- Можно, - согласилась она, - если Архи-Лектор не вернется сюда наутро, чтобы убрать за собой.
- Мы можем выставить наблюдателя, - предложил Уизл. - Если солдаты вернутся, скрываться они не станут. Ведь они здесь уже развлеклись, когда выгнали жильцов из постели. - Гном оглядел разбитые окна и выломанную дверь. - Если солдаты оставили после себя трупы, мы еще можем оказать убитым последние почести...
- В Плэйг-Морте, - проворчала Мириам, - последние почести мертвым оказывают, выворачивая их карманы. - Но она не помешала Простаку войти в дом.
* * *
Иезекия прошел через дверь. Имея свежую рану, он мог снова оказаться в Бездне, так как в двери был портал, и кровь служила для него ключом. Однако за последние дни этот счастливчик умудрился не получить ни единой царапины, и поэтому вошел в дом без каких-либо происшествий. Остальные залезли внутрь через выбитое окно, наступая на хрустящие под ногами осколки стекла. Крысы шмыгнули по углам, едва заслышав шум; в Плэйг-Морте даже грызуны не теряют бдительности.
Иезекия направился в глубину дома, а Кирипао поднялся по лестнице на второй этаж. Остальные вздохнули и разделились, чтобы уберечь обоих от неприятностей... и я заметил, как Ясмин подождала, пока я не пошел за Иезекией, прежде чем выбрать себе Кирипао.
Все для того, чтобы меня избегать.
В доме было темно, но мы не рискнули зажечь фонарь, который могли увидеть с улицы. Мы с Мириам неуклюже пробирались через переднюю, ожидая, когда глаза свыкнутся с темнотой. Вся мебель была разбита, та же участь постигла и коллекцию фарфора, что стояла раньше на полках под потолком. От ковра разило мочой; я посчитал, что в этом тоже виновны солдаты, решившие изгадить каждый дюйм этого дома... но я не думал, что люди на такое способны.
Мириам заметила, как я принюхиваюсь.
- Гончие, - тихо сказала она. - Бойцы Архи-Лектора зовут себя Гончими. Иногда они ведут себя как настоящие псы.
- Как мило, - буркнул я. - Теперь придется брать с собой в город ведро воды - вдруг кто-то из них решит облюбовать мою ногу.
* * *
В дальней половине дома находились кухня и помещения для слуг, хотя в Плэйг-Морте такие "слуги" на деле бывали рабами. Выяснить их положение, судя по виду комнат, было теперь невозможно. После того, как Гончие все разнесли, покрыв нечистотами, кто мог сказать, что здесь располагалось, уютные комнаты ценной прислуги или жалкий загон для рабов. Так или иначе, все слуги исчезли. Впотьмах я не мог разобрать, что за пятна виднелись на стене кухни: кровь или всего лишь подливка; но тел нигде не было, ни живых, ни мертвых.
- Дым идет из подвала, - чуть слышно шепнул Иезекия. Он отворил заднюю дверь кухни, за которой были видны уходящие во тьму ступени. Сразу же потянуло сыростью.
- Ты видишь, что там внизу? - спросил я. Наполовину эльф, Иезекия видел в темноте лучше обычного человека.
- Какой-то слабый свет, - сказал он, спустившись на пару ступеней. - Вон в том углу. Это остатки костра.
Я осторожно пошел за ним. В темноте я мог разглядеть лишь тлеющие угольки примерно шагах в двадцати. Запах дыма внизу был еще сильнее, и мне это вдруг показалось странным. Других костров Гончие после себя не оставили, возможно, потому что Архи-Лектор приказал им не сжигать ценное имущество (а заодно и половину домов по соседству). Тогда зачем они решили разжечь огонь в углу подвала, оставив его без присмотра? Или они опасались того, что там находится?
- Осторожно, - шепнул я Иезекии. - Тут что-то не так.
- Здесь никого нет, - ответил он, приближаясь к рдеющим углям. - Я бы почувствовал тепло любого теплокровного существа.
- А если оно холоднокровное...
И в этот момент гигантская змея восстала из останков костра. Сотни острых серебристых игл спускались рядами по ее спине. С яростным шипением змея поднялась на полных шесть футов... и я мог поклясться, что в тусклом свете разглядел женское человеческое лицо.
Иезекия издал бессвязный вопль и внезапно исчез: на этот раз бестолковый Простак телепортировался, забыв про меня.
- Славная змейка, - пробормотал я, надеясь, что мой голос звучит успокаивающе. - Я к тем, другим, отношения не имею. Что они с тобой сделали, подожгли? Да они просто подонки, я совсем не такой.
С этими словами я медленно тянул руку к рукояти меча; и вдруг застыл, когда змея заговорила нежным женским голосом:
- Пожалуйста, добрый господин, помогите, - промолвила она и рухнула прямо на горячие угли.
* * *
Спустя мгновение Иезекия вновь появился позади меня.
- Извини, - шепнул он. - Это я рефлекторно. - Парень поглядел на лежащую посреди углей змею и добавил: - Похоже, моя помощь тебе уже не нужна.
- Нет, нужна, - сказал я. - Надо вынести ее из костра.
- Ты что, с ума... в смысле, блажной что ли? - удивился Иезекия.
- Просто помоги мне, ладно?
Несмотря на свои опасения, парень подошел к змее вслед за мной. По-видимому, она была без сознания... но это было и к лучшему, принимая во внимание угли, на которых она лежала. Я ступил в догорающий круг, не обращая внимания на запах паленой кожи, поднявшийся от моих сапог. Просунуть руки под змею было никак нельзя, поскольку она лежала на горячей золе; но я смог подцепить ее за бока и, немного приподняв, перехватил снизу.
Змея была длиной футов девять и весила все двести фунтов, но поднапрягшись, мы с Иезекией вынесли ее из костра и потащили вверх по неосвещенной лестнице. Чешуйчатая кожа легко отслаивалась под нашими руками. Хотелось надеяться, что это последствия линьки, которая случается у рептилий, но я опасался, что такое могло быть из-за ожога.
Уже на последних ступенях выдохшийся Иезекия пропыхтел:
- Дядюшка Тоби... говорит, змеиное мясо... на вкус как курица. Для этого мы ее и... Бритлин, смотри, ее голова!
Звездного света, проникшего в грязные окна кухни, хватило, чтобы показать то, что так поразило парня. У змеи была человеческая голова и лицо девочки лет двенадцати, нежное и беззащитное. У нее была светло-зеленая кожа и длинные волосы цвета блестящего золота. Правда изо рта у нее торчало два острых клыка, но они не портили мягкие черты лица.
- Кто она такая? - выдохнул Иезекия.
- Нага, - сказал я. - Она из змеиного народа. Я встречал в Сигиле пару взрослых особей, но не таких молодых. У нее едва закончилась первая линька; в детском возрасте их головы совсем не похожи на человеческие.
- А что она здесь делает?
- Не знаю. Наверное, служила домашним питомцем. Или рабом. Они ведь разумны, как люди, и у них есть магические способности. Когда их берут в детском возрасте и растят, как члена семьи, из них получается неплохое подспорье. - Я коснулся ее щеки; кожа была холодной, но дыхание все же ощущалось. - По крайней мере, она еще жива.
