Долгожданный звонок раздался за час до полуночи:

– Ветрова? – поинтересовался Бидон.

– Так точно!

– Загораем?

– Я ожидаю вашего звонка!

– А кто амуницию за тебя получать будет, Пушкин, что ли? Или Лермонтов?

– Виновата! Куда мне подойти?

– На вахте подскажут, я их предупрежу.

Лина выскочила через две минуты, успев за это время одеться по-боевому. Она мысленно просила прощения у незаслуженно оболганных начальников. Сейчас даже Бидон казался ей довольно милым человеком. Еще через пять минут девушка достигла управления. Охранник внимательно проверил пропуск, выданный в канцелярии, вежливо объяснил, где следует искать оперативников. Четверо мужчин сгрудились в небольшой комнате, собирая рюкзаки. Подняв голову, Бидон яростно гаркнул:

– Ну наконец-то! Мальчики, познакомьтесь, пожалуйста, с нашей милой Белоснежкой. Это эфирное создание зовут Алина Ветрова, она прислана скрасить нам скучные боевые будни.

– Ура! – воскликнул невысокий крепыш с веселыми темными глазами. – Алиночка, я сразу тебя предупреждаю: лично мне ужасно нравится кружевное белье черного цвета, и чтобы непременно из нейлона.

– Ты его даже в тайге носишь? – поинтересовалась девушка.

От мужского хохота дрогнули стены.

– Что, Чалый, уели тебя? – спросил один из бойцов.

– Один-ноль, – согласился остряк. – Но учтите: еще не вечер, я этого так не оставлю!

– Алина, – сказал Бидон. – Быстро спускайся в подвал, там тебя ждут в главном складе.

Провожаемая примитивными шуточками бойцов, девушка вышла в коридор, спустилась вниз. Дверь склада была открыта настежь, но внутрь попасть не получилось: мешала решетка, перекрывающая длинный коридор.

– Эй! – тихо крикнула Лина.

Послышался странный скрип, вскоре показался его источник – в коридор вышел пожилой мужчина, сильно хромающий на левую ногу. Девушка поняла, что у него протез выше колена. Левой кисти тоже не было, вместо нее сверкала отполированная стальная клешня. Ничего не сказав, он открыл решетку, пропустил посетительницу, тщательно повернул ключ на все обороты. Сделав приглашающий жест, кладовщик пошел по коридору, на ходу прохрипев неестественным голосом:

– Тебе чего надо?

Лина встрепенулась, перечислила все требуемое четкими словами:

– Рация, батареи для ПНВ[2], обойма к пистолету, полевое оружие, боеприпасы, гранаты ручные и дульные, медпакет, рюкзак, два полиэтиленовых плаща, трехдневный таежный паек, двухлитровая фляга.

Старик понимающе кивнул головой, стал заводить Лину в разные помещения, безошибочно доставая запрошенные предметы. Он молчал, только в арсенале раскрыл рот и, надрывая свое изувеченное горло, прохрипел:

– Что возьмешь?

Лина равнодушно прошла мимо стеллажей с мощными пулеметами и крупнокалиберными автоматами. С подобным оружием ей не позволяли обращаться физические данные. Мощная отдача легко развернет ее легкое тело, да и таскаться с такой тяжестью по тайге будет не очень приятно. Не раздумывая, взяла мощный, испытанный карабин. Он тоже далеко не подарок, но снабжен хорошим дульным компенсатором, смягчающим отдачу, и девушка к нему давно привыкла еще в Монастыре. Повернувшись к старику, она заявила:

– Мне необходимо одиннадцать обойм со спецпатронами.

– А не надорвешься, внученька?

– Волоком за собой потащу.

Выложив из ящика стопку коротких обойм, кладовщик пояснил:

– Я их пустыми держу, чтобы пружина не ослабла. Надобно снарядить.

Присев перед раскрытым ящиком, Лина зачерпнула горсть тяжелых патронов, тревожно сверкающих странной маркировкой – тройным красным кольцом. Старик тяжело присел рядом, взял пустую обойму, на удивление сноровисто принялся ее заполнять. Ему не мешало даже отсутствие руки – блестящая клешня работала как живая.

Вся работа заняла несколько минут. Забрав снаряженные обоймы, Лина уверенно произнесла:

– Вроде все.

– Простые не возьмешь?

– А зачем?

– Все берут. Если места хорошие, то многие успевают поохотиться.

– Нет. Мне этого не надо. А кроме того, у меня в пистолете обычные боеприпасы.

– Погоди минуту.

Старик торопливо уковылял, но вскоре вернулся, протянул девушке плоскую стальную фляжку, емкостью около четверти литра:

– Вот, возьми, тебе пригодится.

– Что это такое?

– Мой собственный рецепт. Настоящий армянский коньяк, золотой корень, пантокрин, женьшень, кое-какие сибирские травки. Это тебе не химия, что в стимуляторах, – мертвого не поднимет, но на час-другой поможет без всяких побочных эффектов. Бери, он не портится. Сейчас не понадобится, так в другой раз поможет.

Приняв фляжку, Лина случайно взглянула в глаза старика. Они были совсем как у привратника Матвея – горели тоскливым взглядом старого пса, чье грозное прошлое осталось далеко позади. Невольно моргнув, девушка тихо произнесла:

– Спасибо вам!

– Бог в помощь! Глядишь, и пригодится, вспомнишь еще меня, старого, добрым словом.

Быстро отвернувшись, старик поковылял в коридор, открыл решетку. Лина молча прошла мимо, на первой ступеньке резко развернулась. Кладовщик так и стоял в проходе, провожая ее грустным, каким-то завистливым взглядом. Кивнув, он поспешно закрыл дверь.

Бидон буквально рвал и метал. Все пошло совершенно не так, как планировалось. Организовать вертолет не удалось; на место уже вылетел специальный сотрудник, он должен был провести переговоры с руководством авиаотряда, но это дело нескорое. Наземным транспортом в те края быстро не попасть – машина не подойдет ближе двадцати километров; вездеход нелегко арендовать, но и он не везде сможет пробраться. Пришлось воспользоваться десантным военным самолетом, да еще и тщательно согласовывать его полет: в последние годы летные правила сильно ужесточились. Прыгать на каменную осыпь было чревато: без переломов там не обойтись. Ближайшая подходящая площадка располагалась в пяти километрах – небольшая, сильно вытянутая марь. Там, естественно, хватало кочек и корявых зарослей, но лучшего варианта попросту не было. Теперь приходилось оттягивать вылет, чтобы подоспеть туда после рассвета, когда можно будет хорошо рассмотреть место приземления, не налетев задницей на копейную макушку высохшей корявой лиственницы.

Но все плохое когда-нибудь заканчивается, дело уже шло к утру, когда самолет оторвался от земли. Раздраженные проволочками, оперативники пытались дремать на жестких скамейках, люто завидуя навязанной им практикантке. Та спокойно уснула, уперев ноги в рюкзак, так что коленки стали вровень с шеей. На них она положила запасной парашют и, склонив на него голову, немедленно погрузилась в сон. Оперативники попытались повторить подобный номер, но их закостеневшие суставы не позволили наслаждаться комфортной позой. Только Чалый не растерялся – расстелил спальник, прихваченный на случай появления раненого или больного. Зависть бойцов немедленно переключилась на него; осыпаемый шутками, он только усмехался и заявлял, что пустит к себе на ночлег только практикантку. Бидон немедленно изрек, что сам не ляжет рядом с подозрительным мужиком, носящим черное кружевное белье, вдобавок ко всему нейлоновое. К немалой досаде Чалого, бойцы опять рассмеялись – обидная шутка до сих пор не надоела.

Постепенно вялые разговоры затихли, все устроились, как смогли. Самолету потребовалось больше двух часов до подхода к цели. Сонный штурман прошел в салон, разбудил оперативников, после чего те поспешно натянули парашюты.

Крикнув последние наставления, Бидон открыл люк, по отсеку загулял сильный ветер. Пропустив трех оперативников, Лина шагнула вперед, делая уже не первый шаг на пути, который через день приведет ее к старой геологической канаве сверкающей яркими блестками слюды, у которой оставят свои жизни четверо крепких молодых мужчин.

Она все еще думала, что через пару дней сможет отоспаться на чистых простынях из тонкой материи.