В качестве провоцирующих факторов могут оказаться события странного и пугающего характера, а иногда и угрозы что-то такое "сделать". Например, в ноябре 1846 года коробейники, как обычно, проходя мимо дома некоего мсье Боттеля, остановились попросить хлеба, который им тут же вынесла служанка. Однако вскоре один из них возвратился и попросил добавки, но в этом ему было грубо отказано. Тогда коробейник в гневе пообещал кое-что "сделать". Ночью в доме со стола стали падать тарелки, на следующий день служанка, ступив туда, откуда выкрикивал угрозы коробейник, забилась в конвульсиях, возчик, бросившийся ей на помощь, упал в лужу, приглашенный кюре ничем не смог помочь, к тому же у него дома стала приплясывать мебель. Все эти напасти длились несколько недель.
О чем-то похожем в 1991 году поведала А. Гусева из Череповца:
"Я вам опишу случай, который нам рассказывала наша мать, очевидец. Она родилась в 1882 году, а случай был в деревне Дмитровке Егорьевского района Московской области.
У соседа было два сына, оба женатые, и он решил отделить старшего. Тому показалось обидно, и он, уходя, сказал отцу: "Я тебе сделаю". И сделал. Вот как все это было: в скором времени по сеням, в горнице, по двору такой был шум, словно табун лошадей мчится. Что привезут из города к празднику - глядишь, все разбросано, перемешано… А бумагу нарвут - где только "они" ее брали. Сам хозяин - дедушка Иудей просто голодный ходил. У нас в деревне ели из общей чашки, все едят, а у него из ложки все летит в воздух. Пригласили священника отслужить молебен, принесли иконы, ставили на лавки. Не успели оглянуться, как иконы оказались под лавкой. Священник начал молебен, а в него полетело полено, дьякон стал кропить помещение - на него кинуло шубу. Детей лет четырех-пяти "они" подбрасывали под потолок, и те падали на пол. Их спрашивали: "Ушиблись?" А они отвечают: мол, нет, нам не больно.
Моей матери тогда было лет десять-двенадцать. Заберут они с подружками ягод и хотят угостить дедушку Иудея, а он отвечает: "Мне нельзя". Девчонки говорят: от нас-де можно - и дают ягод. И они из его руки летят в воздух… Приехали из Москвы ученые, один и говорит: "Тебе, дед, надо к врачу, подлечиться". Не успел сказать, как в него полено полетело, потом во второго, в третьего. И дрова, что интересно, летели торцом в них. Больше они не показывались. Все это было на глазах моей матери. А как старик умер - все стихло".
В некоторых случаях сообщается о конкретных действиях постороннего лица по отношению к будущему носителю, например к четырнадцатилетней одесской девочке Лене. Она жила с отцом, матерью и двумя младшими братьями. У них была свободная комната, которую они сдали молодой чете. Вскоре после этого, 23 августа 1910 года, умерла мать Лены. 25 сентября чету выгнали, так как Софья, жена квартиранта, постоянно обижала Лену.
За несколько дней до этого Софья почти заставила Лену выпить рюмку какой-то черной жидкости, понюхать что-то не имевшее запаха и натерла чем-то Лене виски. Потом сказала: "Ну, теперь будет. Довольно! Благодарная будешь! Но, смотри, никому ни слова, иначе - умрешь!"
На следующий день у Лены заболели голова и шея, после отъезда Софьи начались припадки, а 28 сентября 1910 года - стуки, падения, поломки предметов - обычный набор "подросткового" полтергейста.
Уральский помещик В. А. Щапов, пострадавший от полтергейста в 1870 1871 годах, много лет спустя выступил на страницах журнала "Ребус" (1903. №11-14) со своими размышлениями о возможных причинах полтергейста. Он пишет, что феномен нельзя считать самопроизвольным: "Всегда почти в этих кажущихся "самопроизвольными" явлениях обнаруживается предшествующее, так сказать, вмешательство или участие со стороны какого-либо лица, "напустившего", как говорится попросту, эти явления. Термин этот - "напуска", "напущения" - создан народом".
Щапов приводит ряд примеров, доказывающих вероятность "предшествующего вмешательства постороннего лица - одаренного ли природными к тому способностями или приобретшего их искусственно (что остается еще загадкой)". Часть примеров он взял из книг, часть - из собственных наблюдений.
Так, лицом, "напустившим" нечистую силу в дом священника Лыченцы владимирской губернии отца Иоанна Соловьева в 1900 - 1901 годах, была проворовавшаяся кухарка Прасковья. Она, перед тем как отправиться в тюрьму, бегала к местным колдунам и потом пригрозила отцу Иоанну, что в день Покрова с ним случится "и смех и грех". А ведь как в воду глядела!
О своем же случае Щапов сообщил следующее. Его сосед, старый казак Роман Фролов, очень хотел приобрести щаповскую мельницу, но Щапову она была нужна самому. Фролов стал угрожать. Одна из его угроз оправдалась и в буквальном смысле: "За волосы будут таскать!" Фролов решил выжить Щапова из дома и добился-таки этого. По свидетельству Щапова, Фролов искал такого человека, который помог бы ему сделать это. И помог: пришлось Щапову переехать в другое место. А тот свой проклятый дом он велел сломать. В 1903 году Щапов расследовал причины начала странных событий с четырнадцати- или пятнадцатилетней Наташей, служившей в прислугах в Одессе. Она была только что взята из деревни. Квартирантом в семье, где она служила, был средних лет доктор. Его почему-то все опасались, даже хозяева дома. Наташа - тем более. Однажды хозяйка попросила Наташу помочь временно отъезжавшему доктору вынести его вещи. Наташи долго не было, а она требовалась хозяйке. Та стала ее искать. Нашла под лестницей. У Наташи был полный упадок сил, и хозяйка еле подняла ее с пола. Позже Наташа рассказала, что доктор зачем-то долго и упорно смотрел на нее пронизывающим и тяжелым взглядом своих черных глаз. Она пыталась было уйти и спрашивала, не забыл ли он чего, но тот молча продолжал смотреть на нее до тех пор, пока она как бы не забылась под его взглядом, и, когда он уже уехал, долго стояла на месте, а потом еле добрела до лестницы и, обессилев, опустилась на пол. А на следующее утро начался типично "подростковый" полтергейст. Пришлось Наташу уволить.
В конце концов, Щапов делает вывод, что при всех подобных, именуемых "самопроизвольными", явлениях "вмешательство стороннего лица представляется неотъемлемым и несомненным". Он считает необходимым "обратиться к практическому расследованию на месте, как и каким способом достигают этого люди простые, зачастую даже неграмотные, и производят эти "напуски" и "напущения", что, несомненно, существует в народе, как неопровержимый факт".
Очень любопытен один отклик на материалы Щапова. Случай с Наташей автор отклика объясняет тем, что доктор очень сильный физический медиум, 9 его медиумические способности нашли поддержку в медиумических способностях Наташи. А медиума, которого можно эксплуатировать, легко найти почти в каждом доме.
Добавлю к этому, что носителем полтергейстных проявлений в доме священника Иоанна Соловьева стала четырнадцатилетняя нянька, в доме самого Щапова - его двадцатилетняя жена, в городе Одессе в 1910 году четырнадцатилетняя Лена, в деревне Дмитровке под Москвой в конце прошлого века - престарелый отец семейства. Во всех этих случаях, как и в случае с Наташей, были предшествующие вспышке открытые или тайные действия со стороны явных недругов семей, в которых жили будущие носители. Некоторые из недругов осуществляли эти действия лично, некоторые прибегали к помощи "стороннего лица", по выражению самого Щапова.
Читатель, надеюсь, помнит предложенную В. Т. Исаковым гипотезу о "колдовской" природе индуцированного полтергейста, то есть вызванного тем, кому это нужно. Этого человека Исаков называет "скрытым лицом". Оно редко обладает способностью само вызвать в доме полтергейст, как сделал доктор, использовав для этой цели Наташу, а потому обычно вынуждено обращаться за помощью к "колдуну" ("стороннему лицу", по Щапову), подобно, например, позарившемуся на мельницу Щапова старому казаку Роману Фролову или обворовавшей отца Иоанна и попавшейся на этом кухарке Прасковье. Гипотеза о колдовстве как одной из первопричин последующих полтергейстных напастей дошла до наших дней практически в первозданном виде. Рассмотрим ее более подробно.
