В начале 1897 года был оглашен высочайший указ «О чеканке и выпуске в обращение золотых монет». В соответствии с ним вводились золотые монеты номиналом 15 и 7,5 рубля – империал и полуимпериал. Причем к производству этих монет был подключен не только государственный, но и частный золотой запас – любой обладатель слитка или золотого лома мог сдать их на Монетный двор в переплавку.

Указ этот положил начало «золотому веку» российского денежного обращения, продолжавшемуся вплоть до начала Первой мировой войны. Российский рубль в эти годы стал одной из самых твердых валют – обеспеченный золотом, он свободно принимался в любой стране мира. В Россию потянулись иностранные фирмы, поскольку зарабатывать здесь стало столь же выгодно, как в Америке или Англии. Результат финансовой стабилизации не замедлил сказаться – в первое же десятилетие ХХ века Россия пережила бурный экономический рост, который не смогла подорвать даже революция 1905 года.

Начиная любое новое дело, Сергей Юльевич в первую очередь старался привлечь к себе в помощники надежных, нестандартно мыслящих людей, выказывая при этом редкостное знание человеческих достоинств и сильных сторон. Ему, к примеру, оказалось достаточно краткого разговора в коридоре городского суда с учителем гимназии (и он, и Витте выступали там в роли присяжных заседателей), чтобы предложить тому ключевой пост в своем ведомстве.

Впрочем, случались в жизни Витте и курьезные сближения. В институтские годы он вращался в одной компании с будущим революционером-народовольцем Андреем Желябовым, но, как ни странно, тогда молодые люди не сдружились, хотя по крайности взглядов и действий были весьма схожи. В день похорон императора Александра III, когда траурная процессия поравнялась с почетным караулом, обалделый ротмистр скомандовал эскадрону: «Смирно! Голову направо! Смотри веселей!»… Столь нелепый в данной ситуации приказ настолько поразил Витте, что он без обиняков спросил кого-то из окружения: «Кто этот дурак?» Оказалось, это был сын знаменитого петербургского градоначальника Федора Трепова, едва не застреленного революционеркой Верой Засулич. На этом его «знакомство» с Треповым-младшим не закончилось – Дмитрий в свое время дослужился до обер-полицмейстера Москвы, а потом и Петербурга, по причине чего в 1905 году они бок о бок подавляли то и дело вспыхивающие революционные бунты. В том же 1905-м Витте молча примет треповский приказ «Холостых выстрелов не давать! Патронов не жалеть!» Кстати, родному брату того самого «дурака», Александру Трепову, суждено было войти в последнее царское правительство и в 1915-м стать… министром путей сообщения (но это произошло уже после смерти Витте).

Сам Сергей Юльевич чрезвычайно гордился тем, что из круга его сотрудников вышло немало государственных деятелей: министры финансов Э. Плеске, И. Шипов, В. Коковцов, крупные предприниматели П. Барк, А. Путилов… Вообще же, в подборе руководящих кадров выбор Витте часто бывал крайне парадоксален, но, как правило, всегда безошибочен. Так, возглавить Палату мер и весов он предложил великому химику Дмитрию Ивановичу Менделееву, с которым его уже в наше время поиска отцов рыночной экономики свяжут термином «витте-менделеевский капитализм».

Кроме монархии, Витте для России иного государственного устройства не мыслил. Другое дело – отношение к престолу. Когда однажды великий князь Николай Александрович в разговоре с министром высказал соображение, что царь – не человек и не Бог, а что-то среднее, Сергей Юльевич возразил: «Государь все-таки человек – со свойственными всем людям слабостями».

С момента воцарения Николая II в 1894 году между ним и Витте установились довольно сложные отношения: Витте демонстрировал новому монарху нескрываемое презрение, государь в ответ платил строптивому министру той же монетой. Было еще одно обстоятельство, которое превращало его простое нерасположение к Витте едва ли не в ненависть – Николай прекрасно осознавал, что без ума и таланта этого человека ему не обойтись – он был незаменим всегда, когда требовались свежие идеи или политическая изворотливость.

Впрочем, события начала XX века ставили под сомнение грандиозные начинания Витте. Мировой экономический кризис резко затормозил развитие промышленности в России, сократился приток иностранного капитала, существенно нарушилось бюджетное равновесие. Бурное экономическое продвижение России на Восток (начатое по идее Витте строительство Порт-Артура и порта Дальний, Китайско-Восточной и Южно-Китайской железных дорог, проникновение в Маньчжурию) обострило русско-британские противоречия, подтолкнуло к войне с Японией. Выстроенная Витте система пошатнулась. Тут же его противники, группировавшиеся вокруг министра иностранных дел Плеве, начали оттеснять министра финансов от власти. И Николай II, не забывший, как в дни его тяжелой болезни Витте высказывался за передачу трона брату Михаилу, не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией. В 1903-м Витте был отстранен от должности министра финансов и назначен на пост председателя Комитета министров, вроде бы и почетный, но абсолютно ни на что не влияющий.

Первое время Сергей Юльевич еще надеялся, что ему удастся вернуть себе былое величие. И такой шанс как будто представился в конце мая 1905 года – когда на очередном военном совещании окончательно прояснилась необходимость скорейшего прекращения войны с Японией, вести нелегкие переговоры о мире было поручено именно ему. Как дипломат он вел переговоры с Китаем о постройке КВЖД, с Японией – о совместном протекторате над Кореей, с Кореей – о русском военном инструктаже и русском управлении финансами, с Германией – о заключении торгового договора, всякий раз проявляя при этом недюжинные способности.

Переговоры в американском городе Плимуте проходили очень трудно – японцы требовали себе весь Сахалин и огромную контрибуцию. Витте соглашался отдать половину Сахалина, но о контрибуции и слышать не хотел. Уезжая на переговоры, Сергей Юльевич решил «держать себя так, как подобает представителю величайшей империи, у которой приключилась маленькая неприятность». И в Америке, зарабатывая себе имидж человека, уверенного в своих силах, вел себя соответственно – дружески общался перед фотокамерами с какими-то рабочими, подхватывал на руки стоявших неподалеку детей. В итоге – очаровал американцев настолько, что у японской делегации, которая несколько раз паковала чемоданы, просто сдали нервы. 23 августа 1905 года на условиях российской стороны был подписан Портсмутский мир, ставший блестящей победой Витте, – из безнадежно проигранной войны ему удалось выйти с минимальными потерями.

Император оценил его заслуги – за Портсмутский мир Витте был пожалован графский титул. Недоброжелатели тут же издевательски прозвали его «графом Полусахалинским» – за вынужденную уступку.

Витте вновь понадобился царю в том же 1905-м – в разгар первой русской революции… После мучительных колебаний Николай, чуть ли не под дулом пистолета, подписал составленный Витте документ о готовности встать на путь демократических реформ, который вошел в историю как Манифест 17 октября. А еще через 2 дня поставил свою подпись под другим Указом – о реформировании Совета министров, во главе которого был поставлен граф Витте.

В критические революционные дни он опять стал главой правительства России, однако всего на полгода – непреодолимый конфликт с императором вынудил его в апреле 1906 года подать в отставку, хотя вполне почетную. Граф Витте был награжден высшим орденом Святого Александра Невского с бриллиантами, а также пожалован «выходным пособием» в 400 тысяч рублей.

Оставляя дела, Витте пребывал в полной уверенности, что потрудился на благо Отечества он более чем славно и выполнил главную свою задачу – обеспечил политическую устойчивость монархии. Отставка, по сути, стала концом его карьеры, хотя от политической деятельности Витте не отошел. Он все еще являлся членом Государственного Совета, часто выступал в печати, вел ожесточенную борьбу против занявшего пост председателя Совета министров Столыпина.