– То есть опасность все же ликвидирована?
– Не совсем. Опыт позволяет предположить, что контроллеры такого типа теперь будут возникать после каждого из мелких выбросов. Первоначально это не представляет угрозы, так как новые модели экранов довольно надежны. Но здесь вступает в силу еще один важный момент. Мы изучали в эти дни нового контроллера, захваченного военными живым. В результате за двое суток он смог, условно говоря, “проанализировать” возможности новых экранов, перестроиться и подчинить себе пятерых солдат, охранявших его. Его возможности были во многом ослаблены. Но их оказалось достаточно для того, чтобы в течение двух часов здесь погибло тридцать человек, десять из которых в момент смерти подчинялись ему.
– То есть нас ждет поголовное превращение в зомби? Вы это хотите сказать.
– В худшем случае и в отдаленной перспективе именно так.
– А в лучшем?
– Боюсь, реализован будет самый худший сценарий. Среди военных на Линии всегда была сильна группировка, представляющая интересы ГРУ. Они никогда не давали проникнуть за пределы Линии хотя бы в большей степени объективной и детальной информации и с самого начала воспринимали Зону как источник новых технологий ведения войны. Их лидер – Расков – лично участвовал в последних боях, взял командование на себя, был ранен и единолично принял решение о применении напалма, ставшее победным. Кроме гибели зомби и мутантов напалм попутно гарантировал смерть остававшихся на Линии офицеров штаба армии в Зоне, способных противостоять Раскову, и уничтожение сталкеров. Сталкеры уничтожены. Волк – единственный, оставшийся в живых. Влияние Раскова сейчас резко возросло. Всего за несколько дней он получил почти абсолютную власть на Линии. Я уверен, что скоро он будет национальным героем – победителем Зоны. Масштабы случившегося, как всегда, будут занижены, а его причины искажены. Расков уже жестко контролирует все информационные потоки. Я не подчинился его приказу о наложении грифа секретности на данные о новом типе контроллеров и отослал ряд материалов своим коллегам в США, Германию и Италию. Скорее всего, сообщение было перехвачено. Я не вижу иной причины штурма НИИ со стороны ОСНН. Но, надеюсь, что адресаты также получили эту информацию. Теперь мне, как и вам, необходимо как можно быстрее покинуть пределы Зоны и Линии.
– Вы весьма спокойно рассуждаете обо всем этом.
– Юноша, если банальная медицинская практика зачастую делает человека циником до мозга костей, то чего можно ожидать от меня – старого книжного червя, который провел в Зоне уже почти год. Зона – это куда как более сильный фактор, делающий из человека циника, ни во что не ставящего банальные или вечные, как Вам угодно, человеческие ценности.
– Почему Вы все это мне рассказали?
– Ну, во-первых, Вы первый журналист, оказавшийся в Зоне именно в тот момент, когда в представителях вашей древнейшей профессии была необходимость. А во-вторых, я узнал о Вашем прибытии через полчаса после того, как Вы приземлились в Чернобыле-4. И со слов моего старого друга – вашего недавнего дипломного руководителя – Вы – тот человек, который сможет донести правду до людей… Ведь неизвестно, кто из нас выйдет живым на Большую землю… И может быть, люди даже поймут, что эта правда для них означает… Вот. Возьмите. Здесь небольшая подборка принципиально важной информации о произошедшем, – и Собиновский протянул Сергею небольшой пакет, – Волку, как Вы понимаете, пока знать о гибели Должников и всем остальном необязательно…
Заметив глубокую задумчивость Сергея, ученый, ехавший вместе с ним в первом электрокаре, усмехнулся и заговорил с ним.
– Похоже, наш НИИ стал для Вас Озером правды. В древней китайской философии была притча об этом волшебном и мудром Озере – отражении Неба на земле. Путь к Озеру лежал через страшные испытания, леса и горы, ставшие причиной гибели многих искателей. Пройти к нему мог только человек, в котором спал прирожденный истинный правитель, чье дэ – добродетель – было очень велико. Настоящий благородный муж – Цзюнь-цзы. Пришедшим Озеро раскрывало Истину, раскрывала законы Неба. Но знания эти были столь велики, что и многие из дошедших теряли дэ и хотели использовать их во вред другим или, пораженные, навсегда теряли способность к действиям на благо людей,. Это было проверкой Неба достойных его Мандата. И не прошедших экзамен Озеро убивало. Они становились всего лишь каплей в нем, растворялись в беспредельной мудрости и оставляли полученные знания там же, под защитой всех тягот и опасностей пути к истине. Боюсь только, что наше Озеро может погубить Вас, даже если Ваше дэ самое большое из всех ныне живущих людей, и Вы не собираетесь вредить другим.
Сергей не успел что-то ответить. Сзади, со стороны покинутого НИИ, из темноты туннеля раздались сухие звуки одиночных выстрелов и ученый, ехавший на последнем электрокаре упал на руль миниатюрной машинки, закрутившейся на месте. Через миг остановилась и второй электрокар, оба пассажира которого тоже были мертвы.
– Выжимай из нее все, что можно! – закричал Волк своему соседу, сидевшему за рулем, и развернулся назад, держа наготове “Барс”. Сергей сделал то же самое.
Электрокары почти сравнялись друг с другом, цепляясь боками за узкие стены туннеля и высекая искры, когда в руках сталкеров заработали пулеметы. Плотная завеса огня и несколько брошенных гранат позволили беглецам оторваться от преследователей. Пройдя плавный поворот, двое ученых и сталкеры оказались всего в каких-то ста метрах от мощной стальной плиты, закрывавшей вход в подземный ангар. Казалось, цель была почти достигнута. Электрокары, в каждом из которых лежало по паре зажигательных гранат с включенными на задержку в несколько секунд таймерами, были развернуты и направлены в сторону преследователей. Дверь в ангар уже начинала медленно подниматься. Грянуло два взрыва, туннель залила яркая вспышка, а из его глубин послышались вопли и стоны раненных. Но секундой раньше из места, ставшего эпицентром взрыва вылетела длинная автоматная очередь. Один из ученых был убит, Собиновский тяжело ранен в грудь, а Волк получил еще одну пулю в левую руку.
Сергей затащил едва живого ученого в ангар, проскользнув под дверью, а вслед за ним из туннеля ушел и Волк. Собиновский смог переключить блок управления двери, и она закрылась гораздо быстрее, чем открывалась.
– Я оказался прав… Не все мы выберемся из Зоны, – ученый умирал на руках у Сергея, – Рядом с вертолетом стоит консоль управления. Сначала проверните справа крупный рычаг… Он там один… А потом… нажмите голубую кнопку рядом с ним… Через пятьдесят секунд защитный купол раздвинется. Не забудь… ты должен рассказать об этом… У меня теперь уже не получится, – глаза Собиновского закатились. Ученый был мертв.
– Заводи движок, Серега, уходим! – Волк был мертвенно бледным. Рукав его комбинезона был залит кровью, которая обильно капала на пол.
– Погоди, надо тебя перевязать!
– В воздухе наложу перевязку. Заводи!
Сергей подбежал к консоли, провернул рычаг, и ангар встряхнул мощный взрыв где-то над ним. Потом он нажал голубую кнопку и услышал, как стал сползать куда-то в сторону бетонный купол. В дверь били из гранатометов. Она начала постепенно деформироваться.
Через пару минут, когда сталкеры сидели в вертолете, было уже ясно, что дверь продержится совсем недолго. Вертолет оторвался от земли и начал набирать высоту. Когда высота была еще не больше двух метров, Волк открыл дверь кабины со своей стороны и обернулся к Сергею.
– Ну вот и все, Серега, прощай. Я уже все равно не жилец. Слишком много крови потерял и еще потерял бы, пока до Большой земли добрались. Сделай, что должен, что обещал Грифу. А я прикрою. Я ведь слышал, как “апельсины” между собой говорили о том, что положили сталкеров всех. Мне теперь без Должников и заняться-то нечем, – и Волк выпрыгнул из вертолета.
Сергей, медленно поднимаясь, видел, как Волк залег за металлические ящики, стоявшие в углу ангара, как зарядил РПГ последней гранатой, и как эта граната вылетела в туннель, едва только дверь вырвало из проема очередным взрывом. Потом все скрылось в дыму и пыли. А вскоре и звуки перестрелки заглушил мощный гул винтов Ми-46С, который вылетел из шахты ангара и, развернувшись над выжженным заранее размещенными предусмотрительным Грифом зарядами напалма пятачком Белого леса, лег на курс к Большой земле в прямо противоположную от места бывшего Чернобыля-4 точку Линии.
