Литмир - Электронная Библиотека

Оно и понятно, царевич приезжает. Да вот ведь только не на день или на два. Тут показуха не поможет, да и сам мальчишка спросит, а зачем тот так поступает? А вот дом коменданта покрасить бы можно, да только не в первую очередь.

Между тем карета миновала крепостные ворота и вскоре остановилась у самого крыльца. Адъютант спустился по лестнице и подошел к экипажу. Открыл дверь, выпуская из нее сначала царевича, затем Марту.

Его жена за то время, что он ее не видел, совсем не изменилось. Понять, что она беременна было не возможно. Причиной этого служило платье той эпохи. Андрей вдруг представил жену в одеждах его эпохи. То, что они сидели бы на ней так же прелестно, он не сомневался, но вот живот, который к этому времени уже приобрел, свои очертания сильно бы выделялся.

Комендант спустился к карете. По европейской манере, чем очень поразил царевича, поприветствовал того. Потом поцеловал протянутую ручку супруги.

— Я рад вас видеть мадам, — проговорил Андрей.

Женщина смутилась. Он взял ее под руку и повел в здание. Уже в дверях шепнул ей, так чтобы никто не расслышал, что любит ее, и очень по ней соскучился. Марта посмотрела на него с укоризной, и Андрей прошептал:

— Я бы за вами давно в Шлиссельбург отправил, но вначале должен был навести порядок в городе.

Оправдываться Золотареву не хотелось, даже перед своей женой. Проводил ее до своих апартаментов. Затем попросил извинение, что он вынужден женщину вновь оставить одну.

— Дела государственные, — проговорил он, — устрою царевича и вернусь к вам, моя милая. Еще раз поцеловал ей руку. Направился, быстрым шагом, в кабинет.

Алексей сидел, за его столом и слушал доклад адъютанта. Понять, уразумеет ли тот смысл доклада Юстаса Лемме, было очень тяжело. Царевич же делал вид, что слушает.

Зима застала Золотарева в трудах. Крепость восстановить удалось, но тут же возникла иная забота. Марта должна была вот-вот родить. Пришлось среди чухонских старух искать повитуху. Слава богу, задачу облегчил адъютант Лемме. С его появлением в «команде» Андрея (так называл эстонец свое окружение) проблем становилось все меньше и меньше. Даже время стало больше для осмысления происходящего. Однажды, ближе к приближавшимся новогодним праздникам, тот вдруг задумался, а что стало с его «Мерседесом»? Ведь как-никак он на нем в прошлое провалился. Сгореть то тот сгорел, но не весь же? Должно же что-то остаться. Комендант даже заикнулся об этом своему адъютанту. Правда, сообщил не все подробности. Умолчал откуда он, и для чего агрегат, который комендант разыскивал, предназначался. Ответ был однозначный подождать до лета, можно и сейчас зимой поискать, но вот, сколько времени эти поиски займут одному богу известно. Решил прислушаться, но боязнь, что некоторые детали просто покроются ржавчиной, все же осталась.

В самом начале тысяча семьсот пятого года — Марта родила. Девочку назвали — Элизабет. (Почему именно так Андрей объяснить себе не мог ни тогда, ни позже, когда старым стал). Устроили праздничный обед. Тут должен вам сообщить весь гарнизон гулял, а об том, что коменданта жители города завалили пусть и скромными подарками, стоило бы умолчать. В честь сего знатного события, был устроен фейерверк.

Петр Алексеевич на день рождения дочери графа Золотарева так и не приехал. Как предполагал Андрей, у того и без него забот было много. В место него в Нарву проездом прибыл Паткуль. Лемме доложил, что тот ждет аудиенции коменданта.

Подумав немного, Андрей решил пригласить того в столовую, где собирался только-только пообедать. Юстас кивнул и ушел. Эстонец же проследовал в соседнюю комнату. Там за столом его уже ждала Марта.

Дверь отворилась и в комнату, звеня шпорами, вошел Иоанн Рейнгольд Паткуль. Поклон коменданту, поцелуй ручки супруги графа.

— Присаживайтесь барон, — проговорил Андрей, предлагая тому присоединиться к трапезе.

— Благодарю вас, граф, — молвил тот и опустился на стул.

Тут же подошел слуга с подносом. Поставил перед гостем: серебряный кубок, тарелку с похлебкой, тарелку с жаренной курочкой. Другой слуга тут же наполнил бокал барона красным вином. Паткуль поднял кубок и молвил:

— За новорожденную!

— Спасибо барон, — засмущалась Марта. Хлопнула в ладоши, и служанка (женщина в возрасте) внесла младенца. Иоганн встал, подошел к ребенку. Посмотрел и проговорил:

— Вся в мать. Такая же красивая.

Вернулся за стол. Подозвал слугу, того самого, что вино наливал, и что-то прошептал. Тот кивнул и удалился. Вернулся он, через минуту неся большую корзину.

— Это от меня граф. — Молвил между тем Паткуль. Затем запихнул руку за пазуху, долго рылся и извлек небольшой мешочек, и со словами, — а это от его Величества Петра Алексеевича, — протянул коменданту. В мешочке оказалась монета, посвященная взятию Нарвы.

«Если сделать планку, и соединить с монетой, — подумал Андрей, — получится неплохая медаль». Взял из рук барона награду. А тот между тем продолжал:

— Сей монетой, государь наградил всех участников осады города.

— Благодарю вас барон. — Проговорил Андрей.

— Не за что граф, государь попросил привезти ее вам. Я выполнил миссию. А теперь разрешите мне пообедать, я только что с дороги и со вчерашнего вечера во рту не было и маковой росинки.

— Кушайте, сударь, кушайте, — проговорила, улыбаясь, Марта.

Вот только в тишине все равно поесть не удалось. Все испортил сам же барон. Иоганн просто не удержался, поведал обо всем, что творилось сейчас.

— Август, — начал тот, отламывая кусок горбушку, — окончательно показал себя неспособным на серьезное сопротивление Карлосу. Того и гляди полетит с трона. Лифляндское дворянство уже перестало верить в несокрушимость и непобедимость в шведских властителей. А он, — тут Паткуль выругался, хотел, было по столу со злости ударить, но сдержался, — тянет. Ливонцы видят уже, что здесь, под Нарвой, где утвердились русские, живется, не смотря на войну куда спокойнее, чем все в той же Лифляндии, куда постоянно вторгается русская конница, а за ней, само собой, — Иоганн отпил из кубка, — пехота. Вряд ли Карлос способен справиться с Петром. Сейчас еще Рига, курляндская крепость Митава и Бауск держатся. Но, но дай срок, и они падут. О Лещинском я промолчу…

Кто такой Станислав Лещинский, Андрей был уже наслышан. Ставленник шведского короля, за которым по слухам шла вся шляхта. Вот только, в чем Золотарев ни капельки не сомневался, шляхта — это не весь польский народ. И если те тяготели больше к Лещинскому, то «холопы», простолюдины лучше уживались с русскими.

Слушали барона долго. Когда же, тот изъявил желание покинуть сей миролюбивый город, Марта настояла, чтобы тот остался у них переночевать.

— С радостью госпожа, — проговорил Иоганн, — но дела государевы не ждут. И я должен оказаться в свите Августа. Вечером, взяв свежих лошадей, барон покинул Нарву.

V

Двадцать третьего июня тысяча семьсот пятого года Петр объявил Польше, что он ввел свою армию в их землю на основании заключенного им в тысяча семьсот третьем году союзного договора с польским королем Августом. В это же время, в районе Вильно, государя застали вести, что войска Шереметева, под Гемадертгофом потерпели поражение.

Уже позже Андрей Золотарев узнал, что в письмах графу государь пытался утешить старика. Указывая, что не удачи даже полезны.

Да вот только из-за оной конфузии пришлось отложить осаду Риги, тем паче, что неугомонный Левенгаупт стал там со своей армией.

В первой же половине сентября после долгой осады сдалась Митава, а через неделю (как и предрекал Иоганн Паткуль) город Бауск. Торжеству Петра просто не было предела. Государь понимал, что взятием этих двух курляндских крепостей, он задержал шведскую армию, к тому же удачно отрезал ее от Польши. Теперь уже явно надолго Прибалтийский край переставал быть главным театром военных действий.

Дошедшие слухи о падении центральных крепостей Курляндии вынудили, осенью тысяча семьсот пятого года, Андрея к организации экспедиции на поиски места его перехода в восемнадцатый век. В надежде найти сгоревший когда-то «Мерседес», эстонец питал уверенность, что ему удастся отыскать ту самую черту (простая душа), что разделяла прошлое и его время.

69
{"b":"129938","o":1}