за свою жизнь, за свою страну, — и тебе будет очень легко. Подвиг и слава сами придут к тебе».

Слава и любовь, большая солдатская любовь не только чапаевцев, но и всех защитников Севастополя пришла и к Нине Ониловой. Имя Героя Советского Союза Нины Андреевны Ониловой известно всему советскому народу. На ее могиле на Кладбище коммунаров (1 марта 1942 года она была тяжело ранена в бою и через неделю скончалась) всегда живые цветы. Память о ней свято чтят севастопольцы, ее не забывают боевые друзья — бывшие приморцы и бойцы морской пехоты.

Гитлеровское командование, зная, что силы защитников Севастополя в многодневных ожесточенных боях ослабели, бросало в бой новые и новые части. Противник захватил станцию Мекензиевы горы, отдельные группы вражеских автоматчиков просочились даже на Братское кладбище, что на Северной стороне. В этот критический момент пришла помощь с Большой земли. Эскадра кораблей Черноморского флота под флагом командующего флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского прорвалась сквозь заслон врага в город с пополнением — 79-й особой стрелковой бригадой под командованием полковника А. С. Потапова. Моряки с причала пошли в бой и при поддержке мощного артиллерийского огня кораблей и батарей отбросили врага.