И тут Женька вспомнил про сову, которая сидела в позолоченной клетке. Она ведь, когда улетала, прокричала: "Будет худо — кликни меня, я тебе пригожусь!" Может, и впрямь позвать? Правда, вроде бы еще не совсем худо, просто ни зги не видно, но и хорошим свое положение не назовешь. Неизвестно, сколько еще этот Бес будет в тумане прятаться! Может, вообще не вылезет, а с рассветом, когда Женькина сила пропадет, утащит его куда-нибудь в пекло на веки вечные.

"Только вот чем мне может эта Сова помочь? — подумалось Женьке. — Неужели она сумеет этот проклятый туман разогнать?!"

— Угу! Угу! — послышалось откуда-то из тумана, и через несколько секунд Женька увидел сквозь его пелену знакомое оранжево-красноватое свечение, а еще через несколько мгновений Сова приземлилась прямо на серебристую дорожку в одном шаге впереди "Иван-Царевича".

— Как ты меня нашла? — удивился Женька. — Я ведь и не кричал вроде…

— Ты меня сердцем кликал, Иван-Царевич, — пояснила Сова, прохаживаясь по дорожке на своих коротких и мощных когтистых лапах. — А такой зов сильнее любого крика слышится. Ведома мне твоя кручина, но это не беда еще, а четверть беды. Помогу тебе от тумана отделаться. Возьми меч двумя руками, обведи им круг по воздуху да скажи таковы слова: "Туман-обман! Не служи Бесу, уйди от болота к лесу!" Потом трижды плюнь через левое плечо и перекрестись трижды. А далее — не зевай, что бы тебе справа или слева ни показалось — крести мечом! И повторяй, коли страшно будет: "С нами крестная сила!" Сим победишь! Да смотри, ежели повалишь Беса, более трех раз — не руби! Во имя Отца, Сына и Святого Духа! Четвертый раз ударишь — пропадешь! Ну, да недосуг мне здесь оставаться. Еще два раза явлюсь, коли надобно, а более не смогу!

Сова вспорхнула и скрылась в тумане.

Женька стал выполнять ее указания: взялся за рукоять меча двумя руками, обвел им по воздуху круг, а потом произнес заклинание, благо запомнил его наизусть с первого раза:

— Туман-обман! Не служи Бесу, уйди от болота к лесу — и трижды плюнул через левое плечо, отцепил правую руку от меча, а затем трижды перекрестился. Сразу после этого он вновь взял меч в правую руку и приготовился к бою.

Что тут поднялось! Адский вой, рев, визг, скрежет зубовный аж просверлили Женьке уши. Топот не то ног, не то копыт заставил дрожать болотную почву. Но туман, окутывавший болото, действительно стал расходиться. Не рассеиваться, постепенно редея, как это бывает в природе, а отодвигаться от Женьки во все стороны. Сперва Женька оказался в середине свободного от тумана круга диаметром примерно в метр, потом — в десять метров, наконец — в пятьдесят… После этого где-то справа от Женьки круг разорвался, и стали видны камыши у берега озера. Затем разомкнувшиеся края туманного круга принялись все дальше расходиться друг от друга, словно бы какой-то сверхбогатырь распрямлял подкову. И когда эта туманная "подкова" превратилась в прямую линию, туманный фронт отодвинулся аж к деревьям дальнего леса.

На несколько секунд стало невероятно тихо. Ни одна рыба в озере не решалась хвостом плеснуть, ни змея травой прошелестеть, и даже комары над болотом перестали пищать.

Но длилось это недолго. Поверхность болота задрожала, затряслась, послышался подземный гул, во всех лужах и озерцах на поверхности болота забурлили пузыри болотного газа, а потом над ними еще и зловещее, багровое пламя вспыхнуло, хотя всем известно, что природный газ голубым пламенем горит. А потом сквозь тяжелое урчание подземного гула послышался резкий, омерзительный скрежет, будто кто-то волоком тащил по асфальту жестяной ящик — только во много раз сильнее! Женька лихорадочно завертел головой справа налево, пытаясь угадать, с какой стороны появится Болотный Бес. Скрежет нарастал, царапая уши и нервы, а Беса все не было. Зато справа, из камышей, размахивая рукавами-крыльями, выпорхнула зловредная Лихоманщица, подлетела совсем близко к тропе — но ровно настолько, чтобы Женька не смог достать ее мечом! — и стала приплясывать в воздухе, вращать своим носом-штопором, скалить все свои восемь клыков, да еще и язык показывать — бордовый, с желтыми чирьями и зелеными бородавками.

— Пропал молодец! Совсем пропал! Попадешь к Бесу на обед! — противно верещала злодейка.

Но ее Женька не опасался. Он уже догадался, что Лихоманщица сама в драку не полезет. Ее задача отвлечь внимание от Беса, который должен вот-вот явиться, а потому ежели она вертится справа, со стороны камышей, то Беса следует высматривать слева, со стороны леса. Поэтому Женька поскорее отвернулся от Лихоманщицы и посмотрел в противоположную сторону.

Однако Лихоманщица быстро отреагировала: в момент перелетела дорожку и продолжила свои кривляния уже на фоне леса. Женька повернулся налево — и Лихоманщица перескочила на ту же сторону. А скрежет, идущий из-под земли, все нарастал и нарастал, Бес явно должен был выскочить в ближайшие секунды.

Женька опять отвернулся, Лихоманщица опять взвилась в воздух, но на сей раз не стала перелетать на другую сторону, а повисла в воздухе метрах в трех над Женькиной головой и опять завизжала:

— Пропадешь, пропадешь беспременно! Куды тебе, малолетнему, с нечистой силой воевать?! Молоко на губах не обсохло! Вя-я-я!

Женька задрал голову, то есть какое-то время не смотрел ни налево, ни направо. Вот тут-то, в этот самый момент слева от серебристой дорожки поверхность топи выпучилась конусом, как маленький новорожденный вулканчик, в воздух взлетел сперва фонтан мутной воды, потом — комья грязи, затем стоб желтоватого дыма, пахнущего сероводородом, и наконец с ревом, похожим на гул ракетного двигателя, вверх рванул острый факел багрово-красного пламени. И вместе с этим свистящим огненным фонтаном из болотных недр вынеслась некая бесформенная, черная масса, которая поднялась на высоту в пару десятков метров, а затем раскинула в стороны черные перепончатые крылья.

— Ой, ахти мне! Пропаду ни за грош! — истерически завопила Лихоманщица и, часто-часто замахав руками, унеслась к озеру. Женька тоже почуял инстинктивное желание соскочить с тропы и задать стрекача прочь от пикирующего сверху чудовища. Потому что никто, даже Сова, не предупреждал его о том, что Болотный Бес умеет летать и имеет размеры, сравнимые с размерами спортивного самолета.

Но все-таки Женька твердо помнил, что с серебристой тропы спрыгивать нельзя, и, собрав всю силу воли в кулак, прикрыл голову щитом. Меч поднять он не успел — времени не хватило. Бес с непередаваемым, нечеловеческим воем налетел на Женьку и с огромной силой ударил в щит чудовищными когтями передних лап. Бум-м! — щит гулко лязгнул, но пробить его когти не смогли. Не сумел Бес и столкнуть Женьку с дорожки, даже с ног сбить не сумел. С явно досадливыми, хотя и неразборчивыми криками, Бес чаще замахал крыльями — четыре метра в размахе, не меньше! Он стал набирать высоту, чтоб разогнаться и повторить атаку с большей скоростью и силой. Только теперь, во время подъема, Женька сумел его кое-как рассмотреть, да и то в общих чертах.

Вообще-то Женька до этого столкновения представлял себе Беса таким, как в фильме "Ночь перед Рождеством". То есть обычным таким сказочным чертом: голова с маленькими рожками, кабаньим пятачком и оттопыренными ушами, когти на руках, копыта на ногах, ну и коровий хвост сзади. Правда, в упомянутом фильме черт летал и даже возил на себе бесстрашного кузнеца Вакулу в Петербург, но никаких четырехметровых крыльев не имел. Да и вообще, тот киношный черт был совсем небольшой.

Ну а тут Женьке пришлось биться против здоровенного, не ниже двух с половиной метров, верзилы К тому же защищенного не только чертовой кожей и кабаньей шерстью, а еще и латами, похожими на рыцарские, только к ним еще и крылья были приделаны. Рога у Беса имелись, но отнюдь не маленькие, а огромные, как у тех быков, что на корриде выступают. И эти рога были не костяные, а стальные или даже титановые. К тому же они не просто росли из головы, как у быка, а были не то приварены, не то приклепаны к сверкающему металлическому шлему. По форме этот шлем очень смахивал на мотоциклетный, но во лбу, между рогами, помещалось не то вогнутое зеркало, не то маленькая параболическая антенна, как для спутниковой связи. Когти на передних лапах были заостренные, длинные и прямые, как штыки, а вот на задних никаких копыт не просматривалось. Вместо них на ногах Беса располагалось что-то вроде реактивных двигателей, изрыгавших багровое пламя и придававших своему хозяину огромную скорость.