С первыми лучами солнца прилетели грифы и кондоры. Однако он ни на что не обращал внимания и желал только смерти.

Но тут Дочь кондора проложила себе дорогу среди огромных птиц, круживших над мертвыми, мощно взмахнула крылами и ринулась вниз.

Человек успел ухватить её за лапы, и она унесла его далеко-далеко.

Один эскимос с луком в руках гнался за оленем, когда его неожиданно окликнул орел:

— Я убил твоих братьев и убью тебя, — сказал орел. — Если хочешь спастись, устрой в своей деревне большой праздник. Чтобы все плясали и пели.

— Праздник? — удивился эскимос. — Что это значит? И что значит петь и плясать?

— Идем со мной.

Орел привел его на свой праздник. Там было много гостей, вдоволь еды и питья. И барабан бил громко, как сердце старой орлицы, с волнением следившей за сыновьями из своего дома, прилепившегося среди снегов и льдов на самой вершине горы. Волки, лисы и другие гости плясали и пели до зари.

Охотник вернулся в свою деревню.

А много времени спустя он узнал, что старая орлица, как и все старики из рода орлов, отличается быстротой и силой. Люди, которые в конце концов научились петь и плясать, благодарили на своих праздниках орлов, их благодарность приносила орлам радость и согревала им кровь.

Когда спадали воды Ориноко, на пирогах приплывали карибы, вооруженные боевыми топорами.

Никто не мог остановить сыновей ягуара. Они стирали с лица земли деревни и вырезали флейты из костей своих жертв.

Они никого не боялись. Только призрак, порожденный их собственными сердцами, наводил на них ужас.

Он подкарауливал их, спрятавшись за ствол дерева. Он ломал мостки, по которым они проходили, натягивал на их пути лианы, чтобы они споткнулись. Он ходил по ночам и, чтобы обмануть карибов, всегда шел  {151}  к ним спиной. Он был в камне, который скатывался с горы, в болотной кочке, которая расступалась под ногой, в листе ядовитого дерева, в укусе паука. Он дул, опрокидывая их навзничь, насылал через уши лихорадку, похищал у них тень.

Он не был болью, но насылал болезнь. Не был смертью, но убивал. Его звали Канайма, и он родился среди победителей, чтобы мстить за побежденных.

Виракоча разогнал облака и повелел солнцу прислать на землю сына и дочь, чтобы они освещали дорогу слепым.

Дети солнца спустились на землю на берегу озера Титикака и отправились в путь по ущельям Кордильер. У них был большой жезл. В том месте, где жезл уйдет в землю с первого удара, они должны были основать новое царство и править, как их отец, который одаряет всех светом и теплом, проливает дожди, опрыскивает землю росой, поднимает колосья с зерном, умножает стада и не упускает ни одного дня, чтобы посетить наш мир.

Тут и там пытались дети солнца воткнуть в землю свой золотой посох, но земля не принимала его, и они шли дальше.

Они поднимались на высокие горы, переправлялись через бурные потоки, пересекали широкие равнины. И где ни ступала их нога, все преображалось: высохшие земли становились плодородными, болота высыхали, разлившиеся реки возвращались в свои русла. Утром их сопровождали дикие гуси, а по вечерам — кондоры.

И наконец, недалеко от горы Занакаури детям солнца удалось вонзить посох в землю. Как только земля его приняла, в небе вспыхнула радуга.

И тогда первый инка сказал своей сестре:

— Созовем народ.

Между Кордильерами и высокогорной равниной пролегала заросшая кустарником долина. Там жили люди. Домов у них не было. Они ютились в землянках, устраивали убежища среди камней. Они питались кореньями, не умели делать ткани ни из хлопка, ни из шерсти, чтобы защититься от холода.

Все они пришли на зов первых инков. Все уверовали в них. Сила их слов и блеск глаз убедили людей, что дети солнца не лгут, и люди пошли за ними туда, где их ожидал еще не родившийся великий город Куско.

Майя-киче пришли с востока.

Когда они вступили на новую землю, неся за плечами своих богов, их охватил страх, что они никогда больше не увидят рассвета. Они оставили свою радость в родном Тулане и единым духом прошли длинный и тяжелый путь. Теперь они стояли на краю леса Ицмачи — все как один, и никто не присел, не прилег отдохнуть — стояли и ждали. Но время шло, а темнота не рассеивалась.

И вот, наконец, на небе показалось светило.

Киче обнимались и плясали, а потом в священной книге сказано было так: солнце встало, как человек.

С того времени на исходе каждой ночи киче стоя приветствуют восход солнца. Когда оно показывается над краем земли, они говорят:

— Мы пришли оттуда.

Невыспавшиеся, нагие, жалкие, они шли день и ночь, шли уже больше двух веков. Они искали землю, простирающуюся между тростником и осокой.  {152}

Не раз они теряли дорогу, разбредались и снова собирались вместе. Ветер валил их с ног, тогда они связывались веревками и тащили друг друга, подгоняя, подталкивая, помогая; они падали от голода, поднимались, снова падали и снова вставали. Когда они шли через страну вулканов, где не растет даже трава, они питались мясом ящериц и змей.

Они несли с собой покрывала бога, с которым разговаривали во сне их священники; бог обещал им царство золота и перьев кетцалькоатля: Да покорятся вам все селенья и города той земли от моря и до моря, — говорил им бог. — И свершится это не силой колдовства, но силой вашего духа и крепостью ваших рук.

Когда, наконец, под полуденным солнцем блеснули воды лагуны, ацтеки заплакали; такое случилось с ними впервые. Впереди лежал маленький глинистый остров, покрытый с одной стороны осокой, а с другой — тростником; над кактусом-нопалем простирал свои крылья орел.

Увидев приближающихся ацтеков, орел смиренно склонил голову. Эти грязные и дрожащие люди, высыпавшие на берег лагуны, были избранниками, это они в давние времена родились изо рта богов.

Их приветствовал Уитцильопочтли:

— Здесь вы обретете отдохновение и величие, — звучал его голос. — Повелеваю вам назвать именем Теночтитлан город, который будет господствовать над всеми. Да будет здесь Мексика.

Предостережения

Тот, кто создал луну и солнце, предостерегал индейцев тайно, чтобы они опасались мертвых.

Днем мертвецы прятались и ели гуайяву, а по ночам выходили прогуляться и всячески вредили живым. Мертвые мужчины затевали с живыми драки, а мертвые женщины крутили с живыми любовь. Во время стычки мертвец неожиданно исчезал, и в разгар любовного поединка любовник тоже вдруг оставался в одиночестве, обнимая пустоту. Вот почему прежде чем вступить с кем-нибудь в бой или сблизиться с женщиной, надо коснуться рукой их живота, тогда все станет ясно: ведь у мертвецов нет пупка.

Хозяин неба предостерегал также индейцев тайно, чтобы пуще всего они опасались людей в одежде.

Вождь Каисиу постился неделю, и ему было дано услышать голос свыше: «Недолго вам наслаждаться жизнью, — возвестил невидимый, тот, кто имел мать, но не имел начала. — Придут люди в одеждах, они покорят вас и будут вас убивать».

Бебеагуа, священник из племени сиу, увидел во сне, что какие-то неведомые существа опутывают паутиной его деревню. Он проснулся, зная, что сон сбудется, и сказал своим людям: Когда эти странные создания закончат ткать паутину, мы окажемся запертыми в серых квадратных домах и умрем в них от голода.

Распростершись на циновке, обратив лицо вверх, священник-ягуар Юкатана слушал послание богов. Боги сидели на крыше его дома и говорили с ним на языке, которого никто не понимал.

Чилам-Балам, вестник богов, предрекал:

— И рассеяны будут по лицу земли поющие женщины и поющие мужчины — все, кто поет. Никто не избегнет, никто не спасется... Много нищих будет в царстве алчности... Людям суждено будет стать рабами... Опечалится лик солнца... Мир опустеет, станет ничтожным и жалким.